Тео хотел посмотреть на королей и королев, чтобы понять, чувствуют ли они то же самое, но ощутил, что ему вдруг стало очень трудно дышать. Он мучительно закашлялся. Отняв от губ ладонь, без страха увидел на ней кровь. В ту минуту ничто не могло его напугать, потому что одновременно он видел, как открываются створки жемчужной раковины над шпилем башни. Глаза мальчика закрылись. А потом его окутала спокойная светлая тишина.
Тео чувствовал, что его голова лежит на чьих-то коленях, а чьи-то пальцы гладят его распущенные волосы. Даже сквозь сомкнутые веки просачивался яркий солнечный свет. Вокруг пели птицы: мальчик слышал совершенно обычные, легкомысленные трели, не похожие на…
Воспоминание о Бэйзиле резко нарушило хрупкое спокойствие. Хотелось и дальше дремать в этом непонятном месте, хотелось не думать, но… нужно было просыпаться. И Тео резко открыл глаза.
— Здравствуй, мой милый.
Над ним склонилась миссис Ванчи — зеленый шелк ее рукавов приятно касался скул. Учительница улыбнулась и легко щелкнула Тео по носу. Мальчик поморщился:
— Зачем вы это сделали?
— Чтобы момент нашей встречи не показался тебе слишком уж сентиментальным и полным помпезности. — Она подмигнула. — А ты, по-моему, вырос.
Мальчик не ответил. Он продолжал рассматривать новую, девятую королеву Листолесья — рыжеволосую женщину с грустными глазами и так и не исчезнувшей проседью. Руки у миссис Ванчи по-прежнему были теплые и мягкие. Нет… она не изменилась ни капли, не став ни красивее, как Бэки, ни уродливее, как Якоб. Осталась такой, какая была, когда хрустела яблоками после уроков и рассказывала истории у костра.
— Я скучала. — Она поправила очки. — И очень боялась, что будет поздно и я не увижу тебя.
Тео сел и огляделся: их с миссис Ванчи обступала сосновая роща. Вокруг пахло смолой и земляникой и пели птицы, ничего более не долетало сюда. Казалось, на странной просеке время исчезло. Но мальчик знал, что в другом месте оно бежит по-прежнему.
— Где Альто? — спросил он. — Где остальные короли? Они…
— Все живы, Тео. Не бойся. Пески уходят назад, к границам.
— Якоб…
— И он тоже.
— Но ведь птица в клетке…
— У Якоба снова нормальное, человеческое сердце. Никаких клеток. Бэйзил более не изуродован. Все теперь всегда будет так, как должно быть. И во многом этому помог ты. Ты не избранный, как в этих банальных фильмах, но это не помешало всем королям сплотиться вокруг тебя. Спасибо.
Мальчик опустил голову:
— Бросьте. Все, правда, не как в историях о героях.
— А ты хотел бы быть одним из них?
— Нет, — подумав, откликнулся Тео.
— Героем быть здорово. Но если все будут только героями, мир не простоит долго.
Они немного помолчали — птицы больше не подавали голосов, и тишина теперь стала полной. Она разливалась вокруг, не неся за собой ничего. Тео глубоко вдохнул ее. Вскоре учительница заговорила опять:
— Знаешь, где мы? Между миром королевств и миром за. Нашим. Тихий рубеж.
Тео слабо кивнул и задал вопрос, который, наверное, нужно было как-то задать еще в начале путешествия.
— Ваша страна… и те, другие страны… что это? Откуда они взялись? Это волшебство?
Миссис Ванчи, казалось, глубоко-глубоко задумалась: пальцы ее рассеянно перебирали короткие острые травинки, взгляд устремился в никуда. Наконец она опять разомкнула губы:
— Это не волшебство, это сказка. Две очень разные вещи. Каждый из нас в какой-то момент придумал свою. Придумал так, что сказка начала жить с нами рядом, жить, постепенно проникая в нас, всюду напоминая о себе, как… зеленые обои в нашем классе, помнишь? Ведь я не заказывала их, мне бы вряд ли и разрешили. Обои появились сами. Даже когда нас — писателей, учителей, преступников, чародеев — не стало, сказки остались. Почему они соединились и будут ли когда-нибудь другие — мне неизвестно. Никто этого не знает точно, но, может… потому что мы с одинаковой силой поверили в них?
— Я понимаю. Может быть.
— Говорят, в наше время сказок стало мало, но если вспомнить тех, кого ты сильнее всего полюбил, — Тони, Ваниллу… то наше время не безнадежно. Не правда ли?
— Да, — слабо улыбнулся Тео.
Почему-то он думал о том, что у него такой сказки никогда не будет. Хотя кто знает?..
— Тео… мне скоро надо будет возвращаться.
— А я? — Вздрогнув, он вскинул голову. — Вы вернете меня к Эльзевиру?
Она отвела глаза, и он почти догадался.
— Тебе пора домой.
— Но… — Тео не договорил, закусил губу, потом все же решился возразить: — Я так уйти не могу, я хочу попрощаться… хотя бы с Альто.
Учительница покачала головой и продолжила с видимым усилием:
— Ты и так слишком много времени провел с нами и слишком много раз подвергался воздействию песков. Я перенесла тебя сюда, где разрушение твоего тела остановилось. Но теперь тебе нужно обратно к людям. В нашем мире ты задохнешься. Вернуться ты не сможешь, пока длится твоя земная жизнь. Эй… милый, что с тобой?
Мальчик поспешно прикрыл ладонью глаза и отвернулся. Королева Листолесья погладила его по голове:
— Не переживай так. Они тебя не забудут. Я прошу, не переживай.
Тео подавленно кивнул. Миссис Ванчи крепко обняла его:
— Прости. Я… не думала, что наша встреча будет такой короткой. И не думала, что эта встреча будет только ради прощания.
— Все встречи случаются ради прощания, — глухо отозвался Тео.
Больше у него не было слов. Он просто прижался к своей учительнице крепче, стараясь запомнить и это чувство тоже — чувство покоя, радости и боли одновременно. Мизинец нестерпимо жгло.
* * *
По широкой лесной дороге, вымощенной деревянными досками, Тео шел молча. Он старался не смотреть на окружающие его деревья — лишенные живительного течения времени, они застыли, гнутые и покореженные. На покрывший землю мох никогда не ступала нога человека, и никто не прикасался к потемневшей грубой коре. Переплетения паутинных нитей неподвижно серебрились на фоне серого неба.
Мальчик старался не думать. Вообще отключить голову, а еще больше ему хотелось отключить сердце. Миссис Ванчи все объяснила: его время вышло. Но почему тогда он чувствовал себя изгнанным? Множество несказанных слов жгли его хуже раскаленных спиц, но он упрямо сжимал кулаки и шел дальше: впереди должна была быть Долина Дверей. Ближняя, серая, с торчащим в скважине ключом дверь — его. Главное — не развернуться в последний момент.
Мягкое свечение заставило Тео вздрогнуть и посмотреть на свою левую руку. Мизинец обвивала золотая нить. Она ускользала по деревянной дороге, ведя в гущу изуродованных вечностью деревьев, в зеленую темноту. Там она призывно мерцала среди холмиков заячьей капусты и мха. Тео свернул.
Он прошел вперед, прямо сквозь паутинный занавес, и оказался в окружении старых сосен, росших почти прямо. Мальчик огляделся, ища взглядом золотую нить. Не боясь и не думая, только надеясь. И кто-то вдруг мягко взял его за плечи:
— Привет.
Альто улыбался. Другой конец компасной нити обвивал его палец.
— Думал уйти, не попрощавшись?
— Это не я, — почему-то шепотом ответил Тео.
Дракон-оборотень потрепал его по макушке, сняв заодно пару кусков паутины:
— Я знаю.
— Откуда ты здесь? Это же…
— Для драконов границ нет. Особенно если мы не хотим их видеть. Ты скучал?
Он спрашивал, будто они не виделись годы. А может, так и было — в местах, похожих на Лес перед Долиной Дверей, подобное довольно трудно понимать. Тео понимал только, что у него опять щиплет глаза. Альто уже не держал его за плечи. Подняв руку, дракон указал вперед:
— Я провожу. Осталось совсем немного, но все же.
Благодарный даже за это, великий земной детектив кивнул и медленно пошел по мху вперед.
Удивительно… только недавно ему казалось, что, если бы дали шанс, он говорил бы, не переставая. Ему было что сказать почти каждому из Девяти, а особенно многое он хотел сказать дракону. Теперь же слова потерялись. Мальчик шел молча, ругая себя за это молчание. Но Альто тоже не говорил — так, будто…
— Ты рад, что тебе больше не нужно за мной присматривать? — наконец с усилием выдавил Тео.
Смех оборотня прозвучал совсем глухо:
— Как же с тобой трудно.
Рука опять легла на плечо. Тео хмуро опустил голову.
— Я не знаю, как привыкну к тому, что тебя не будет. Наверное, буду только летать. Месяца три, не опускаясь. Мы всегда так делаем, когда хотим что-то или кого-то забыть. По крайней мере, я про это слышал. Что ж… проверю.
Тео остановился, вновь вскидывая взгляд. Альто с усилием улыбнулся. Мальчику стало невыносимо стыдно.
— Прости. Я…
…не думал, что дружба может так быстро стать крепкой. А может быть, и не верил в нее вовсе.
