Шальке показал четырьмя пальцами свободной руки на люстру.
— Лемур находится на значительной высоте, не так ли? Как я его достану? Не проще ли пристрелить его?
Опал, замахав руками и ногами, налетела на него, как гарпия.
— Нет! — взвизгнула она, осыпая его голову и плечи градом ударов. — Я застрелю сотню таких, как ты, нет, тысячу, прежде чем позволю хоть одному волоску упасть с этого существа. В нем будущее. Мое будущее! Будущее всего мира!
— Конечно, — сказал врач. — Полагаю, не будь я под гипнозом, рот бы от изумления разинул.
— Стреляй в людей, — приказала Опал. — Сначала в мальчишку, он самый опасный.
— Ты уверена? Этот человек-гора кажется мне более грозным.
— Пристрели щенка! — взвыла Опал, и от злости у нее по щекам покатились слезы. — Потом Дворецки, а потом застрелись сам.
Артемис проглотил комок в горле. Времени оставалось в обрез, его сообщнику следовало поторопиться.
— Хорошо, — сказал Шальке, пытаясь снять «ЗИГ-Зауэр» Дворецки с предохранителя. — Все, что угодно, лишь бы прекратить этот балаган.
«В моем распоряжении всего несколько секунд, пока он разбирается с предохранителем, — подумал Артемис. — Всего несколько секунд, чтобы отвлечь Опал. Придется показать, что ее козырь бит».
— Перестань, Опал, — сказал Артемис спокойным тоном, хотя это далось ему нелегко. — Неужели ты станешь убивать десятилетнего мальчишку?
— Конечно стану, — не задумываясь ответила пикси. — Я собираюсь клонировать тебя, чтобы убивать снова и снова. Блаженство!
Потом до нее дошли все сказанные Артемисом слова.
— Десятилетнего? Ты сказал, что тебе десять лет?
Артемис, забыв обо всех окружавших его опасностях, наслаждался маленькой победой. Пьянящее чувство.
— Да, я сказал именно это. Мне десять лет. Моя настоящая мать заметила бы это сразу.
Опал пожевала костяшки пальцев левой руки Ангелины. Задумалась.
— Ты — Артемис Фаул из моего времени? Тебя переместили сюда?
— Конечно.
Опал шарахнулась от него, словно подхваченная порывом ветра.
— Здесь есть другой. Где-то рядом. Другой Артемис Фаул!
— Наконец-то, — произнес Артемис с насмешкой. — Гениальная пикси докопалась до истины.
— Найди его! — завизжала Опал. — Найди немедленно! Сейчас же!
Шальке поправил очки на носу.
— Сейчас же и немедленно. Очевидно, это есть воистину важно.
Опал проводила его полным ненависти взглядом.
— Когда все закончится, я разрушу это поместье ради удовольствия. А потом, когда вернусь в прошлое, я…
— Можешь не продолжать, — перебил ее десятилетний Артемис Фаул. — Ты разрушишь его еще раз.
Почти восемь лет назад
Когда у четырнадцатилетнего Артемиса появилось время подумать — между прогулками по высоковольтным проводам и схваткой с кровожадными экстинкционистами, — он обнаружил в истории маминой болезни некоторые неувязки. Предположительно, чаротропией заразил ее он, но кто передал болезнь ему? Магия Элфи проникала в его тело в прошлом, но Элфи была жива и здорова. Почему она не заболела? Или, если на то пошло, почему не заразился Дворецки? Телохранителя исцеляли столько раз, что он, считай, уже наполовину эльф.
В конце концов, почему из многих тысяч людей, подвергавшихся каждый год воздействию магии на предмет исцеления, гипноза или стирания памяти, заболела только его мать? Мать единственного человека на Земле, способного что-то предпринять в подобной ситуации. Странное совпадение. Чересчур странное.
Итак. Либо кто-то умышленно заразил его мать, либо симптомы были воспроизведены при помощи магии. В любом случае последствия это имело одинаковые: Артемис отправился в прошлое за противоядием — шелковистой сифакой по имени Джуджу.
А кто еще хотел найти Джуджу так же сильно, как Артемис? Ответ на этот вопрос тоже крылся в прошлом. Опал Кобой, конечно. Маленький лемур являлся источником последнего ингредиента для ее магического коктейля. Влейся ей в кровь мозговая жидкость лемура, пикси стала бы самым могущественным существом на планете. И если Опал не сумела изловить Джуджу в своем времени, значит, она намеревалась получить его в будущем. Во что бы то ни стало. Вероятно, она проникла вслед за ними во временной туннель, покинула его чуть раньше и организовала все последующие события. Теоретически, по получении желаемого ей не составило бы особого труда вернуться назад.
Даже у Артемиса от этого всего голова шла кругом. Опал не оказалась бы в его настоящем, если бы он не вернулся в прошлое. А в прошлое он вернулся только из-за ее козней. Первая попытка вылечить мать и стала причиной ее заражения.
В одном он не сомневался — за всем этим стояла Опал. И до, и после. Она последовательно загоняла их всех в свою ловушку. Парадокс времени.
«Если в этом уравнении присутствуют две Опал, — подумал юноша, — значит, должны остаться два Артемиса».
И в голове у него созрел план.
Как только младший Артемис выяснил все подробности и убедился в их достоверности, он согласился сопровождать их в будущее, несмотря на громкие возражения Дворецки.
— Это моя мама, Дворецки, — просто сказал он. — Я должен ее спасти. А тебе приказываю оставаться рядом с ней до моего возвращения. В любом случае без меня у них нет ни малейшей надежды на успех.
— Куда уж нам, — насмешливо произнесла Элфи Малой.
Миг спустя, когда перед ними распахнулся вход в туннель времени, напоминающий пасть сгенерированного компьютером гигантского змея, она с удовлетворением заметила, что выражение высокомерия исчезло с лица мальчишки.
— Выше голову, вершок, — сказала она, когда младший Артемис увидел, как растворилась в туннеле его рука. — Берегись квантовых зомби.
Это путешествие по туннелю времени далось старшему Артемису особенно тяжело. Любой другой человек от частого воздействия подобного излучения рассыпался бы в пыль, но Артемис, исключительно благодаря силе воли, выдержал и это испытание. Он сосредоточился на решении недоказуемых теорем с кардинальными числами и сочинении финала незавершенной Восьмой симфонии Шуберта.
И это помогло. В процессе он уловил критическое замечание, мысленно высказанное его младшим «я»: «Опять си-минор? Уверен?»
Неужели он действительно был таким несносным? Какая скука. Неудивительно, что большинство людей его недолюбливали.
Особняк Фаулов, настоящее время
Вернувшись в свое время и свой дом, старший Артемис лишь на секунду заскочил в кабинет за одеждой, попросив Жеребкинса и Номера Первого вести себя тихо простым «шшш». Он быстро прошел по коридору к кухонному лифту рядом с расположенной на третьем этаже чайной комнатой. Не самый прямой маршрут к центру охраны и наблюдения, проще говоря, окольный и неудобный, но только он позволял тайно перемещаться по дому.
Дворецки полагал, что под наблюдением видеокамер находится каждый квадратный дюйм особняка, за исключением, конечно, личных покоев Фаулов, но Артемис уже давно научился ходить по дому незаметно. Иногда приходилось прятаться в темных углах, залезать на мебель, спускаться по шахте кухонного лифта и наклонять под нужным углом высокие зеркала.
Существовал риск, что этот путь сумеет вычислить и враг, определив нужные координаты и траектории, и таким образом тайно проникнет в дом. Возможно, но маловероятно, по крайней мере, без знания углов и закоулков, не обозначенных ни на одном плане.
Артемис зигзагами пересек зал за секунду до поворота камеры и быстро нырнул в шахту кухонного лифта. К счастью, кабина, предназначенная для подачи блюд, находилась на этом этаже, иначе ему пришлось бы спускаться по тросу, а он никогда не испытывал тяги к физическим упражнениям. Артемис втиснулся в кабину и нажал кнопку первого этажа на панели снаружи, едва успев убрать руку, чтобы ему не оттяпало кисть. Охранная система, конечно, отметит пришедший в движение кухонный лифт, но тревоги не поднимет.
Оказавшись на уровне кухни, Артемис выкатился на пол и распахнул дверь холодильника, чтобы незаметно проникнуть в кладовую. Он прятался в густой тени, пока камера не отвернулась от дверного проема, потом залез на стол и выпрыгнул из кухни.
Все это время он напряженно думал. Строил план.
«Предположим худшее. Младший Артемис беспомощен, а Элфи и Номер Первый выведены из строя. Это вполне вероятно, если некто вроде Дворецки окажется загипнотизированным и займется ими. Опал где-то рядом с командным центром, управляет оттуда матерью. Именно Опал заметила магию внутри меня, а не мама. Она сняла заклинание, которое я наложил на родителей».
И, параллельно:
«Конечно в си-миноре. Если симфония начинается в си-миноре, то и заканчиваться она должна в нем же. Любой дурак это знает».
