– Достопочтенная Хлыстинда, – процедила скрипучим голосом и. о. Словно мешок ржавых гвоздей по битому стеклу проволокли. – Здрасте. А это Кристина.
Помощники завороженно смотрели на ворону.
– Всё разглядели? – осведомилась Кристина.
Вот так девчонки могут осадить одной фразой. Главное – чтобы прозвучало колко, с вызовом и чтобы парням стало неприятно. Помощники отвели глаза и изобразили внезапный интерес к трещинам на потолке.
– Метлу звать Зубила, – сказала Хлыстинда. – Но ваши метлы должны обращаться к нему «сэр».
Все обернулись и с беспокойством посмотрели на Зубилу. Он презрительно ухмыльнулся и похрустел сучковатыми костяшками.
– Итак, – тягуче продолжала Хлыстинда своим противным скрежещущим голосом, – все в сборе. Только посмотри на них, Кристина. Что за жалкая шайка!
На этом Макабрино терпение лопнуло. Она спешилась и, сжав кулаки, приняла боевую стойку.
– Жалкая шайка? Это вы о ком?
Хлыстинда пригвоздила ее к полу яростным взглядом.
– Горластая, – сказала она. – Ты, стало быть, Макабра.
Все дружно ахнули. Еще никто не осмеливался назвать Макабру горластой. Во всяком случае, в лицо. Макабра разинула рот, как рыба.
– Задай ей, Макабра, – буркнула Пачкуля. – Ты же не станешь такое терпеть?
Но, вот незадача, пылающий взор теперь переместился на нее. Кристина тоже повернула голову – Хьюго съежился за Пачкулиным ухом.
– А ты, значит, смердючка, – сказала Хлыстинда. – Всегда одна да найдется.
Раньше Пачкуля не замедлила бы встать на защиту своего уникального амбре, которым по праву гордилась, но что-то очень зловещее было в этих докрасна раскаленных глазах.
– По-моему, самое время нам всем представиться, – прощебетала Шельма, пытаясь разрядить обстановку. – Я начну, если никто не возражает. Меня…
– Не стоит, – перебила ее Хлыстинда. – Мы навели справки. Мы знаем, кто есть кто, да, Кристина?
– Ну так, – хмыкнула Кристина. – Все как на подбор – неудачники.
Помощники еле пережили такое оскорбление. Какая-то ворониха? Назвала их неудачниками?
– Ничефо себе хамстфо, – отважно пропищал Хьюго из-за Пачкулиного уха. Правда, от волнения он дал петуха.
– Заглохни, выскочка мохнатый, – сказала Кристина.
– В общем, так, – сказала Хлыстинда. – Я долго летела и еще даже вещи не разобрала. За дело примусь завтра. Просто хотела понять, с чем придется работать.
Ведьмы и помощники ошарашенно переглядывались. Неужели они так и будут стоять и молча все сносить? Кто-то должен дать ей отпор…
– А зачем тогда нас собрали? – спросила Пачкуля. – Если вы и так всех знаете и до завтра ничего ценного сообщать не собираетесь, чего мы вообще тащились сюда?
– Того, – сказала Хлыстинда. – Я – предводительница, мне все дозволено. Может, не заметили? У меня хлыст при себе.
– Чепухинде хлыст не нужен, – сказала Пачкуля. – Она за равноправное обсуждение. В конце она обычно все предложения отклоняет, зато высказываться мы можем вволю.
– Не в моем стиле, – сказала Хлыстинда. – Я обсуждений не устраиваю. Нечего обсуждать, надо исполнять. И раз уж ты у нас за словом в карман не лезешь, смердючка, жду тебя завтра на рассвете у себя. Остальные могут выспаться и прийти к шести.
К шести утра?
Раздалось два шмяка – это Тетеря и ее ленивец грохнулись на пол.
– Не опаздывать, – предупредила Хлыстинда. – Резиденция моя никуда не годится. Надо будет кое-что переделать. Ты! – Она ткнула пальцем в Грымзу. – Принесешь карандаш. Я буду новые правила диктовать.
– А что насчет нас? – спросил Шелупоня. – Помощникам тоже приходить?
– А то. Кристина вами займется, – сказала Хлыстинда.
– Да, – сказала Кристина. – Теперь я главная. Усекли?
– Вот засада, – убито сказал Шелупоня.
– Все свободны, – сказала Хлыстинда. – На сегодня. Идите домой спатеньки. Завтра у вас тяжелый день.
И она щелкнула хлыстом.
ХРРРРЯЯЯЯСЬ!
Сверкнула молния – Хлыстинда, Кристина и Зубила вместе с черным троном испарились! Зеленый свет погас, двери привычным неторопливым манером распахнулись, и зал снова стал прежним.
– Глаза, – прошептала Мымра в тишине.
– Розовая лента, – сказал Дадли.
– Волосы! – содрогнулась Шельма. – До чего ужасные волосы!
– А этот клюв, – простонал Барри. – А когти.
– Хлыст, – сказала Макабра и помотала головой. – Не нр-р-равится мне этот хлыст, ей-ей.
– Так я и встала завтра ни свет ни заря! – сказала Пачкуля. – Вот еще.
Никто ей не ответил. Даже Хьюго, как ни странно, помалкивал.
Пачкуля попыталась пробудить у народа интерес к Плану Сопротивления, но все разбрелись восвояси, и она обнаружила, что вещает в пустой зал.
Наступило утро. Над Кудыкиной горой, где иногда устраивают свои слеты ведьмы, вставало солнце. В данный момент ведьм поблизости не наблюдалось. Только гоблины. Запыхавшееся гоблинское семейство в полном составе собралось посреди склона у большого деревянного указателя. На указателе было написано:
УНИВЕРМАГ ПОМОЩНИЧКА БОБА «ВСЕ НЕОБХОДИМОЕ»
Нарисованная стрелка указывала на узкую извилистую тропу, уходившую вправо.
– Уверен, что это оно самое? – отдуваясь, спросил Свинтус.
– Ага, – прохрипел Красавчик. Он рассматривал листовку, которую ему впихнуло нечто в футболке «Лунобзик», и прилежно сравнивал ее с указателем. – Закодючки те ж самые, видишь?
– Я чур отдыхаю, – заявил Обормот. – Ноги отваливаются. – Он с размаху плюхнулся на клокастую траву, впечатавшись головой в указатель – единственный на много миль вокруг столб, в который можно было впечататься. – Ай!
– Мы все отдыхать хотим, – сказал Свинтус.
И не соврал. Гоблины порядком устали. Как-никак они шли весь день и всю ночь. Почему? Потому что Красавчик повел их не в ту сторону. Вместо того чтобы в самом начале свернуть налево, он втопил направо.
Они протопали миль сто. И поняли, что заблудились, только когда оказались у черта на рогах. Тогда они затеяли драчку. Времени на нее ушло порядочно. Хотя на обратный путь – гораздо больше.
– Пошли по стрелке, что ль, – зевнул Пузан. – Надо туда, куда острый конец кажет или куда тупой?
– Куда острый, – сказал Красавчик.
– А тебе откель знать? – заспорил Цуцик. – Ты лево от права отличить не могешь. Откелева тебе знать, что надо шпарить, куда острый?
– Отселева, что в другую стодону – обдыв.
– А, ну да. И впрямь обрыв.
Красавчик повел их туда, куда указывала стрелка. Через пару шагов они свернули за угол…
И наконец пришли! Универмаг Помощничка Боба «Все необходимое» являл собой одинокую крошечную избушку на самом краю утеса. Хотя «избушка» – это сильно сказано. Скорее просто кабинка с прилавком и табличкой «ОТКРЫТО». Позади кабинки – пустота, высоченный обрыв.
Внутри стоял, облокотившись на прилавок, невысокий бородатый мужичок в опрятном комбинезоне и при галстуке.
Красавчик внезапно остановился, и гоблины налетели друг на друга, сложившись гармошкой.
Мужичок поднял глаза и сказал, сияя радостной улыбкой:
– Добрый день, господа. Помощничек Боб к вашим услугам.
Гоблины переглянулись и сдавленно хихикнули. Господа?
– Это «Все необобхо…» – Красавчик запнулся и искоса глянул на Цуцика. – Ну, сами знаете.
– «…необходимое», – подсказал Помощничек Боб. – Да, это универмаг «Все необходимое».
– Слыхал, вы тут пдодаете – всякую всячину, – неуверенно протянул Красавчик. С пространственным мышлением у него было туго, но даже он сообразил, что Боб сам едва помещается в этом сарайчике, а для всякого тут просто нет места.
– В самом деле, – подтвердил Помощничек Боб. – Необходимую всячину, как вы изволили выразиться. Всё там, на складе. Сделайте заказ – и я мигом принесу. А если нет в наличии, так я позвоню, и свояк подвезет.
– На каком еще складе? – влез Цуцик, оглядывая универмаг, в буквальном смысле висящий над обрывом. – Я что-то не вижу никакого склада.
– Ну-ну, – сказал Боб. – Но вы ведь не по торговой части, не так ли, сэр? Итак, чего угодно господам в этот чудесный день?
– Кровать, – сказал Красавчик и затаил дыхание.
– Ясненько, – сказал Помощничек Боб. – Интересует какая-то конкретная модель?
– Чтоб большая, – сказал Красавчик. – Чтоб пдужины пдыгучие. И толстый матрас. И шикарное покдывало, и подухи мягкие.
– Понятненько. – Боб достал блокнот и все записал.
– И простынку с «Гоблинским патрулем»! – выпалил Цуцик, не в силах сдержаться.
– Ура! – закричали остальные. – «Гоблинский патруль»! Ура!
– Ясненько, – сказал Боб, продолжая строчить в блокноте. – Понятненько, – сказал Боб, облизнув карандаш.
– И чтоб в пещеру влазила, – прибавил Косоглаз. – В дырку чтоб прошла и все место не позанимала.
