Думбльдор с силой встряхнул дубльдум, и Карактакус Д‘Авилло растворился в серебристой массе.
– Он дал ей всего десять галлеонов? – возмутился Гарри.
– Карактакус Д‘Авилло прославился отнюдь не своим благородством, – спокойно отозвался Думбльдор. – Итак, мы знаем, что незадолго до родов Меропа была в Лондоне одна и отчаянно нуждалась в деньгах, настолько, что решилась продать единственную драгоценность – фамильный медальон.
– Но Меропа умела колдовать! – вскричал Гарри. – Она могла достать еду и все прочее с помощью магии!
– Разумеется, – сказал Думбльдор. – Однако мне кажется – опять же, это только мое предположение, но я почти уверен в своей правоте – что когда муж бросил ее, Меропа отреклась от магии. Думаю, она больше не хотела быть ведьмой. Впрочем, не исключено также, что из-за безответной любви и отчаяния она лишилась колдовских способностей; такое случается. В любом случае, ты сейчас увидишь, что Меропа не захотела поднять волшебную палочку даже для спасения собственной жизни.
– Даже ради сына?
Думбльдор поднял брови.
– Ты, кажется, жалеешь лорда Вольдеморта?
– Нет, – поспешно ответил Гарри, – но ведь у нее был выбор, не то, что у моей мамы…
– У твоей мамы тоже был выбор, – мягко сказал Думбльдор. – А Меропа Реддль выбрала смерть, несмотря на новорожденного сына. Однако, Гарри, не суди ее слишком строго. Долгие страдания сломили ее, к тому же она никогда не обладала отвагой твоей матери. А теперь, если не возражаешь, в путь…
– Куда мы отправляемся? – поинтересовался Гарри, когда Думбльдор встал рядом с ним.
– На сей раз, – ответил Думбльдор, – в мои воспоминания. Надеюсь, ты найдешь их весьма познавательными и в достаточной мере точными. Прошу вперед, Гарри…
Гарри склонился над дубльдумом, коснулся лицом прохладной поверхности воспоминаний и, как всегда, полетел сквозь темноту. Пару секунд спустя его ноги ударились о землю, он открыл глаза и обнаружил, что они с Думбльдором стоят на оживленной улице старого Лондона.
– А вот и я, – Думбльдор радостно показал на высокого человека, который переходил дорогу перед лошадью, везущей тележку с молоком.
У молодого Думбльдора были каштановые волосы и борода. Он перешел на их сторону улицы и зашагал по мостовой, привлекая множество любопытных взглядов экстравагантным бархатным костюмом цвета спелой сливы.
– Клевый прикид, сэр, – не сдержавшись, заметил Гарри; Думбльдор только хихикнул. Они на коротком расстоянии последовали за его молодым воплощением и вскоре увидели довольно мрачное прямоугольное здание, окруженное высокой оградой, прошли в чугунные ворота и оказались посреди голого двора. Молодой Думбльдор поднялся на крыльцо и один раз стукнул во входную дверь. Очень скоро ему открыла неряшливая девица в фартуке.
– Добрый день. У меня назначена встреча с миссис Коул. Насколько я знаю, она всем здесь заведует?
– Ага, – ответила девица, очумело рассматривая Думбльдора. – У-м-м… щас… МИССИС КОУЛ! – заорала она, обернувшись через плечо.
Гарри услышал в отдалении голос, что-то прокричавший в ответ. Девица снова повернулась к Думбльдору:
– Входите, они щас подойдут.
Думбльдор прошел в вестибюль, выложенный черной и белой плиткой; все здесь было бедно, но безупречно чисто. Гарри и старший Думбльдор вошли следом. Не успела закрыться входная дверь, как появилась очень худая и крайне озабоченная женщина. Ее острое лицо казалось скорее измученным, нежели злым; направляясь к Думбльдору, она на ходу отдавала распоряжения другой помощнице в фартуке.
– …и отнеси Марте наверх йод, Билли Стаббс опять содрал болячки, а Эрик Уолли перепачкал все простыни, из него так и сочится – у бедняги, кроме всего прочего, ветрянка, – говорила она будто в пространство. Тут ее взгляд упал на Думбльдора, и она замерла в таком изумлении, словно на пороге дома стоял жираф.
– Добрый день, – сказал Думбльдор и протянул руку.
Миссис Коул открыла рот.
– Мое имя – Альбус Думбльдор, я писал и просил о встрече. Вы любезно пригласили меня зайти сегодня.
Миссис Коул поморгала и, видимо, убедившись, что Думбльдор не галлюцинация, слабым голосом ответила:
– Да-да… так-так… тогда… вам лучше пройти ко мне. Да-да.
Она провела Думбльдора в комнатку, служившую, судя по всему, и кабинетом, и гостиной. Обстановка была столь же бедной, как и в вестибюле, а мебель – старой и разрозненной. Миссис Коул указала Думбльдору на шаткое кресло, а сама села за стол, заваленный разными вещами, и нервно уставилась на гостя.
– Как вы знаете из моего письма, я прибыл обсудить будущее Тома Реддля, – начал Думбльдор.
– Вы член семьи? – осведомилась миссис Коул.
– Нет, я преподаватель, – ответил Думбльдор, – и хочу предложить Тому место в моей школе.
– Что за школа?
– Она называется «Хогварц», – сообщил Думбльдор.
– А почему вас волнует судьба Тома?
– Мы считаем, что он обладает необходимыми нам качествами.
– То есть, он получил стипендию? Но как? Он ведь не подавал заявки.
– Он записан в нашу школу с рождения…
– Кто его записал? Родители?
Миссис Коул, очень некстати, оказалась умной, дотошной женщиной. Думбльдор, похоже, был того же мнения: Гарри увидел, что он осторожно достал из кармана бархатного костюма волшебную палочку, а другой рукой незаметно взял со стола пустой лист бумаги.
– Прошу, – Думбльдор, легонько взмахнув палочкой, передал собеседнице бумагу. – Думаю, это все прояснит.
Глаза миссис Коул ненадолго замутились и вновь обрели фокус. Какое-то время она внимательно вчитывалась в абсолютно пустой лист.
– Похоже, тут все по форме, – удовлетворенно сказала она, возвращая «документ», и внезапно заметила бутылку джина и два бокала. Пару секунд назад их на столе не было.
– Э-э… осмелюсь предложить бокал джина, – произнесла она чрезвычайно светским тоном.
– Сердечно благодарен, – просиял Думбльдор.
Скоро стало ясно, что в употреблении горячительных напитков миссис Коул не новичок. Щедро налив себе и посетителю, она мигом осушила свой бокал, открыто облизала губы и в первый раз улыбнулась Думбльдору. Тот не замедлил воспользоваться удачей.
– Я подумал: может, вы знаете что-то о судьбе Тома? Кажется, он родился здесь, в приюте?
– Да, – подтвердила миссис Коул, наливая себе еще джина. – Я тогда только начала тут работать, поэтому помню все как сейчас. Вечер перед Новым годом. Снег, холодрыга, ну, представляете. Погодка мерзейшая. И девчушка, немногим старше, чем я в то время. Бедняжка, насилу добрела до нашего порога. Не она первая, м-да... Мы ее приняли, и через час она родила ребеночка. А еще через час померла.
Миссис Коул значительно покивала и основательно отхлебнула из бокала.
– Она сказала что-нибудь перед смертью? – спросил Думбльдор. – Что-нибудь об отце ребенка?
– А знаете, сказала, – объявила миссис Коул. Теперь, когда у нее был джин и благодарная аудитория, она вполне наслаждалась происходящим. – Помню ее слова: «Ну просто вылитый папа». И ведь, бог свидетель, ей стоило на это надеяться, потому что сама-то была, прямо скажем, не красавица. Потом она велела назвать мальчика Томом в честь папы, и Марволо в честь ее отца… Да, знаю, знаю, чудное имя, правда? Мы все гадали, может, она из цирка… И еще она сказала, что фамилия мальчика – Реддль. А больше ничего, молчок, и вскорости отдала богу душу.
– Мы назвали его, как она просила, похоже, для несчастной это было очень важно, но только ни Том, ни Марволо, ни какой-никакой Реддль ребеночка не искали. И вообще никто из семьи. Ну, он остался в приюте и так тут и живет.
Миссис Коул машинально сделала большой глоток джина. На ее щеках появилось по розовому пятну. Потом она сказала:
– Странный мальчик.
– Да, – кивнул Думбльдор, – я так и думал.
– Он и младенцем был странный. Почти не плакал, знаете. А как чуть подрос, стал совсем… того.
– Того? В каком смысле? – мягко поинтересовался Думбльдор.
– Ну, он…
Но миссис Коул осеклась и поверх бокала испытующе посмотрела на Думбльдора, причем в ее взгляде не было и следа опьянения.
– Ему точно дадут место в вашей школе?
– Абсолютно, – заверил Думбльдор.
– И что бы я ни сказала, ничего не изменится?
– Ничего, – подтвердил Думбльдор.
– Вы его заберете в любом случае?
– В любом случае, – серьезно повторил Думбльдор.
Она прищурилась, словно решая, можно ли ему верить, и, очевидно, пришла к выводу, что можно, потому что неожиданно быстро сказала:
– Он пугает других ребят.
– Вы имеете в виду, что он задира?
– Ну… наверное, – миссис Коул чуть нахмурилась, – но его очень трудно поймать. Были всякие происшествия… неприятные…
Думбльдор не настаивал на подробностях, но Гарри видел, что ему не терпится их узнать. Миссис Коул отхлебнула еще джина, и ее щеки раскраснелись сильнее.
