— Никакой я тебе не друг, и ты, оказавшись на свободе, тотчас разорвешь меня на куски и сожрешь моих настоящих друзей! Я наслышан о вас, голодных призраках.
— Ложь! Все ложь. Мы кротки, как полевки!
— Я не хочу с тобой даже разговаривать и иду спать!
— Ты не сможешь заснуть. Тебе не позволит совесть. Ну же, братишка, хоть немного ослабь узел, пусти в мешок немного воздуха! Здесь удушающая атмосфера… Я задыхаюсь! Ведь даже незнакомцу ты не позволил бы умереть от удушья, не так ли?
Плакса протянул было лапу к узлу, но сразу же отдернул.
— Минуточку! Ты же умер!
Наступило многозначительное молчание, затем голос раздался снова, на этот раз в нем звучали жалкие нотки:
— Ах, ты поймал меня на лжи. Да, я всего лишь пленная душа, призрак. — В его голосе теперь ощущалась горечь. — Но ты думаешь, у тебя есть моральное право держать меня в неволе?! А закон о свободе призраков, право разгуливать над этими камнями, когда я захочу? Ты хочешь надругаться над законом горных куньих, установленным самим Создателем?! Стыдно! Стыдно!
— Я возвращаюсь в постель, — холодно сказал Плакса. — Слышать тебя больше не желаю!
Но не успел он сделать и трех шагов, как глубокий стон странного существа заставил его остановиться.
— Что? — сказал Плакса. — Ну что еще?
— Если бы я хоть на мгновение мог увидеть звезды! Завтра меня продадут в деревню и поселят в густом лесу. А сквозь кроны деревьев звезд не видно. Темнота. О горе, мне в удел достался только мрак! — Еще один стон. — Впрочем, мне грех жаловаться, я прожил свою жизнь, а теперь должен принять то, что предложила смерть. И все же… И все же как хочется еще хоть разок взглянуть на звезды…
— Держу пари, тебя интересуют вовсе не звезды!
— Задери голову, — произнес голос. — Посмотри за горную вершину, находящуюся прямо над тропинкой. Что ты видишь? Я скажу, что ты видишь. Яркую звезду, которая, похоже, каждое мгновение меняет цвет. Я знаю эту звезду. Для меня она была путеводной звездой.
Плакса посмотрел и действительно увидел какой-то особенный небесный свет.
— Ладно, я сделаю дырочку, но только в три сантиметра, чтобы ты мог посмотреть, — возвращаясь к мешку, проворчал он.
Плакса попытался развязать узел, но, как и самому Мордию, эта задача оказалась ему не под силу. Тогда он, подобно слепышу, перерезал веревку. Однако в отличие от Мордия он забыл крепко захватить лапой горловину мешка, и тот выпал у него из лап. Из мешка выскочило сероватое существо с когтями и зубами. К счастью для Плаксы, в этот миг проснулся ловец призраков и истошно завопил. У Чародея не было ни малейшего желания снова угодить в мешок, и он улетучился, как ветер.
— Что ты наделал? — запричитал слепыш. — Так-то ты заплатил мне за гостеприимство!
— Прости, пожалуйста! Он уговорил меня позволить ему в последний раз взглянуть на звезды. Я думал, что удержу мешок, пока он будет любоваться небом. Но…
— Эх, пропали мои денежки! — стенал Мордий. — Теперь я помру с голоду!
От их криков проснулись Грязнуля, Нюх и Бриония. Поняв, что произошло, все они осуждающе уставились на Плаксу.
— Надо его снова поймать! — сказал, немного успокоившись, Мордий.
— Не знаю, как это делается, но попробовать стоит, — согласился Нюх. — Давайте обсудим этот вопрос утром.
— Нет, это надо сделать немедленно! — возразил слепыш. — К утру призрак спрячется в какой-нибудь пещере, и я его навсегда потеряю. Мы должны снова заманить его в ловушку именно сейчас, пока он еще плохо соображает от голода. Он очень проголодался, пока сидел в мешке. Его надо поймать прежде, чем он успеет съесть куропатку или горного зайца. Сейчас я поставлю ловушку. Но нужна приманка…
— Давай я, — вызвался Грязнуля.
— Нет, не ты, — тихо возразил Плакса. — Я виноват, что выпустил его, — я и буду приманкой!
— Ладно, решено, — согласился Нюх. — Скажи, Мордий, что мы должны делать.
Слепыш притащил из кустов стопку картонок большого размера, завернутых в мешковину, и начал одну за другой поднимать стенки складного ящика, скрепленные щелкающими петлями. Когда была поднята последняя, перед ласками оказался ящик в форме куба, объемом примерно один кубический метр. Ящик был расписан изображениями лис, волков и еще каких-то животных, неизвестных ласкам. Опустив крышку, Мордий предложил ласкам посмотреть внутрь ящика через небольшую щель. Когда Нюх заглянул в ящик, пространство его показалось Серебряку поистине бесконечным. Возникло ощущение, что внутри ящика заключен мир, ничуть не уступающий по размерам и разнообразию ландшафтов миру реальному.
— Это все делается с помощью зеркал, — объяснил слепыш. — И конечно, волшебства!
При слове «волшебство», казалось, даже звезды замерцали ярче.
— Этот ящик принадлежал катайскому фокуснику, панголину, великому обманщику с ловкими лапами. Он сам смастерил его. Это чудо инженерной мысли. А отделка, должен признать, достойна восхищения. Я очень горжусь своей так называемой ловушкой для призраков!
— Правильно гордишься! — немного нервничая, согласился Плакса. — И где же должен находиться я?
Ловец призраков слегка озадачился:
— Ну разумеется, в ящике!
И так, согласно одной из версий, Джо Уль уехал, поездом на север, в тундру, где водятся белые медведи, в страну серебристых берез и бобров. По другой версии, он отправился на юг, где разразилась очередная революция. Баламут решил, что вторая версия выглядит более правдоподобно. В конце концов, Джо Уль продает оружие. Следовательно, ему нужны покупатели, и он поедет туда, где их можно найти с большей вероятностью. В итоге они с Квакваком сели в дилижанс компании «Уиллс Карго», запряженный мышами, и отправились на юг. В дороге они познакомились с двумя новыми зверями — самцом тайры и самкой хорька, у которой черная окраска мордочки создавала впечатление, будто она собралась на маскарад.
— Моя родина там, — указывая лапой на север, сказала самка хорька. — А он пришел оттуда.
— Это верно, — ответил тайра. — Я южанин.
Незнакомка была стройной и гибкой. Тайра был гораздо крупнее, с грубой шерстью и желтым пятном на груди. Они представились как Одинокая Странница и Пронто и рассказали, что патрулируют западные горы, спасая сородичей от разбойников — зверей и людей. С последними они справиться не могут, но иногда им удается спасти какого-нибудь зверька, попавшего в капкан разбойника-человека. С бандитами-зверями они обходятся крайне сурово.
— Да вы, оказывается, благодетели рода звериного, — засмеялся Баламут. — Этакие добренькие папочка с мамочкой!
— Как вам будет угодно, — согласилась черномордая Одинокая Странница. — А вы, полагаю, обманщик-плут?
— Можно сказать и так, — в свою очередь согласился и Баламут. — У меня есть на это веские причины.
Несмотря на разногласия в области философии и несходные морально-этические принципы, звери понравились друг другу. Одинокая Странница научила Баламута песне «Домой, домой, в горы», а Баламут показал, ей, как можно сделать бомбу из спичечных головок и железных опилок, смешанных с селитрой. Им обоим нравился шалфей и перекатиполе и не нравились кактусы. Оба соглашались, что в мире слишком много зверей, хотя у каждого было свое мнение о том, как сократить их число.
Пронто, тайра, был иным. Он был молчалив и воздерживался от суждений. Однако то и дело он вытаскивал из кобуры свой семизарядный револьвер и метким выстрелом отстреливал цветки с кактусов. В основном же он мечтательно смотрел вдаль и что-то тихо напевал. Они с Квакваком были похожи: оба говорили только тогда, когда это было совершенно необходимо.
Однажды в середине ночи все четверо проснулись от какого-то таинственного завывания, доносившегося с гор.
— Что это?! — подбросив дров в костер, воскликнул суеверный Кваквак. — Привидение-плакальщица?
Задрожав, он схватился за свой талисман, зуб барракуды, который носил на цепочке. Физическая опасность Кваквака не пугала, но вот потусторонний мир — другое дело!
— Не бойся, — ответил Пронто. — Это Сумасшедший Скрипач. В горах живет ящерица, по ночам играющая на скрипке. Всех будит, будь она неладна! В один прекрасный день Пронто найдет ее и застрелит. И больше она никого не потревожит.
Они слушали фантастическую музыку, доносившуюся, казалось, из давних времен примитивную мелодию, которая леденила кровь минорными фиоритурами и неожиданными высокими, пронизывающими нотами.
— Такое можно встретить только в Слоновом Свете, — сказал Баламут. — Нигде больше такого не бывает!
На следующее утро четверо путников снова двинулись на юг. К полудню дилижанс сделал остановку в деревне, население которой составляли тайры и в которой Пронто хорошо знали.
