— А что насчёт меня? — возбуждённо спросил Бэгзвил.
— Вы, Бэгзвил, будете моим Главным стражем, — улыбнулся он. — С персональной камерой пыток. — Они подняли стаканы. — Я бы предложил тост за того, кто принёс эту прекрасную новость. За Твизла!
— За Твизла! — повторил Бэгзвил, и они вместе опорожнили стаканы.
— Честное слово, неплохой настой, — сказал Леприкс, вытирая рот ладонью. — Ещё по одному?
— Если можно… — скромничал Бэгзвил.
— Разумеется. Вам можно, мой друг, — тепло сказал Леприкс. — Мы празднуем нашу общую большую победу. — Он налил ещё два стакана, которые исчезли так же быстро, как и первые.
— Замечательно! — сказал Леприкс. — Джервис! — позвал он. — Джервис!
Дверь открылась, и вошёл сутулый слуга средних лет. Его взгляд обеспокоено метнулся по комнате. Все казалось в том состоянии, которое должно устраивать хозяина. Окна открыты, картины висят ровно. Его глаза упали на серебряный предмет, лежавший на диване. — Джервис, надо входить, когда я зову, — сказал Леприкс.
Джервис наморщил лоб. Это выглядело, как… как нос.
— Джервис! — заорал Леприкс.
Джервис вздрогнул и начал кланяться.
— Да, сэр, — бормотал он. — Извините, сэр. Вы вызвали меня, и я жду ваших приказаний, сэр.
— Да, вызвал, — сказал Леприкс сердито. — Я… — Потом он вспомнил, почему вызвал слугу, и его голос смягчился. — Что за винодел готовил этот настой? Надо заказать ещё.
— Это… это не от винодела, если вашей милости угодно. По крайней мере, я не знаю, — торопливо добавил он, заметив, что брови его хозяина нахмурились. — Но попробую узнать.
— Что ты там блеешь? — снова рассердился Леприкс. — Откуда настой?
— От… от… Тинзела… Твизела… Знаете, прозрачный паук из Дворца Теней…
— Твизл! — задохнулся Леприкс.
— Вот-вот! — сказал Джервис. — Он дал его мне для вас. Он сказал, что раз уж его хозяину он больше не поможет, то вы должны получить его обратно. Он душевно благодарил вас обоих за заботу. Очень милое существо, этот паук. Несмотря на его внешность, надо признать, жутковатую.
— Ты дал нам настой паука? — Голос Леприкса дрожал.
Бэгзвил схватил его за руку:
— Значит, мы пили наш собственный…
Они посмотрели друг на друга.
— Ваше лицо! — завопил Бэгзвил. — Оно начинает распухать.
— И ваше тело! — сказал Леприкс. Он обернулся к Джервису. — Смотри, что ты сделал, дубина… брлвф… — Голос Верховного декана прервался, он судорожно схватился за свою распухающую голову.
Джервис сжался в страхе, пока перед ним безудержно распухали хозяин и его гость. Их одежда лопалась. Они превращались в карнавальные надувные пузыри. Наконец два массивных распухших тела оторвались от пола.
Джервис подумал, что с него довольно. Он выбежал из комнаты и захлопнул за собой дверь. Надо было искать нового хозяина. Ходили толки, что на Факультете Дождя были вакансии.
Этажом выше звук захлопывающейся двери прокатился по должностной квартире профессора Дымки. Сидящий у стола в своей спальне Линиус Паллитакс вопросительно поднял голову, но сразу же опять погрузился в раздумья.
В комнате напротив Квинт зашевелился.
— Квинт! — закричала Марис. Она вскочила со стула, на котором провела так много часов, ожидая, надеясь, молясь. — Квинт, ты меня слышишь?
Глаза Квинта открылись. Он дико глазел перед собой.
— Огонь! — вскрикнул он. — Хрумхрымс!.. Упал… упал…
— Спокойно, Квинт, ты в безопасности. Всё хорошо.
Квинт мигнул и уставился на склонившееся над ним лицо. Оно улыбалось, а по порозовевшим щекам катились слёзы.
— Марис, — прошептал он.
— О Квинт, — всхлипнула она. — Ты три дня был без сознания. Я уже думала, мы тебя потеряли навсегда.
Квинт огляделся:
— Где я?
— Это моя бывшая детская, — сказала Марис. — Дворец Теней сгорел, и мы с отцом вернулись в Школу Дымки. Наша бывшая квартира снова стала нашим домом.
— Твой отец жив? Но я думал… Значит, Хрумхрымс соврал мне.
— Да. Он жив. Конечно, пережитое нанесло ему раны, телесные и душевные. Но со временем, надеюсь, ему станет лучше. А пока профессора Света и Тьмы вместе с ним управляют Санктафраксом. — Она печально улыбнулась. — Мне следовало бы сказать вместо него. Пока он не выздоровеет.
— А им можно доверять?
Марис кивнула:
— Профессора Света и Тьмы — старейшие друзья и союзники отца. Да и ты не избежал их внимания. Профессор Света особенно хорошо отзывался о тебе. Он хочет устроить тебя в Рыцарскую Академию.
Квинт сел в постели.
— Но я хочу быть капитаном воздушных пиратов, как мой отец, Шакал Ветров.
— Как рыцарь-академик, ты сможешь охотиться за бурей, — сказала Марис.
Глаза Квинта засветились.
— Как Гарлиниус Гернике и другие доблестные рыцари, искатели грозофракса.
— И ты можешь быть одним из них, — сказала Марис. — Если ты останешься в Санктафраксе подольше, Квинт.
— Не знаю, — начал Квинт, но тут его глаза широко раскрылись. — Что это? В окне.
Марис повернулась, и…
— Вон! — вопил Квинт. — И ещё один! Что это?
— Они похожи на большие погодные шары, — сказала Марис.
— Но они издают шум. Они стонут!
Марис подбежала к окну, но шары тем временем отнесло ветром в сторону.
Не только Марис и Квинт видели раздутых Верховного декана и бывшего стража, поднимающихся в небеса.
С господствующего над городом наблюдательного поста на вершине Обсерватории Лофтуса их видели профессора Света и Тьмы.
— Посмотри! — воскликнул профессор Света. — Из окна Школы Дымки появился светящийся объект. И ещё один.
— Что бы это могло быть? — воскликнул профессор Тьмы. — Гроздья тумана?
— Или заряженная парящая дымка?
— Или духи облаков?
— Или какая-то любопытная форма шаровой молнии?
Прежде чем они смогли на чем-то остановиться, таинственные мерцающие объекты, становясь всё больше и больше, взмыли в ночное небо, стали уменьшаться, пока наконец не исчезли совершенно.
— Интересно, — сказал профессор Света.
— Замечательно, — сказал профессор Тьмы.
— Сейчас же следует записать всё подробности, — сказал профессор Света.
— И сравнить с существующими записями, чтобы понять, что мы обнаружили, — сказал профессор Тьмы.
Несмотря на всю свою работу, профессора так и не узнали, что они наблюдали в ту ночь, хотя они, как и все другие, кто видел любопытные объекты, выдвинули много диких теорий. Ещё больше диких теорий вызвало таинственное исчезновение Верховного декана Школы Дымки Сефтуса Леприкса и бывшего стража по имени Бэгзвил. Подозревались бесчисленные заговоры, разные сплетни становились святыми истинами.
Но при всех этих научных и ненаучных исследованиях никто не связывал два совпавших во времени события между собой.
Из всех граждан Санктафракса лишь Твизл и Джервис знали, что появление двух новых звёзд и исчезновение Верховного декана и стража связаны между собой. Но они никогда никому ничего не сказали.
У окна старой детской в Школе Дымки Квинт и Марис стояли рядом и смотрели в тёмное ночное небо.
Звёзды над ними мигали ярко, как гранёные чёрные алмазы.
— Красиво, — сказала Марис.
— Это ещё красивей, если смотреть не из города, чтобы не мешали городские огни, — сказал Квинт. — О Марис, хотел бы я рассказать тебе, как прекрасно идти над Дремучими Лесами под парусом такой ночью, как эта. Или дрейфовать над вихрящимся морем белоснежного тумана. Или следовать в гряде радужных облаков… чувствовать солнце на лице и ветер в волосах. — Он замолчал и повернулся к Марис.
— И всё-таки… я никогда не гнался за Бурей. Если в Санктафраксе меня этому научат, я приму предложение профессора Света.
— Значит, ты останешься?
Квинт кивнул:
— Пока. Но не навсегда. Это место не для меня, Марис. Однажды я покину Санктафракс с его интригами и заговорами. И больше не вернусь.
— Квинт, — сказала Марис, взяв его за руку, — когда ты уедешь, возьми меня с собой.
Квинт улыбнулся, но промолчал. Он снова смотрел в окно. Далеко отсюда раскинулись священные Сумеречные Леса. А за ними — бесконечные Дремучие Леса. Тепло разлилось по его телу. Он хотел исследовать широкий мир, полный чудес.
Проклятие Хрумхрымса прозвучало в его голове и заставило его содрогнуться.
Я проклинаю тебя, ученик Квинт! Ты будешь жить с моим проклятием каждый день своей жизни. Ты не сможешь спрятаться от него. Проклятие в том, что ты, ученик Квинт, выпустил меня в мир!
«Нет, нет, — убеждал Квинт себя. — Хрумхрымса больше нет. Он не вернётся в Санктафракс. Да и какова вероятность встречи с ним? Мир Края так велик. Нет, с этим покончено».
