— Что это? Фотомонтаж?
— Нет, снимок настоящий. И существо настоящее.
— Перестань, А’темис. Лично я вижу силикон и костные имплантаты.
Мальчик кивнул.
— Нормальная реакция. Тебе не придется платить, пока не убедишься.
— Я уже заплатил.
— Ты заплатил за лемура, — возразил Артемис. — А я предлагаю неизвестный вид. Возможно, опасный для всего человечества. Как раз то, против чего выступают экстинкционисты. Представь, сколько новых членов поспешит сделать пожертвования твоей церкви, когда ты расскажешь всем об этой угрозе.
Кронски кивнул.
— Ты умеешь приводить убедительные аргументы, хотя тебе всего десять лет. Сколько мне придется заплатить?
— Тебе придется заплатить пять миллионов евро. Сумма не обсуждается.
— Наличными?
— Бриллиантами.
— Не отдам ни единого камня, пока не удостоверюсь в подлинности товара, — напыщенно сказал Кронски.
— Справедливо.
— Весьма любезно с твоей стороны, Фаул. А почему ты уверен, что я не обману тебя? В конце концов, я не сомневаюсь, что за происшествием на базаре стоишь ты. Там, где я вырос, считается справедливым отплатить той же монетой.
— Ты можешь меня обмануть, Дамон. Но ты не станешь обманывать Дворецки. Ты не настолько глуп.
Кронски хмыкнул, слова Артемиса явно произвели на него впечатление.
— Должен признать, мой мальчик, ты очень предусмотрителен и умеешь убеждать. — Он рассеянно посмотрел на светящуюся ладонь. — А’темис, тебе никогда не казалось странным, что такой малыш, как ты, стоит лицом к лицу с таким закоренелым преступником, как я?
— Не понимаю вопроса, — сказал Артемис, потому что действительно не понимал.
Кронски хлопнул в ладоши и засмеялся.
— А’темис, меня приводит в восторг само существование такого мальчика, как ты. Просто праздник какой-то. — Смех внезапно смолк, словно обрубленный гильотиной. — Когда я смогу осмотреть это существо?
— Немедленно, — ответил Артемис.
— Отлично. Передай своему человеку сообщение, чтобы явился сюда. На дорогу уйдет минут тридцать, еще десять — на проверку службой безопасности… Можем встретиться с ним в директорской приемной примерно через час.
— Я сказал, немедленно, — повторил Артемис и щелкнул пальцами.
Из-за портьеры выступил Дворецки с кевларовой сумкой под мышкой.
Кронски взвизгнул и закатил глаза.
— Извините, не сдержался… После того случая с коалой в Кливленде… Как неловко получилось…
«Запомним на будущее, — подумал Артемис. — Коала в Кливленде».
— Кстати, — продолжил доктор. — Как ты здесь оказался?
Дворецки пожал плечами.
— Так же, как и вы, доктор.
— Ты спрятался в лендровере, — прошептал Кронски. — Хитро.
— Не совсем. Это скорее небрежность с вашей стороны, чем хитрость с нашей.
— Буду иметь в виду. Товар при тебе?
Дворецки сжал губы, и Артемис понял: сделка заставила телохранителя задуматься о пределах лояльности. Он и к истории с лемуром относился достаточно неодобрительно, а сейчас в сумке лежало разумное существо.
Не говоря ни слова, гигант поставил сумку на стол. Артемис протянул руку к молнии, но Дворецки остановил его.
— Она обладает гипнотическими способностями. Мне приходилось встречаться в Лаосе с ребятами, умевшими заворожить любого, но по сравнению с ней они щенки. Она пыталась загипнотизировать меня, когда мы уходили с базара, и я едва не врезался в верблюда — пришлось заклеить ей рот. Кроме того, как нам известно, она умеет становиться невидимой. Когда я открыл сумку, ее там не оказалось. Думаю, энергия уже на исходе, но кто знает, сколько еще фокусов таится между этими остроконечными ушами? Вы готовы рискнуть?
— Да! — воскликнул Кронски, брызгая слюной. — Конечно да! Открывай сумку.
Дворецки убрал руку, и Артемис расстегнул молнию, чтобы все увидели лежавшее в сумке существо.
Кронски пристально посмотрел в разноцветные глаза. Провел пальцами по не по-человечески высокому лбу, подергал за уши, потом, попятившись, рухнул в кресло и дрожащими руками налил себе стакан воды.
— Пять миллионов по действующей рыночной цене, — сказал он. — Ты сказал пять, и мы договорились. Никаких надбавок.
Артемис улыбнулся. Доктор заглотил наживку.
— Пять миллионов, — согласился он. — Плюс расходы.
Старший Артемис возвращался к посадочной площадке на складном полицейском скутере, сконструированном по образцу популярной у людей в пятидесятых годах двадцатого века «ламбретты». Впрочем, сходство ограничивалось внешним видом, ибо на человеческие мотороллеры никогда не устанавливались чистые атомные аккумуляторы, система спутниковой навигации и кнопки самоуничтожения.
Дорога из столичного города на Ифран шла по плодородной речной долине, мимо оливковых рощ и полей для гольфа.
«Древность и современность. Бок о бок».
Звезды на небе казались крупнее и ярче, чем в родной Ирландии, и полыхали, будто огни на стадионе, словно Африка была ближе к Вселенной.
«Я потерял ее. Потерял Элфи».
Но у него был план. Почти. Для его осуществления требовались всего лишь кое-какие волшебные инструменты, чтобы открыть несколько дверей, и тогда у него появится шанс. Потому что без Элфи будущего не было. Ни для кого из них.
Почти час ушел на поиски поля для гольфа, куда эльфийка посадила полицейский шаттл. Никаких явных признаков наличия здесь корабля не наблюдалось, за исключением небольшого плоского участка на поверхности песчаной ловушки. Элфи зарыла шаттл глубоко в сухой песок и оставила защитный экран включенным. Артемису удалось отыскать точное место только при помощи навигационной системы скутера.
Он сложил скутер (тот превратился в диск не больше летающей тарелки-фрисби) и спустился в шаттл через верхний люк.
Мульч Рытвинг от нечего делать крутился на кресле пилота.
— Это мой скутер, вершок, — сказал он. — Свалился с тележки, и я его прихватил.
Артемис закрыл за собой люк.
— Где лемур? Где Джуджу?
Мульч ответил вопросом на вопрос.
— А где Элфи? Ты ее потерял?
— Да, — с несчастным видом признался Артемис. — Мальчишка перехитрил меня. Он знал, что мы придем за лемуром. Пожертвовал им, чтобы схватить Элфи.
— Толково, — заметил Мульч. — Впрочем, меня это не касается. Увидимся…
— Увидимся? Увидимся?! Твоя соплеменница… твой друг попал в беду, а ты собираешься его бросить?
Мульч поднял руки.
— Эй, успокойся, вершок. Полицейские мне не друзья. Мы договаривались: я добываю тебе этого мохнатого малыша, ты отдаешь мне тележку полицейского снаряжения. Дело сделано, обе стороны довольны.
В этот момент из туалета выглянул Джуджу.
— Что он там делает?
Мульч усмехнулся.
— Угадай с трех раз.
— Лемуры не умеют пользоваться современной сантехникой.
— Сам посмотри. Что бы там ни было, я тут ни при чем, это все Джуджу.
Он щелкнул волосатыми пальцами, и лемур, пробежав по руке, сел ему на голову.
— Видишь. Он берет ответственность на себя. — Мульч нахмурился. — Ты же не собираешься обменять этого шельмеца на капитана Малой?
— Нет смысла, — сказал Артемис, входя в центральную базу данных Подземной полиции. — С таким же успехом можно попытаться обменять шпильку для волос на Экскалибур.
Мульч задумчиво пожевал губу.
— Я знаю историю об Экскалибуре и понимаю, что ты хочешь сказать. Шпилька для волос бесполезна, Экскалибур чудесен, и так далее. Но в некоторых случаях шпилька оказывается весьма кстати. Вот если бы ты имел в виду резиновую шпильку… Понимаешь, куда я клоню?
Артемис, не обращая на него внимания, колотил пальцами по возникшей перед ним виртуальной клавиатуре. Ему требовалось получить максимум сведений об экстинкционистах, а у Жеребкинса скопилось на них море данных.
Мульч пощекотал Джуджу под подбородком.
— А мне начинает нравиться капитан Малой, вопреки здравому смыслу. Полагаю, я могу сделать подкоп и спасти ее.
Предложение было искренним и разумным, поэтому Артемис позволил себе его обдумать.
— Невозможно. Кронски уже видел спасение через туннель, и второй раз его провести не удастся. В любом случае ты не выдержишь дневной температуры. Даже под землей тебе опасно. Грунт здесь настолько сухой, что глубина трещин на открытых участках достигает пятнадцати метров. Один лучик полуденного солнца, и ты вспыхнешь, как старая книга в печи.
Мульч поморщился.
— Убедительное сравнение. Итак, что ты собираешься делать?
Артемис, используя передовую технологию волшебного народца, распечатал пятнистую, как шкура леопарда, членскую карточку общества экстинкционистов с переливающейся серебристо-лиловой голограммой в центре.
