Еще бы, Кронски не только обманул их всех, но и позволил одурачить себя какому-то мальчишке!
Артемис держал «фальшивое ухо» в высоко поднятой руке и сжимал его в кулаке словно ядовитую змею.
— И мы хотим видеть такого человека нашим лидером? Привел ли доктор Кронски на сегодняшнем разбирательстве хоть один разумный довод?
Артемис бросил «ухо» на пол.
— И это существо якобы может нас всех загипнотизировать. А по-моему, девочке заклеили рот, чтобы она не могла ничего рассказать.
Резким движением он сорвал ленту с губ Элфи. Та поморщилась, смерив Артемиса испепеляющим взглядом, однако через мгновение разрыдалась, идеально войдя в роль невинной жертвы.
— Я не хотела!.. — задыхаясь от рыданий, произнесла она.
— Что не хотела? — спросил Артемис.
— Доктор забрал меня из сиротского приюта…
Артемис удивленно поднял брови. Из сиротского приюта? Элфи импровизировала.
— Он сказал, что, если мне установят имплантаты, я смогу жить в Америке… После операции я передумала, но он меня не отпустил.
— Из сиротского приюта, — пробормотал Артемис. — На грани бреда.
Элфи печально понурила голову.
— Он сказал, что убьет меня, если я кому-нибудь расскажу.
Артемис был вне себя от ярости.
— Сказал, что убьет тебя?! И такой человек стоит во главе нашего движения! Человек, который охотится не только на животных, но и на людей! — Он осуждающе погрозил окончательно сбитому с толку Кронски. — Вы, сэр, — с пафосом произнес он, — хуже презираемых нами животных, и я требую, чтобы вы отпустили эту бедняжку.
Кронски понимал, что ему уже не выкрутиться. Впрочем, кое-что еще можно было спасти, У него сохранились номера счетов организации, и только он знал код лагерного сейфа. Через пару часов он выберется отсюда, прихватив с собой деньги, на которые сможет безбедно жить несколько лет. Только бы заставить этого Пастера замолчать…
И вдруг он вспомнил. Окорок!
— А что на это скажешь? — заорал он, размахивая пистолетом Элфи. — Тоже подделка?
Экстинкционисты отшатнулись, многие попытались спрятаться за спинками стульев.
— Конечно, — насмешливо отозвался Артемис. — Обычная игрушка.
— Готов поставить на кон собственную жизнь?
Могло показаться, что Артемис медлит с ответом.
— Хватит спектаклей, доктор. Вы проиграли. Признайте поражение.
— Нет! — рявкнул Кронски. — Если оружие настоящее, значит, и существо настоящее. А если это, как вы уверяете, игрушка, значит, вам нечего бояться.
Артемис набрался храбрости.
— Хорошо, будь по-вашему.
Он встал перед тонюсеньким стволом пистолета и расправил плечи.
— Сейчас ты умрешь, Пастер, — сообщил Кронски без малейшего сожаления.
— Может, и умру, ухитрись вы просунуть свой толстый палец в скобу, — парировал Артемис, словно подталкивая доктора к решительным действиям.
— Ну так отправляйся в ад! — рявкнул доктор, нажимая на спусковой крючок.
Ничего особенного не произошло. Возникла искра, и загудел внутренний механизм.
— Сломался?! — не веря собственным глазам, воскликнул Дамон.
— Неужели? — старательно изобразил удивление Артемис, еще в шаттле активировавший механизм самоуничтожения «Нейтрино».
Кронски поднял руки.
— О’кей, мой мальчик. Хорошо. Дай мне подумать.
— Просто отпустите девочку, доктор. Сохраните хоть каплю достоинства. Мы не казним людей.
— Я здесь главный! Просто надо собраться с мыслями. Этого не должно было произойти. Все не так, как она говорила…
Доктор, оперся локтями о трибуну и потер глаза за цветными стеклами очков.
«„Все не так, как она говорила“? — уже по-настоящему удивился Артемис. — Здесь действуют еще какие-то невидимые силы?»
Пока Фаул терялся в догадках, а вокруг Кронски рушился привычный мир, по банкетному залу прокатилась волна телефонных звонков. Многие вдруг стали получать сообщения. В несколько мгновений помещение заполнила какофония гудков, жужжаний и полифонических мелодий.
Кронски, слишком занятый собственными проблемами, не придал этому особого значения, Артемис же, напротив, ощутил некоторое беспокойство. Он полностью контролировал ситуацию и не хотел пока ни восстанавливать равновесие, ни толкать доктора на крайние меры.
Публика реагировала на входящие сообщения смесью изумления и ликования.
— О боже. Это правда? В самом деле?
— Проиграй еще раз. Сделай погромче.
— Просто не верится! Кронски, как ты, дурак…
— Все, последняя капля. Мы стали посмешищем. Экстинкционистам конец.
Артемис сообразил, что всем пришло одно и то же сообщение. Кто-то проник в базу данных экстинкционистов и разослал видеозапись.
Телефон Артемиса мягко завибрировал. Он не удивился, поскольку ввел свои ложные данные во все базы данных экстинкционистов, какие сумел обнаружить. Его сотовый оставался по-прежнему подключен к гигантскому экрану, и запись начала воспроизводиться автоматически.
Артемис мгновенно узнал место действия. Кожевенный рынок. Главным действующим лицом являлся Кронски, стоящий на одной ноге и визжащий с пронзительностью пробитого воздушного шара. Комизм сцены не поддавался описанию. Нелепая, смехотворная, жалкая — слова меркли перед открывшейся картиной. В одном сомневаться не приходилось: любой здравомыслящий человек, увидевший эту запись, перестал бы уважать Кронски и тем более не согласился бы терпеть его на посту лидера.
В нижней части экрана появилась бегущая строка.
«Здесь мы видим доктора Дамона Кронски — президента общества экстинкционистов, демонстрирующего поразительное для человека его габаритов чувство равновесия. Репортеру удалось выяснить, что Кронски ополчился на животных после того, как был покалечен удравшим из зоопарка коалой во время одного из политических митингов, устроенных его отцом в Кливленде. Свидетели нападения говорят, что маленький Дамон „визжал так пронзительно, что стекла лопались“. Судя по всему, наш добрый доктор с годами не растерял таланта. Пой, светик, не стыдись!»
Артемис вздохнул.
«Это сделал я, — догадался он. — Только я мог так поступить».
В другое время он по достоинству оценил бы подобный ход, но не сейчас. Он был слишком близок к тому, чтобы освободить Элфи.
Кстати об Элфи…
— Артемис, вытащи меня отсюда, — прошипела она.
— Да, конечно, пора уходить.
Артемис нащупал в кармане носовой платок. В него были завернуты три длинных жестких волоска, пожертвованных Мульчем Рытвингом. Вообще-то гномьи бороды — это в первую очередь природные антенны, позволяющие ориентироваться в темных туннелях, но эта находчивая раса нашла им применение и в качестве отмычек. Универсальная отмычка Элфи, несомненно, была бы гораздо удобнее, но ее могла отобрать охрана, и Артемис решил не рисковать. Платок позволил сохранить волоски влажными и пластичными до момента использования.
Артемис извлек из платка первый волосок, сдул капельку влаги с его кончика и вставил в замок клетки, постепенно перемещая по зубцам. Почувствовав, что волосок затвердел, он повернул созданный таким образом ключ. Решетчатая дверь распахнулась.
— Спасибо, Мульч, — прошептал он и взялся за кандалы, сомкнутые посередине еще одним замком.
Третий волосок не понадобился. Через несколько секунд освобожденная Элфи потирала запястья.
— Сиротский приют? — спросил Артемис. — Тебе не кажется, что ты переборщила?
— Тсс! — шикнула на него капитан Малой. — Давай вернемся к шаттлу.
Сказать оказалось гораздо проще, чем сделать.
Группа экстинкционистов загнала Кронски в угол. Громко крича, они толкали и даже щипали доктора, не обращая внимания на его оправдания, а на экране над их головами непрерывно воспроизводилось видеосообщение.
«Ой!» — подумал Артемис и закрыл телефон.
Доктор, как и следовало ожидать, не выдержал. Расшвыряв мучителей в стороны, словно кегли, и расчистив вокруг себя свободное пространство, он отдышался, а затем сдернул с ремня рацию.
— Оцепить здание, — прошипел Дамон в микрофон. — В случае необходимости применить силу.
Охранники «Царства людей» официально работали на экстинкционистов, но повиновались лишь тому, кто выдавал им жалованье. А таким человеком как раз являлся Дамон Кронски. Возможно, он одевался словно умалишенный павлин и манерами напоминал шакала, но доктор знал комбинацию сейфа и не задерживал выплаты.
Снайперы с галереи дали несколько предупредительных выстрелов поверх голов, чем вызвали полное смятение.
— Перекрыть выходы! — заорал Кронски в микрофон. — Мне нужно время, чтобы забрать деньги. Десять тысяч долларов каждому, кто меня подстрахует.
Дополнительных стимулов не потребовалось. Для этих людей десять тысяч долларов составляли жалованье за два года.
