Кладоискатель, живущий на Улице Чудиков в тринадцатом доме оказался маленьким лысым старичком.
– Здравствуйте, это Вы с помощью прутиков ищете? – решил экономить время и начать сразу с дела Затычка.
– Ищу, – охотно согласился старичок. – А вам чего сыскать?
– Две шпаги и одну золотую цепь! – выпалил Затычка.
Старичок пристально посмотрел на него:
– Клад, то есть?
– Клад! – обрадовался Затычка.
– Нет, ребята, я кладов не ищу.
От такого ответа Затычка сник.
– А что же вы ищете? – вежливо спросил Полосатик, принимая бремя разговора на себя.
– Я, ребята, воду ищу, – объяснил старичок.
– Воду прутиком?
– Прутиком. Ореховым, али вербным.
– А как это? – всерьез заинтересовались данюшки.
– А хожу с прутиком по полям да долам, он мне и указует, под каким местом вода есть. Меня часто из деревень зовут, когда колодец людям надо выкопать, а где ближе всего вода к поверхности подходит – не знают. Недавно вот воротился. Нашел прутик воду, поставили мы на том месте колодец, хорошая в него вода пришла, чистая, вкусная.
– Нам шпагу надо, – вздохнул Затычка. – Говорят, что некоторые прутиком клады находят.
– О таких не слыхал… – развел руками старичок. – Иные, правда, иногда объявляют себя кладознатцами, но на поверку всегда выходило, что все брехня. Так, чтобы прутиком клад нашли, я не знаю. Да и на что дереву клад? Оно, дерево, воду любит, потому и ищет.
Последними словами старичок убил зарождающуюся в Затычке мысль сорвать ореховый прутик и попробовать самому найти шпагу.
– Спасибо, – вздохнул он. – Жалко, что шпага не вода.
* * *
После старичка с Улицы Чудиков данюшки уже никуда не пошли, потому что неимоверно устали. И побрели по домам. Их уже не радовал ни мягкий весенний вечер, ни запах молодых листьев, плывущий над улицами.
Домой Затычка пришел совсем грустный.
Там тоже было невесело, потому что очень пусто. Мама еще не вернулась, а отец понес грамоты в Аквилон.
Затычка поел на кухне, что нашел в буфете, разогревать ничего не стал. Еда была какая-то невкусная. Сразу вспомнилась бабушка с ее обедами, вспомнилось, как весело дома, когда все соберутся вечером.
Затычке стало так тоскливо, что хоть садись у окна и начинай выть на выползающую из-за высоких крыш луну.
Тоска обрадовалась, что завладела сердцем Затычки, и стала расти снежным комом.
“И все-то у меня в жизни не так!” – печально думал Затычка, чуть не глотая слезы. – “Шпагу найти не смог, хоть и наобещал, поэт из меня никудышный… Историю Города не знаю – люди смеются, когда читают, что я написал… И зачем я такой на земле? Лучше было бы и не родиться… Книгу, и ту не возвратил…”
Вспомнив о книге, Затычка обрадовался, что можно покинуть пустой дом, схватил в охапку “Краткое пособие…” и, сломя голову, понесся к Учителю Лабео, словно кто-то за ним гнался по пятам.
Было уже совсем темно. Светила луна на небе, светили фонари на улице.
Учитель Лабео вкусно ужинал, читая газету.
– А, Затычка, заходи! – обрадовался он. – Составишь мне компанию, вдвоем и есть веселей. А о делах потом.
Затычка вошел и почувствовал, что его тоска осталась за дверью, словно затаилась у порога. В свой дом Учитель Лабео ее не пустил.
На кухне у Учителя потрескивали дрова в печке. Горели свечи в подсвечнике. Пахло свежеиспеченным пирогом. Было тепло и уютно.
Без особых церемоний Затычка и Учитель Лабео наперегонки прикончили ужин и перешли к длительному чаепитию, за которым так хорошо говорится.
– Я Вам Вашу книгу принес, – сказал Затычка. – Ту, что на чердаке вал… лежала.
– А-а, значит я не ошибся… – поставил чашку на стол Учитель Лабео. – Ты – автор того произведения, что лежало под чердачной лестницей? Я ознакомился с ним, посчитав, что раз оно попало в наш дом, то мне можно заглянуть в него.
Затычка покраснел.
– Можете ничего не говорить, – сказал он, глядя в свою тарелку. – Я знаю, что сделал там кучу ошибок.
– А я и не собираюсь ничего говорить… – хитро прищурился Учитель Лабео. – После истории с панаками и Красными Конюшнями я уже смирился с мыслью, что все мои попытки вложить в ваши головы немножко знаний потерпели блистательный провал. Я сообщаю величайшей ценности знания своим дорогим ученикам в одно ухо, у них все это тут же благополучно выходит через другое. Что поделать, такова видно доля бедного Учителя Лабео.
– Я думал, Ваша книга мне поможет стать поэтом… – вздохнул Затычка.
– Я тоже так когда-то думал… – неожиданно сказал Учитель Лабео.
– Вы?! – не поверил Затычка.
– Я, – кивнул Учитель Лабео. – В юности мне тоже хотелось писать стихи. Но даже двух строк я сложить не мог. И тогда мой дядюшка решил помочь мне и написал эту книгу. Он искренне полагал, что человека можно этому научить.
– Он был поэт? – спросил Затычка.
– Нет, он не был поэтом, – рассмеялся Учитель Лабео. – Но он знал много стихотворений других поэтов и считал себя великим знатоком в этом вопросе. И я думаю, писать книгу про то, как правильно писать стихи ему нравилось куда больше, чем писать стихи. Потому что сначала он сделал «Полное пособие…», а потом, специально для меня «Краткое пособие…». И лелеял мысль сделать третий, карманный вариант. Но тетушка воспротивилась.
– А почему книга оказалась на чердаке?
– Потому что меня постиг тот же результат, что и тебя. Пособие не сделало из меня поэта, я страшно разозлился и закинул ее на самое дно старого сундука.
– А потом?
– А потом… – Учитель Лабео, не спеша, протер очки. – А потом, мой мальчик, я не стал выдающимся поэтом. Вообще не стал никаким. Но я стал Учителем Лабео, Хранителем Истории Акватики и ничуть об этом не жалею. Ни капельки.
– Вы – замечательный Хранитель Истории, – подтвердил Затычка.
– Да, это мое призвание и я это дело очень люблю, – согласился Учитель Лабео.
– Но что делать мне? – горько спросил Затычка. – Поэма получилась никудышная, а ведь так старался. Значит, я тоже не буду поэтом?
– Не знаю, – хитро улыбнулся Учитель Лабео. – Не знаю. Но что я могу тебе твердо сказать: даже если ты десять раз перепишешь красивым почерком «Краткое пособие…» от корки и до корки, и вызубришь его наизусть (в чем я очень сомневаюсь), то оно все равно не сделает из тебя поэта.
– Это я уже понял, – мрачно сказал Затычка.
– Подожди, я еще не закончил. Я не знаю, будешь ли ты поэтом, это знаешь только ты. Если ты почувствуешь, что должен сочинять, просто должен, потому что иначе тебя разорвет изнутри, – значит, это твое.
– Страшновато как-то звучит… – поежился Затычка.
– А ты как думал? – строго посмотрел на него Учитель Лабео. – Это значит, что миры, которые возникают в твоей голове, просятся наружу и ты, создавший их внутри себя, должен создать им приют на бумаге, материализовать их, сделать осязаемыми. Это отнюдь не безоблачный праздник, это труд, обуза, твоя ноша. Но без этого ты просто жить не сможешь, ничто тебе будет не в радость. Если чувствуешь это в себе, – значит, ты поэт.
Затычка отпил чаю и задумчиво прислушался к себе.
– Пока ничего нет, – честно сказал он. – Пока в животе урчит. Ну хорошо, а если все будут ругать мои стихи? Вы не слышали, как Полосатик с Шустриком на меня накинулись! Мне сразу расхотелось сочинять!
Учитель Лабео спустил очки на нос и посмотрел на Затычку поверх них.
– Хочешь, я расскажу тебе короткую историю о бородатом мудреце?
– Не знаю… – осторожно сказал Затычка.
– Значит, хочешь. Так вот, жил на свете бородатый мудрец и были у него ученики. Пришли они как-то к нему и говорят:
“Учитель, можно нам носить бороды?”
“Нет!” – говорит мудрец.
“Но почему?” – удивились ученики. – “Ты же носишь бороду?”
“А я никого не спрашивал, можно ли мне ее носить!”
Понял смысл истории?
– Понял, – невозмутимо сказал Затычка. – Они жили в холодном климате.
Учитель Лабео поперхнулся чаем.
– Что? – переспросил он растерянно. – Торакатум тебя побери, почему?
– Потому что лица мерзли. Вот им бород и захотелось. Для тепла, – засмеялся Затычка.
– Значит, понял, – успокоился Учитель Лабео и налил себе еще чашечку. – Хочется писать, – пиши. Не обязательно сразу вешать написанное на ограду карусели.
– Как, Вы и это знаете? – охнул Затычка.
– А я все знаю. Так вот, вывешивать сразу на обозрение публики не надо, но и бросать сложение стихов только потому, что пока их ругают – тоже не дело. Работай, и все придет. Только так. А иначе ты скатишься на путь Северного Ветра, чем он кончается – мы на днях видели. А «Краткое пособие» я тебе дарю. Кто знает, может оно и вправду будет чем-то полезно.
– Конечно полезно, – сказал Затычка. – Вот скажите слово!
– Вкручивать!
– Вспучивать, выкручивать, всучивать, вымучивать! – затараторил Затычка. – Выучивать, вышучивать, замучивать, заучивать, изучивать, измучивать, нахлобучивать, накручивать, наскучивать, откручивать, отмучивать, прискучивать, проучивать, разучивать!
