– Чем ты тут занимаешься, а? – спросил он.
– Все-таки ты пришел, – обрадовался я.
– Еще бы я не пришел, – возмутился Юрка. – Ты же сказал недолго, а сам пропал. Что я там должен один сидеть как дурак?
Его ответ поставил меня в тупик – вот и гадай теперь, сам по себе он пришел или потому, что я этого хотел. Думаю, что этого я никогда не узнаю.
– Ты, по-моему, хотел что-то проверить, – напомнил мне он.
– Я как раз этим и занимаюсь, – объяснил я.
– И как успехи? – поинтересовался Юрка.
– Да пока не очень что-то, – разочарованно произнес я.
Зазвонил телефон. Я опрометью побежал к нему и схватил трубку.
– Алле, – прохрипел я запыхавшимся голосом.
– Привет, это Ева, – раздалось на другом конце провода, и я увидел, что Юрка вопросительно кивает мне головой.
– А, Ева, привет, – поздоровался я, одновременно давая Юрке понять, кто звонит.
– Как у вас дела? Что новенького? – спросила она.
– У нас? – переспросил я. – Да вроде все хорошо, а что?
– Просто до меня дошел слух, что вы с сыном физрука подрались, – ответила Журавлева. – Это правда?
– Да, мы воздали ему по заслугам, не беспокойся. Правда, потом подоспели еще двое его горилл, но мы с Юркой справились с ними одной левой, – поведал я о наших подвигах.
– Так ему и надо, – одобрила Ева. – Как его еще только в школе держат?
– Кстати, у меня есть одна новая игрушка, просто высший класс, – торжественно сообщил я.
– Да? – заинтересовалась Ева. – Я хочу посмотреть.
– Двигай к нам, мы сейчас с Юркой будем ее осваивать, – предложил я.
– А может, вы ко мне придете? – осторожно спросила Ева. – Вместе с компактом.
– Не знаю, сейчас с Юркой посоветуюсь, – ответил я.
Я прикрыл ладонью трубку и повернулся к Гислеру:
– Это Ева. Она предлагает, чтобы мы пошли к ней и захватили новую игру.
– А что, это идея, – почти не задумываясь, ответил Юрка.
– Алле, Ева, – произнес я в трубку. – Жди, скоро будем.
– Жду, пока, – ответила она. – Поторопитесь.
Я переписал игру, и мы пошли к Журавлевой.
По дороге мы с Юркой шли и болтали, все вспоминали подробности нашей схватки с тупомордым. Солнце припекало, дул легкий ветерок, под ногами похрустывал гравий, одним словом, благодать. Народ повылезал из своих норок, чтобы погреть косточки. На улице было полно детей – в одной стороне стайка детворы играла в мяч, в другой неторопливо вышагивали молодые мамаши, толкая перед собой коляски и успевая беседовать о своих житейских делах. Одна малышка, с двумя розовыми бантами, на вид где-то лет трех, гордо топала ножками, держа в руке красный воздушный шарик, на котором был нарисован веселый зайчик.
– Думаю, что Серый больше к нам на пушечный выстрел не подойдет, – заявил Юрка.
– Не знаю, – усомнился я.
– А если сунется, то пожалеет, – угрожающе произнес Гислер.
– Это точно, – подтвердил я.
Пока мы разговаривали, я заметил, что малышка отпустила веревочку и шарик стал удаляться от нее прямо на глазах. Девочка в отчаянии захлопала длиннющими ресницами и подняла вверх один пальчик, показывая на улетающий шарик. Ну прямо как в папиной любимой песне Окуджавы: «Девочка плачет: шарик улетел…» Потом она взглянула на свою маму – та увлеченно чирикала о чем-то, наверное, с подругой, и не обращала внимание на происходящее. Тогда девчушка, быстро перебирая ножками, бросилась вдогонку за шариком.
Я мирно наблюдал за ее злоключениями, как вдруг из-за поворота на большой скорости вывернул легковой автомобиль. Малышка уже выбежала на дорогу и остановилась как вкопанная, глядя, как на нее движется машина.
Все это длилось какие-то секунды, я только успел повторить про себя несколько раз: «Только бы он ее не сбил, только бы не сбил!»
Водитель, очевидно, заметил ребенка, резко сбавил скорость и попытался свернуть направо. Я даже вспотел от напряжения. Ему удалось это сделать – машина затормозила, остановившись перед самым носом девочки. Малышка продолжала стоять, словно ее парализовало. Мамаша, услышав визг тормозов, охнула, схватилась за голову и кинулась бежать. Водитель тоже выскочил из машины, так что к ребенку они подоспели одновременно. Мама схватила дочку и прижала к себе. Шофер стоял около них и не знал, что ему делать.
Девчушка, придя в себя в теплых объятиях матери, принялась плакать.
– Тебе больно? – испугавшись, спросила мама. – Где болит?
– Ша-а-рик, – пропищала малышка.
Воздушный шар как раз летел уже в нашем направлении, и Юрка – длинный он все-таки, как телеграфный столб, – легко поймал его за веревочку. Мы подошли и вручили его рыдающему ребенку. Малышка вмиг перестала плакать, схватила шарик и заулыбалась.
– Спасибо вам большое, – все повторяла перепуганная женщина, обращаясь то к нам, то к водителю машины. – На секунду какую-то отвлеклась, а она взяла и на дорогу выбежала. Все этот шарик проклятый.
– Смотрите, а то в следующий раз может так не повезти, – напутствовал водитель.
– Конечно, конечно, – ответила женщина, целуя девочку то в одну щеку, то в другую. – Я теперь с нее глаз не спущу.
Мужчина сел в автомобиль и уехал, а мы с Юркой пошли дальше.
– Девчонку просто чудо спасло, – сказал Гислер, когда мы уже потеряли их из виду.
– Это точно – чудо, – сказал я и задумался. Все-таки я был прав, только не учел кое-каких нюансов.
Так, не спеша, мы подошли к дому Евы. Она открыла дверь сразу же, как только мы позвонили. Дождаться, наверное, не могла.
– Привет, ребята, заходите, – милостиво пригласила нас Журавлева. – Вы ничего не забыли?
– Не забыли, – ответил я.
– А что мы могли, собственно, забыть? – не понял Юрка.
– Игру, что же еще, – объяснила Ева.
– Если бы ты знала, свидетелями какой душещипательной сцены мы явились, ты бы таких вопросов не задавала, а радовалась бы тому, что мы вообще пришли, – резонно заметил Гислер.
– Ну-ка, давайте проходите ко мне в комнату, садитесь, – потребовала Журавлева. – А теперь рассказывайте.
– Сейчас на наших глазах чуть девчонку маленькую машина не сбила! – эмоционально воскликнул Гислер.
– Какой кошмар, – покачала головой Ева. – Как же так получилось?
– Да она за шариком воздушным на дорогу выскочила, – объяснил я. – А тут, откуда ни возьмись, машина появилась.
– Если бы не водитель, который просто чудом сманеврировал, то все, – обрисовал ситуацию Юрка. – Повезло ей, ловкий мужик попался. Не знаю, как уж у него получилось – он на такой скорости ехал.
– Не иначе как она в рубашке родилась, – заметила Ева.
– Играть-то будем или как? – спросил Гислер.
– Конечно, – ответила Журавлева.
– Классная у тебя машина, – сказал Юрка, глядя на ее компьютер.
– Да, это мне папа купил, – похвасталась Журавлева. – Он считает, что это необходимо.
Мы сели разбираться в новой игре, я поделился тем, что успел выяснить сам, и объяснил свою стратегию.
– Кстати, у вас никаких соревнований или чего-нибудь такого не предвидится? – неожиданно спросила Ева.
– Предвидится, – ответил Гислер. – Встреча с сорок второй по баскетболу. А что?
– Не знаю, у меня какое-то странное предчувствие, – вздохнула Журавлева.
– Что именно? – заинтересовался я.
– Не могу объяснить толком, – сказала Ева, – просто такое ощущение, что вас ждут проблемы. Как у вас команда, ничего?
– Прекрасная команда, – заверили мы ее.
– А если кто-нибудь не сможет играть, вы справитесь? – поинтересовалась Журавлева. – Среди вас есть такие, как бы это сказать, незаменимые?
– Есть, мы с Антоном, – скромно ответствовал Юрка.
– Ну я серьезно, – произнесла она с обидой.
– И мы серьезно, – хмыкнул Гислер. – Всех остальных можно заменить, а нас – никогда.
– Ладно, не хотите воспринимать мои слова всерьез, не надо, – махнула рукой Журавлева. – Только потом не говорите, что я вас не предупреждала.
– Ева, не обижайся, – попросил я. – Это не прикол, он на самом деле так считает.
– В это я верю, – согласилась она.
– Я вот думаю, сказать вам или не стоит? – загадочно произнес я.
– Конечно, сказать, – тут же выпалил Юрка. – А о чем?
– О головоломке, – ответил я.
– Что-нибудь еще случилось? – спросила Ева.
– Ничего не случилось, просто я понял, как она действует, – ответил я, ловя на себе их любопытные взоры.
– И как? – спросила Журавлева, облизнув пересохшие от волнения губы.
– Я проанализировал все, что с нами происходило последнее время, и пришел к выводу, что сила заключается в нас, а доска просто как бы усиливает наше воздействие. Те три камня больше не сдвигаются ни на миллиметр, всегда остаются неподвижными, а другие появляются, исчезают, перемещаются, меняют цвет – делают все, что душе угодно. Все эти камни – окружающие нас люди, а мы можем ими управлять. Правильнее было бы сказать, помогать, потому что напрямую она не действует. Я несколько раз проверил, что стоит мне только чего-то очень сильно захотеть, как это происходит.
