«А отчаяние — это отпечаток „Б“, — счастливо подумала Опал. — Всегда считала, что отчаяние — отличный мотиватор».
А теперь, когда все наконец-то достигло апогея, Опал помедлила, чтобы прочувствовать всю тревожность момента.
— Я не могу упустить это время, — сказала она Оро. — Мамочка нажмет большую кнопочку.
Оро уже был сам готов нажать кнопочку, лишь бы Опал прекратила называть себя Мамочкой, но, к сожалению, только тот, кто открыл Врата, мог активировать вторую печать.
Опал пошевелила пальцами.
— Что ж, вперед. Мамочка готова.
И тут издалека раздался чей-то голос.
— Человек пришел сдаваться! И он привел эльфийку.
До этого момента Опал не осознавала, что чего-то не хватает. Что ж, теперь все было просто идеально!
— Приведите их сюда! — скомандовала она. — Я хочу, чтобы они видели, как все случится.
Артемис Фаул тащил фигуру в капюшоне по земле, упираясь каблуками в грязь. Когда они приблизились к кратеру, образовавшемуся благодаря Опал, один из пиратов подтолкнул Артемиса, отчего тот полетел вниз по склону, врезаясь лицом в грязь при каждом новом обороте. Вторая фигура приземлилась неподалеку, и когда они оба оказались у подножия Врат, создалось впечатление, что они репетировали такую четкую остановку. Оба выглядели изрядно потрепанными и избитыми. Вторая фигура перевернулась лицом кверху — это была Элфи Малой. Было понятно, что эльфийка была здесь не по своей воле.
— О, — картинно протянула Опал, хихикая в кулак, — дорогие вы мои. Какая жалость, надо же. Бедняжечки.
Опал гордилась тем, что еще способна сочувствовать другим.
«Я действительно сочувствую им», — поняла она. «Хорошо для меня…».
Но потом она вспомнила, что именно из-за Артемиса Фаула и Элфи Малой она провела столько лет в тюрьме строгого режима, и что ей пришлось пережить из-за них, и все «сочувствие им» моментально испарилось, как утренняя роса.
— Помоги им встать, — приказал Оро Джульетте, которая сидела на корточках неподалеку и уплетала окровавленного кролика.
— Нет, — резко сказала Опал. — Обыщите вершка, вдруг у него есть оружие! А потом, так и быть, позвольте им пасть к моим ногам. Пусть мальчишка умоляет меня пощадить человечество. Я хочу, чтобы он стирал колени в кровь и захлебывался слезами отчаяния!
Эльфийские души предчувствовали скорый конец своим мукам и приближающуюся свободу. Скоро они будут вольны от своего долга, и вечный мир будет им наградой! И они собрались вокруг Врат Берсеркеров в своих временных телах, образовав магический круг. Они наблюдали, как Артемис с трудом тащит Элфи по ступенькам, едва разгибая спину.
«О, как же я хочу видеть его лицо», — думала в это время Опал. «Видеть, чего же все это ему стоит».
Безвольное тело Элфи стучало о ступеньки, одна нога свисала с высоты. Она казалось маленькой и абсолютно беспомощной, дыхание было сбивчивым. Опал позволила себе подумать, что же Артемису пришлось сделать с ней для того, чтобы заставить подчиниться.
«Я обратила их против самих себя», — подумала она. «Абсолютная победа. И они сдались просто так… идиоты».
Артемис дополз до плато и уронил Элфи на землю, как мешок с картошкой. Развернувшись к Опал, он наградил ее взглядом, полным ненависти — а ведь обычно его взгляд никогда ничего не выражал.
— Мы пришли, ваше величество, — процедил он безо всяких предисловий. — Я сдаюсь, как вы приказали, и заставил Элфи сделать то же самое.
— О, я так рада видеть тебя, Артемис. Ты даже не представляешь, как я рада! Твой приход сделал этот момент просто идеальным.
Артемис согнулся пополам, упираясь локтями в колени, тяжело дыша. С кончика его носа капала кровь.
— Элфи сказала, что ты не сдержишь своего слова, но я попытался убедить ее в том, что есть хотя бы шанс, и потому у нас нет выбора. Она отрицала, так что мне пришлось усыпить ее, моего самого дорогого друга, — Артемис поднял глаза на Опал. — Так у нас есть шанс, Опал?
Опал визгливо захохотала.
— Шанс? О боги, ну конечно нет. Шансов никогда не было. Я люблю тебя, Артемис, правда-правда. Ты такой забавный, — она потрясла пальцами, отчего с них посыпались искорки.
Артемис резко побледнел. Его руки затряслись от ненависти и гнева.
— И тебя не волнует, что из-за тебя погибнут миллионы?
— Ну, я не хочу убивать всех. Но исчезнуть должны либо люди, либо волшебный народец, чтобы я могла кем-то править. Я решила, что это должны быть люди, потому что многие поддерживают меня под землей. Есть один секретный веб-сайт, и ты бы очень удивился, если бы увидел, кто там зарегистрирован.
Берсеркеры, покачиваясь, собирались вокруг кратера, бормоча молитвы богине Дану. Двое пиратов вдруг свалились на землю кучей костей и больше не двигались.
— Мои деточки не выдерживают, — произнесла Опал. — Пора бы Мамочке отправить их в рай. Беллико, отодвинь-ка этого гениального зануду немного назад. Вряд ли он будет бросаться в драку, но у него есть определенная тяга постоянно совать свой нос в мои планы и тем самым их рушить.
Джульетта швырнула Артемиса обратно в грязь. При этом на ее лице не было абсолютно никаких эмоций; она попросту не могла не повиноваться.
— Убить вершка? — бесстрастно осведомилась она.
— Нет, разумеется! — ответила Опал. — Я хочу, чтобы он посмотрел. Хочу, чтобы почувствовал всепоглощающее отчаяние.
Артемис поднялся на колени.
— Люди не представляют для тебя никакой угрозы, Опал. Большинство из нас даже не подозревает о существовании волшебного народца.
— О, поверь, подозревает. Наши шаттл-порты абсолютно открыты и ничем не защищены. Я открыла тайну нашего существования вершкам, и теперь их придется уничтожить. Простая логика.
Джульетта поставила ногу на спину Артемиса, в который раз тыкая его в грязь.
— Он опасен, моя королева. И если эльфийка-предательница очнется, она может навредить вам.
Опал указала на терракотовых воинов.
— Держи эльфийку, а этим статуям прикажи держать мальчишку. Мамочка должна немного поиграть на публику. Это банально, знаю, но перед народом я должна быть бескорыстна и величественна.
Джульетта подняла Элфи за воротник, с легкостью удерживая ее на весу. Два китайских воина зажали обессиленного Артемиса в своей глиняной хватке между собой, и он едва мог шевелить руками и ногами.
«Теперь-то он ничего не сможет сделать», — удовлетворенно заметила про себя Опал.
— Тащите их сюда, — приказала она. — Я хочу, чтобы они оба увидели, как я очищу эту планету от грязи.
Артемис тщетно сопротивлялся, а голова Элфи лишь беспомощно покачивалась в капюшоне, и Опал это здорово раздражало. Она бы хотела видеть эльфийку в ужасе и страхе.
Опал встала между двумя возвышениями, постукивая пальцами по камню, как пианист. Во время своей речи она работала над Вратами, погружая руки в скалу, которая плавилась от ее прикосновения.
— Когда-то у людей была магия, — говорила она. Наверное, ей следовало бы заткнуть умненький рот Артемиса кляпом, потому что он испортил ее жизнерадостное настроение своими едкими замечаниями. Судя по рассеянному взгляду глаз этого вершка, он еле-еле выдавливал из себя эти слова.
— О да. Люди владели магией практически наравне с демонами. Вот почему Бруин Фадда наложил столько заклятий на эту печать. Он сделал это на тот случай, если кто-то из людей окажется достаточно могущественным для того, чтобы расшифровать волшебный код. И тогда Бруину пришлось бы для всеобщего блага освободить силу Дану, — Опал довольно улыбнулась. — Теперь же это кажется простым, как детская игрушка. Просто два отпечатка в скале. Но над некоторыми вычислениями мне пришлось попотеть. Жеребкинсу бы это никогда не удалось, кстати сказать. Этот идиот и понятия не имеет, что я сделала для того, чтобы решить эту головоломку — колдовские руны в разных измерениях, квантовая физика, магическая математика. Сомневаюсь, что есть люди в мире, способные вернуть старого дурака Бруина к жизни. А я сделала это в уме. Без техники или бумаги. Что-то — телепатически, с помощью моей молодой личности. Знаете, я даже не потеряла воспоминания, когда она умерла. А должна была бы. Странно, не правда ли?
Артемис не ответил. В воздухе висела угрюмая, мрачная тишина.
— Все очень просто, — воодушевленно продолжала Опал, как будто объясняя дошколятам сложение столбиком. — Если я выбираю первый отпечаток, то закрываю Врата навсегда и освобождаю все души внутри круга, кроме, конечно, своей, ибо она защищена черной магией. Но если я выбираю вот эту угрожающую красную ладошку, то будет освобождена сила Дану, но только на людей. Жаль, мы многого не увидим отсюда. Но, по крайней мере, я увижу вашу смерть, и моя фантазия поможет мне додумать остальное.
Артемис высвободил одну руку из хватки глиняных воинов, закатив рукав и обнажив кожу. До того, как кто-то смог ему помешать, он поместил собственную ладонь в первый отпечаток на Вратах Берсеркеров.
