– Приплыли, – сказал Ежик, осматривая дверь.
Он попытался сдвинуть колесо с места, но не смог. Замок не был таким, как на входной в подземелье двери. Здесь не было клавиш с цифрами, только какое-то углубление. Очевидно, ключ был электронным. Он вставлялся в углубление и открывал проход.
Шпала приблизился к двери, внимательно осмотрел ее, а потом спросил:
– У кого какие предложения?
Ответом ему была многозначительная тишина. В этой тишине вдруг прозвучали явственные выстрелы с той стороны, откуда они пришли, а потом раздался знакомый рев.
– Даже не представляю, кто бы это мог быть, – сказал Ежик.
– Кто бы он ни был, нам лучше поторопиться, – Андрей отошел от двери и смотрел в тоннель. – Обратной дороги все равно нет.
Снова повисла тишина, нарушаемая только автоматными очередями где-то далеко.
Внутреннее убранство церквушки было таким же убогим, как и внешний вид. Древние, потрескавшиеся деревянные стены, старые, позеленевшие от времени, медные подсвечники, почерневшие иконы. Вот только врата за алтарем оставались золотыми, словно и впрямь были отлиты из чистого золота. Как только дети вошли в церковь, свечи и лампады сами собой зажглись. Чудеса, да и только.
Раскрыв рты, дети осматривались по сторонам. Бос, как законопослушный пес, не рискнул идти дальше, лег у двери. Какая-то неведомая сила подсказала его собачьей интуиции, что ему здесь вообще не место, но, коль уж вошел, то должен вести себя скромно, как и подобает твари Божьей.
Саша с Мариной не знали, как вести себя в храме. Нет, в церкви они, конечно, были, и не раз, но то было со взрослыми, которые показывали и подсказывали, что делать и когда. Сейчас же дети растерялись. Они ходили вдоль стен, подходили к образам, рассматривали их, словно в музее, прислушивались к тишине, вглядывались в лица потемневших иконах, будто пытались постичь некую тайну, скрытую в ликах. К алтарю ни один из них не рискнул подойти, хотя живое золото манило к себе, словно неведомая тайна.
Старичок внимательно наблюдал за ними, фиксируя про себя каждый их шаг и делая свои выводы. Он дождался, когда дети пойдут на второй круг, а потом жестами подозвал их, пригласил сесть на лавочку под стеной по обеим сторонам от себя.
– Утомились, отроки? – спросил старичок, поглаживая седую бороду.
– Нет, что вы! – искренне ответила Марина.
– Утомились, я же вижу. Но не телом – душой утомились. От жизни своей, от пути пройденного, от разочарований, от страхов своих и яда злобы. Здесь, в храме Божьем, вы сможете отдохнуть, набраться сил перед дорогой.
– Нам в Киев надо, дедушка, – уверенно сказал Саша. – Очень надо.
– Ведаю, что надо. Только путь у вас теперь будет иной, не такой, каким вы шли все время.
– Это как? – удивилась Марина.
– Какая разница! – ответил вместо старичка Саша. – Главное, чтобы до цели довел.
– Верно говоришь, верно, – старичок закивал головой, поглаживая бороду. Глаза его улыбались, хотя лицо оставалось серьезным. – Разницы никакой, а путь ваш теперь только тот, какой вы избрали, а я укажу направление. Недаром же вы шли через кладбище, прощали и просили прощения. Видел я, с каким благоговением вы обошли храм, как присматривались к каждой иконе. Не было в ваших глазах праздного любопытства, гордыни, превосходства. Не было и ненависти, злобы, презрения. Сдается мне, что пытались вы постичь тайный замысел каждого святого, написанного рукой древнего живописца. Взгляните еще раз на иконы. Они посветлели от сияний ваших глаз и попытки проникнуть в самую суть жизни.
Дети поневоле огляделись. То ли солнце встало выше, то ли старичок оказался прав, но в церкви стало светлее, и свет этот, казалось, струился не из узких окошек или от свеч, он шел от каждой из икон, и был тот свет не обычным, земным, а каким-то иным, потусторонним, что ли. От осознания этого становилось немного жутко и…так тепло на душе, словно прикоснулся к древней, очень таинственной, но уже почти раскрытой тайне. Иконы теперь выглядели не простым рисунком на доске, нет. Они были, словно окна из другого мира, сквозь которые пробивается нечто недоступное простым смертным, но существующее в реальности, как иное измерение.
– Заметили, – довольно произнес старичок.
– Как так? – спросила Марина.
– Неужели это возможно? – поддержал подругу Саша.
– И да, и нет, – туманно ответил старичок. – Для большинства людей это показалось бы мистикой, работой больного воображения, но это не так. Понять суть икон может только тот, кто лелеет Веру в душе своей. Постараюсь объяснить вам на доступном вам языке.
Вы прошли нелегкий путь, и было на нем три этапа. Первый – Материальный мир, в котором вы живете, пришлось покинуть на некоторое время, но вы еще вернетесь в него, и это правильно. Второй этап – мир Астральный, мир чувств и страстей. Как описывает его Сергей Бинат, в нем присутствует разумная жизнь, он несет в себе эго: завоевание, захват, насилие. Он делится на уровни. В нижних уровнях, окрашенных в грязно-коричневые краски, сильная воля подавляет более слабую. Здесь царят зависть, страх, ревность, инстинкты, страсти разные. Назначение нижнего Астрала – экзаменовать нас на правильность выбора духовного пути. Астральный мир – это «волки» тонкого мира, которые подбирают тех, кто болен духовно. Верхний Астрал – это мир несовершенных духов, откуда происходят искушения. Именно отсюда происходит материализм – отрицание Бога, либо преподносится извращенное представление о нем, например, страх перед Богом, боязнь его. Без явной границы Астральный мир перетекает в мир Ментальный – это третий этап вашего пути. Ментальный мир легче, чем Астральный, но и здесь присутствует эго. В этом мире ученые и философы черпали свои знания, например, Менделеев с его периодической таблицей, которую он увидел во сне. С Астральным миром вы столкнулись в Зоне, пройдя ее насквозь. Каждую минуту вам приходилось бороться за свои жизни, свои души и души тех, кто близок вам. Было трудно, иногда нестерпимо больно, но вы прошли. Потом был мир Ментальный. Здесь на вас не давили так страх, отчаяние, но суждение, категоричность мышления вновь рождали в ваших сердцах ненависть и злобу, и поэтому едва не отбросили вас обратно в Астрал. Если бы вы не догадались повернуть к кладбищу – даже не знаю, чем дело бы кончилось.
– Это потому вы говорили, что путь через кладбище – самый правильный, – догадалась Марина.
– Именно. В Ментальном мире вы пробыли недолго, но этого было достаточно, чтобы вам открылся этот храм. Он не простой. Отсюда начинается путь в иной, на границу Божественного мира. И, чтобы вернуться в мир Материальный, вы должны прикоснуться к миру Божественному. Нет, вас туда пока еще не пустят, не готовы вы, но достойны видеть, к чему нужно приложить все усилия на жизненном пути, дабы самим не потерять Истинный Свет и другим дорогу указать.
– Зачем это нам? – не понял Саша. – Я, например, не хочу быть монахом или попом.
– Глупый ты, Саша! – возмутилась Марина. – Никто тебя не заставляет идти в монастырь или становиться священником. Просто мы должны жить так, чтобы не потерять тепло в наших душах, и другим помогать.
– Как-то это звучит… – Саша даже не смог найти нужные слова, чтобы описать свои чувства. – Не так, что ли.
– Ты слушай подругу, – посоветовал старичок, – она дело говорит. Божественный мир можно называть по-разному: Огненный, Причинный, Каузальный – суть от этого не меняется. Но повторюсь: вам еще рано туда, вы пройдетесь по самому краю его, по границе, где живут древние тонкие существа, о которых упоминают сказки, да еще легенды. Другой дороги у вас нет. От вас зависит, каким будет путь – легким или трудным. Это предпоследний урок для вас.
– А последний? – не удержался Саша.
– Всему свое время.
Старичок замолчал. Он сидел, закрыв глаза, и только поглаживал свою длинную седую бороду. Саша долго думал над его словами, время от времени оглядываясь на иконы. Нет, не врал старичок. Сейчас иконы больше, чем раньше, были похожи на окна из другого мира. Свет, изливавшийся из них, дарил тепло, уют и умиротворение.
Марина ни о чем не думала. Ей было просто хорошо и уютно здесь. Ни страха, ни усталости, ни злости или неуверенности – все это осталось там, за порогом. Здесь же пришли покой и осознание: теперь-то все будет хорошо, просто замечательно, и последний отрезок пути будет идти легко и приятно. Если, конечно, Саша не осложнит его. Нет, она не сомневалась в своем друге, просто немножко переживала за него. Совсем чуть-чуть. Все слова старичка были просты и понятны, и даже насчет предпоследнего и последнего уроков – тоже. Все было сказано просто, словно для малышей. Марина почему-то сразу поверила и поняла, о чем говорил старичок, и доказательств не требовала. А еще вдруг вспомнилось, как она первый раз попала в «КВЕСТ». Там, на поле, ей было так же хорошо, как здесь сейчас, но потом была Зона, где стало страшно и ноги снова перестали ей подчиняться. Как сказал старичок, Астральный мир? Нет, в таком мире жить она не хочет.
