— Миранда! — прервала меня мама.
— Мама, ситуация начинает выходить из-под контроля, — рассердилась снова я. — Она должна усвоить — я главная.
— Но ты не главная, дорогая. Ариэль, ты должна слушаться папу и маму.
— А Миранду?
Я взглянула на мать.
— Ну... — заколебалась она. — Миранда — старшая и она, конечно, желает тебе добра, я думаю, в твоих интересах слушаться ее.
— Спасибо, — саркастически заметила я.
— Однако, — продолжала мама, — самые главные в семье — родители.
Я не сомневалась, эти слова предназначались не только Ариэль, но и мне. Видимо, мама решила, что в последнее время я слишком много на себя беру, и сочла — наконец — пришла пора восстановить собственный авторитет в семье.
— Думаю, я поняла, — серьезно сказала Ариэль, и я словно прочла ее мысли: «А меня-то кто-нибудь должен слушаться?»
— Нет, — рассмеялась я, — потому что ты самая младшая.
— Она дразнит тебя, Ариэль, — вмешалась мама. — Конечно, мы всегда готовы тебя выслушать. Все хорошие родители так поступают. Мы должны уважать друг друга.
Я решила стерпеть. «По маминому мнению, слово «уважение» означает, что от детей можно скрывать правду, если эта правда представляет родителей в скверном свете», — с горечью подумала я, но прикусила язык и промолчала.
— Я постараюсь быть хорошей сестрой, — сказала Ариэль самым искренним тоном.
— Благодарю, — ответила я.
Видимо, это прозвучало слишком высокомерно, потому что мама строго взглянула на меня.
— Что? — спросила я невинным тоном. Она лишь покачала головой.
— Поразительно, — сказала я Эмме на перемене. — Мы с Ариэль созданы из одной ДНК. Но как она отличается от меня!
— Она ведь воспитывалась совершенно по-другому, — возразила Эмма. — А теперь, когда она не в лаборатории, когда она впервые в жизни обрела свободу, естественно, она ценит ее больше всего.
— Свободу раздражать меня, — проворчала я, направляясь в математический класс.
— Возможно, это для нее единственный способ чем-то отличаться от тебя.
— Обрести свою индивидуальность? Пожалуй, звучит логично.
— Ты должна радоваться, — продолжала Эмма, — поскольку означает, что ты — это ты, а она — это она... если, конечно, то, что мы видим, является ее подлинной сущностью.
Мы сели за парты, но мои мысли были далеки от урока математики. «Насколько верны рассуждения Эммы, — думала я. — С тех пор как я узнала, что являюсь клоном Джессики, первого ребенка родителей, я задавала себе вопрос, кто же я такая. Может, я просто копия, запрограммированное биологическое существо. Или я все же самостоятельная личность? Ариэль является моим клоном, но при этом она отличается от меня. Возможно, Эмма права, и в нашем развитии нет ничего предрешенного? Или Ариэль на самом деле точно такая, как я, но пытается быть другой?
Надо сказать, что за те три недели, которые мы ходим в школу после выздоровления, она довольно хорошо приспособилась к новой для себя жизни. Удивительно, как она за такое короткое время почти избавилась от своей казенной манеры выражать мысли. Правда, иногда она немного перебарщивает, стремясь подражать в разговоре своим одноклассникам, но очень быстро усваивает основные обороты речи. Ариэль инстинктивно понимает: для нее важно влиться в среду сверстников. В конце концов она выросла в лаборатории, где не было других детей. Она была словно подопытное животное, а не ребенок. Поэтому главное для нее сейчас — научиться общаться с людьми.
Хорошо, что средние классы находятся в том же здании, где и старшие, у нас одна библиотека и столовая, поэтому я каждый день встречаюсь с Ариэль за ланчем. Она всему учится очень быстро.
Я вздрогнула, вспомнив сцену в кабинете директора, когда мать с отцом пришли устраивать Ариэль в школу. Они сказали, что Ариэль их племянница.
— Она с раннего детства воспитывалась в одном закрытом исследовательском центре, где не было других детей, — говорила мама таким голосом, будто каждое слово давалось ей с трудом. — Потом сестра внезапно умерла, и мы, конечно, взяли ее к себе. Мы бы хотели, чтобы здесь ее считали сестрой Миранды, а не кузиной, потому что мы намерены удочерить ее.
Директор миссис Дин была ужасно тронута рассказом и обещала всячески помочь. Но я-то знала, что все это ложь. И больше всего мне было неприятно наблюдать, как ловко мать врет. Думаю, никогда не смогу ей доверять.
Когда мы выходили из кабинета, миссис Дин заметила:
— Да она точная копия Миранды!
Она и есть копия, хотелось сказать мне. Она выглядит, как я, потому что она мой клон, созданный сумасшедшим ученым по заказу моих родителей, чтобы в случае необходимости отдать мне нужные для пересадки органы и умереть. Интересно, что вышло бы, если б я сказала? Хотелось бы посмотреть на выражение лица миссис Дин.
Я попыталась выбросить эти мысли из головы и начать работать, но мысли об Ариэль продолжали преследовать меня. Я не должна ругать ее. В конце концов она отдала мне половину своей печени. Что такое по сравнению с этим испачканная рубашка? Я должна поскорее извиниться перед ней.
— Миранда!
Я подняла голову. Мистер Томас стоял передо мной.
— Будь повнимательнее! Через три недели экзамены, а ты и так пропустила треть занятий.
— Да, сэр, — ответила я, сама удивляясь, зачем я настояла на том, чтобы вернуться в школу.
Эмма пыталась отговорить меня.
— Ты что, с ума сошла? — возмущалась она. — Ты можешь спокойно пропустить остаток учебного года и все равно получишь свои баллы, и тебе не придется сдавать экзамены, а ты отказываешься?! Или это опять твое идиотское стремление к совершенству?
Однако я стремилась получить свои баллы наравне со всеми. Я и так достаточно отличалась от других, чтобы стремиться увеличить свое превосходство.
После уроков мы направились в столовую. Когда мы садились за стол, я увидела Ариэль в другом конце комнаты. Она стояла и осматривалась с рассеянным видом. Я попыталась привлечь ее внимание, но она, казалось, не замечала меня.
— Я сейчас, — сказала я Эмме. — Пойду поговорю с ней. Наверное, она игнорирует меня потому, что обиделась из-за утреннего разговора.
Я подошла к ней, она в одиночестве сидела за столом.
— Эй! — окликнула ее я. Она подняла на меня глаза.
— А, Миранда.
Казалось, она удивилась, увидев меня.
— Мы же собирались вместе позавтракать.
— Разве?
— Если ты решила так себя вести, твое дело, — сказала я, прекрасно зная: ничего она не забыла. (Она сама ежедневно настаивала на том, чтобы завтракать в школе вместе с нами и нашими знакомыми.)
У меня сразу же исчезло всякое желание извиняться.
— Раз не хочешь есть с нами, завтракай одна, — сказала я ей и вернулась к Эмме.
До появления в моей жизни Ариэль я и не подозревала, что меня можно вывести из себя. А теперь я готова взбеситься, если она не так на меня посмотрела.
Я оглянулась на нее через плечо. Ариэль сидела абсолютно спокойная, будто это не она минуту назад отшила меня.
Очевидно, она очень сердится на меня за то, как сурово я ее отчитала. Придется, видимо, объясняться с ней еще раз.
Расстроенная, я опустилась на свое место.
— Можешь еще раз мне напомнить, какое счастье иметь сестру, — с горечью заметила я Эмме.
После школы мы должны идти на занятия балетом. Ариэль шла туда в первый раз, а для меня это первый урок после болезни. Большинство ребят уже не посещали студию в этом году, но те, кто относился к балету серьезно, продолжали брать уроки весной и летом.
Мама должна отвезти нас сразу после школы.
Я попрощалась с Эммой. Ариэль уже поджидала меня на автомобильной стоянке. Впервые она меня опередила.
— Привет, Миранда, — сказала она и улыбнулась мне.
Видно, она уже не сердится? Хорошо бы. Возможно, наш разговор возымел нужное действие, и мне не надо извиняться.
— Привет, Ариэль, — ответила я. Мы помолчали.
— Как прошел день? — спросила я.
— Мой день прошел отлично, — ответила она. — Я была на уроке французского. Правда, это было для меня сложно.
— Ничего, ты справишься, — заверила я. — Ты ведь начала заниматься в конце учебного года. Не понимаю, зачем тебе понадобилось выбрать такой трудный предмет, как иностранный язык. Так или иначе, ты в любой момент можешь отказаться от него, и никто тебе ничего не скажет. Тем более тебе не надо сдавать экзамены.
Я ожидала, что она станет возражать и заявит, что справится с чем угодно. (Родители вообще хотели, чтобы она пошла в школу лишь на следующий год, но Ариэль заявила, если я иду в школу, то она тоже.) Она же вместо этого согласно кивнула и сказала:
— Возможно, я последую твоему совету и откажусь от французского.
Я с удивлением взглянула на нее, но не успела ответить, потому что подъехала мама и махнула нам, чтобы мы забирались в машину.
