— Уберу, конечно, ещё хвосты на тебя, глупую, переводить, — обиделся нгылек. — Ничего ты в хвостах не понимаешь. Это я для примера только.
Хвост исчез, Даша с облегчением вздохнула.
— Так вот, — продолжил страшненький-мохнатенький. — Я как нгылек со всей ответственностью заявляю: то, что идёт с севера, не имеет отношения к Нга. Нга — это нормальная страна мёртвых. Там живут людские и звериные души, и когда они там, в Нга, умирают, то тут, на земле, рождаются. Не было бы Нга — не было бы Мира Живых. А когда люди и звери здесь умирают — там, у нас, они рождаются. И живётся им там неплохо. То, что наступает с севера — не Нга, и мы, нгылеки, никакой ответственности за это безобразие не несём. И вообще… я боюсь.
— Ты-то чего боишься? — удивился Пера.
— Так ведь Оно съедает и Мир Живых, и Мир Мёртвых, — шёпотом сказал нгылек. — Оно — пустое. Словно в дыру всё проваливается. Оно угрожает всем нам — и обитателям страны Нга тоже. Так что говорите, что вам надо — мы поможем. Дело общее.
— Кабы ещё знать, что надо, — вздохнул Пера. — А то я решительно не представляю, что делать конкретно.
— Покушать, — подсказал Лютик. — Конкретно покушать.
— Да, — кивнул Вэрса. — Я тоже больше ничего конкретного придумать пока не могу. Поэтому заседание плавно переходит в пир. Дорогие гости, представьтесь, пожалуйста, чтобы мы знали, как вас называть.
— Я — Пера-богатырь, герой коми-легенд, — сказал Пера.
Часть присутствующих одобрительно зашепталась — явно слышали про богатыря. Другие недоумённо переглядывались — худой мальчишка не был похож на легендарного силача.
— Я — Волк-зубами-щёлк, — сказал Волк.
Присутствующие тут же замолчали и поклонились до земли. «За кого же они его принимают?» — мучилась любопытная Дашка, но тут Пера толкнул её локтем — мол, твоя очередь, представляйся.
— Я — Даша, ученица 10 Б класса 15 школы города Сыктывкара.
Присутствующие озадаченно переглянулись — явно не поняли. Даше стало обидно — Волку вон кланяются, а ей даже простого «здрассте» не досталось. И она решила маленько преувеличить, чтобы её зауважали:
— Я — писатель, и пишу книги.
Все на поляне притихли и совсем растерялись
— А что это такое? — выкрикнул с места какой-то чукля.
— Это сказочница, — пришёл на помощь Пера. — Она сказки сочиняет.
— О-о-о-о! А-а-а-а! — поляна взорвалась приветственными криками. Такая овация — куда там Волку или Пере.
— Ну, Дашка, это ты попала, — захохотал Волк. — И вогулы, и коми безмерно уважали сказочников. Например, когда какой-нибудь вогул заболевал, первым делом звал сказочника — как вы в городе «скорую помощь». Тот рассказывал сказку, в которой перечислялись симптомы болезни — и страдальцу становилось легче. Для каждой болезни была своя сказка. Так что приготовься, дорогая, сейчас к тебе очередь выстроится из пациентов.
В самом деле, какой-то мелкий миса — лесной человек, держась за щёку, пробирался сквозь толпу к Даше — видимо, у него болел зуб.
— Караул! — перепугалась Даша. — Я же не умею!
— И коми, и вогулы, и ханты, и ненцы были уверены, что слово материально, — сказал Волк. — Кстати… а ведь это выход, Пера? А?
— Это может быть выходом, — кивнул Пера, и глаза его заблестели. — Но надо всё обдумать и разведать.
— Зубик болит, — проскулил миса, поглаживая щёку. — Расскажи сказку, сказочница.
Даша покраснела и совсем уже было хотела признаться, что наврала — ну какая она писательница. Но ей стало жалко перекошенного от боли взъерошенного лесного человечка. И она начала:
— В некотором царстве, в некотором государстве, в северной парме на краю земли жил-был миса. Хороший был миса, рыженький, лохматенький. И вот однажды заболел у него зуб. Да так заболел, что спасу нету! И колет, и жжётся, и словно сверлом ввинчивается, и прямо вся челюсть разламывается!
— Да-да! — воскликнул потрясённый миса. — Так и есть! Всё правда! Слышите, она всё про меня знает!
— Миса не знал, отчего у него заболел зуб, — продолжила Даша, увлёкшись сюжетом. — А дело было так: однажды миса спал в лесу и нечаянно открыл рот. Потому что ему снилось, что он ужинает. А в это время мимо проползала Золотая Змейка, знаменитая путешественница. Она совершала кругосветное путешествие. Видит, рот открыт, ей любопытно стало: а что там такое? Может, какая местная достопримечательность? Она и заползла. А миса рот закрыл. Золотая Змейка перепугалась, в темноте тычется, дороги не найдёт. И проползла она в зуб, стала там ходы сверлить, всю челюсть разворотила — ой, больно!
— Ой, больно! — эхом отозвалась вся поляна.
— Так открой рот и выпусти змею! — резко крикнула Даша.
Миса открыл рот (кажется, вместе с ним открыли рты все присутствующие, включая Волка и Перу).
Изо рта мисы показалось слабенькое жёлтое сияние. Потом оттуда выползла изящная змейка и спрыгнула на траву. Она встряхнулась, поморщилась и сказала интеллигентным голосом:
— Фу, как противно! Зубы надо чистить, молодой человек!
И уползла между травинок — продолжать своё кругосветное путешествие.
— Не болит! — заорал счастливый миса. — Спасибо, сказочница!
Все заулыбались, загомонили — одобрили лечебный эффект сказки.
— Это что было? — растерянно спросила ослабевшая Даша.
— Это ты вылечила больного сказкой, — буднично пояснил Пера. — Нормальная работа сказочника, что ты удивляешься. Ладно, теперь пусть наши инопланетяне представляются.
Мир и Тове выступили вперёд и сказали хором:
— Я — Мир-суснэ-хум и его конь Толынг-лув! Кстати, мы проголодались.
Все засмеялись.
— Какая наглость! — раздался голос откуда-то сверху. — Это я — Мир-суснэ-хум, а это — мой конь Товлынг-лув!
И с неба спустился совсем юный всадник на белом коне с золотой гривой и с восьмью огромными крыльями.
— Вау, — прошептала Даша, во все глаза глядя на красавца всадника примерно её возраста.
Мальчишка изящно спрыгнул с коня, подскочил к Миру и закричал:
— Щас как дам! Будешь знать, как моим именем называться!
Он выглядел довольно грозно, и Даша даже испугалась за Мира. Но Мир ничуть не струсил. Он тоже спрыгнул с Тове и сказал:
— Ух, какой у тебя конь! Какой конь! Это же невероятная красота. А можно гриву погладить?
— Можно, — опешил Мир-суснэ-хум. — А ты зачем, злодей, назвался моим именем?
— Да надо было, — отмахнулся Мир и благоговейно прикоснулся к золотой гриве. — Потрясающий конь! Это самое прекрасное, что я когда-нибудь видел в жизни.
Товлынг-лув (настоящий) польщено тряхнул головой и встал в профиль, декоративно расправив восемь крыльев. И серебряных тарелок под копыта, кстати, не требовал.
— Так ещё лучше! — восхитился Мир. — Это просто идеал синоним эталон!
— Чего? — не понял Мир-суснэ-хум.
— Да лошадь твою хвалит, — вступил в разговор Тове. — Я вот тоже пытался таким стать, да не получилось. Пятая нога мешает… всегда, понимаешь, в любом деле найдётся пятая нога, которая мешает.
— Ух, какой урод, — удивился бестактный Мир-суснэ-хум. — Тебя сглазили или заколдовали?
— Долго рассказывать, — ушёл от ответа Тове. — И есть очень хочется.
— Ты ещё и голодаешь, бедолага, — пожалел «несчастного» Мир-суснэ-хум. — Эй, слуги мои верные! Накормить-напоить этого обездоленного монстра, да и меня в придачу.
— Всё готово, о Присматривающий За Миром, — поклонился Вэрса. — Уж давно бы сели, да всё дела, дела.
— Как дела? А разве вы не меня ждали? — капризно вздёрнул бровь Мир-суснэ-хум.
— Ой… ну так я и говорю: все дела, дела закончили, только тебя и ждали, — поправился Вэрса и тихо проворчал в сторону:
— На что ты нам сдался, принесла нелёгкая.
Застолье вышло весёлым, несмотря на приближающийся конец света. Пирующие решили, что логично начать бороться с Пустотой, заполнив пустоту в собственных желудках. Сначала друзья держались вместе, но потом расслабились и перемешались с местными. Пера о чём-то шептался с дюжим яг-мортом, Тове убеждал симпатичную рыженькую чуклю, что он не петушиная лошадь, а герой всех времен и народов, Мир поглаживал настоящего Товлынг-лува. Летающий котёл поставили в центр стола и сложили в него лучшие куски мяса — для почёту. Комар-зомби, про которого все забыли, добросовестно отгонял от поляны всех комаров. Но его самоотверженный труд никто не замечал, а это обидно. Мир-суснэ-хум рассказывал Даше, какая у него ответственная должность и как он всех спасает, присматривая за миром. Даша восхищалась им весьма активно, и Мир-суснэ-хум за это её очень зауважал, как вдруг Даша всё испортила:
— Но если вы такой всемогущий и всенаблюдающий, как же вы допустили, что какой-то злодей сжирает край земли и делает пустоту!
