Марина посмотрела на старичка, блаженно закрывшего глаза и поглаживавшего свою бороду, и вдруг ей в голову пришла одна мысль.
– Скажите, дедушка, а как вас зовут? – спросила Марина. Ей сразу стало неловко, словно она задала неуместный вопрос.
– Зовите меня Схимник, – с улыбкой ответил старичок. – Вижу, вы готовы идти дальше.
– Вот только еды у нас почти совсем не осталось, – сокрушенно сказал Саша.
– Она вам не нужно, уж поверьте мне, отроки. И песику вашему – тоже. Ну, что ж, негоже время попусту терять. Идемте, проведу вас. Только помолюсь на дорожку.
Схимник легко встал, направился к алтарю. При его приближении свечи загорелись ярче, а свет из икон стал почти белым, но не слепил, а только согревал. Схимник опустился перед алтарем на колени, осенил себя крестным знамением и принялся шептать молитву. Дети подтянулись ближе, стали за его спиной. Они не могли разобрать слов, которые шептал Схимник, но оба сразу почувствовали, как что-то теплое и уютное обвернуло их. Даже не оглядываясь, они поняли, кто стоял за их спинами.
Чем дольше молился Схимник, тем светлее становилось в церкви. Теперь она не казалась старой и неухоженной. Стены избавились от трещин, подсвечники блестели в сиянии свечей золотом, лики святых смотрели на юных прихожан с совершенно новых, словно вчера писаных, икон. А когда Схимник заканчивал свою молитву, откуда-то из-под купола вдруг вниз упал луч света, который заключил людей в золотой круг, а в воздухе серебром зазвенели колокола, хотя на звоннице – дети знали это наверняка – никого не было.
– Ну, вот, можем идти, – сказал, наконец, Схимник, повернувшись к детям. – Идем, отроки.
Он провел их до двери, выпустил наружу и вышел сам, оставив дверь открытой.
– Сюда волен войти любой, кому нужна помощь, – пояснил он в ответ на вопросительные взгляды детей.
Дети оглянулись. Церковь теперь выглядела совсем по-иному. Купол блестел золотом, крепкие бревна стен белели свежей побелкой, окна были вымыты, на крыльцо не страшно было ступать ногой. Не сговариваясь, дети поклонились храму и трижды перекрестились.
– Это правильно, отроки, – одобрительно закивал Схимник. – Это правильно.
Он положил руки им на плечи и повел в лес. Река все так же блестела внизу, только вместо города дети видели за рекой лес и несколько маленьких домишек, словно игрушечных, возле которых суетились люди. Бос шел впереди, поминутно оглядываясь на Схимника, словно испрашивая у него: правильно иду? Тот кивал, и пес продолжал шагать.
– Опять во времени перенеслись? – спросил Саша, разглядывая окрестности.
– Скорее, в измерении, – поправил его Схимник. – Многие времена и измерения существуют параллельно, и тот, кто умеет, легко ходит по ним. Таких людей издревле называли каликами перехожими, то есть вхожим в разные лики этого мира. Эти люди несли мудрость разных миров, чтобы передавать ее всем, кто желал видеть истину и имел дар переходить из одного мира в другой. А теперь обождите здесь.
Они отошли недалеко от церкви. Тропинкой, по которой их вел Схимник, очевидно, многие ходили, потому что была она хорошо утоптана и широка. Подростки оглянулись. Солнце только-только встало над горизонтом, обещая теплый погожий день. На голубом небе, пробивавшемся иногда сквозь кроны деревьев, не было ни облачка. В лесу пахло свежестью, грибами и какими-то ягодами. Запах был необычным, дурманящим, такой воздух хотелось пить, как драгоценный напиток. Саша взял в руку ладошку Марины, и они долго стояли, всматриваясь в небо. Им было так хорошо вдвоем, что не хотелось никуда уходить. Хотелось стоять вот так всю жизнь, вечность, пить этот волшебный воздух, слушать шелест ветра в листве, смотреть, как возникают и исчезают в зелени крон голубые лоскутки небосвода, а солнечные проблески игриво перепрыгивают с дерева на дерево, словно зверьки. Дети полностью отключились от реальности и не видели, как Схимник подошел к Босу, что-то тихо говорил ему, а пес кивал изредка в ответ, будто прекрасно понимал, о чем ему втолковывал старик. Они также не видели, как рядом с Босом и Схимником время от времени то появлялась, то исчезала призрачная полупрозрачная фигура женщины в длинном платье, которая не шла, а словно плыла над землей. Женщина ничего не говорила, она просто иногда гладила пса, то ли приободряя его, то ли поощряя, то ли благодаря за что-то одной ей известное. Не видели подростки, как исчезла женщина, как вернулся к ним Схимник. Только деликатное покашливание старика вернуло их к реальности.
– Ну вот, отроки, – продолжил Схимник, словно и не отходил никуда. – Слушайте урок. Как сказала вам Баба Яга, вы должны выйти к Киеву и найти там центр. Только вот дороги могут быть разными. Одна короткая, но трудная, вторая долгая, но легкая, а третья вообще может вернуть вас туда, откуда пришли, и тогда начинать придется все с начала. Как угадать пути-направления? Думайте, решать Вам.
– Зачем же так сложно? – удивился Саша.
– А жизнь, она вообще штука сложная, отрок. Ведь жизнь – это сплошная череда принятых решений. И выбор этот приходится делать каждый миг без права на ошибку. Сейчас вам будут встречаться разные существа, в основном добрые, но могут случиться и хитрые. Будут искушать вас, соблазнять разными разностями, только не поддавайтесь искушению. Вы идете по краю Божественного мира, и здесь возможно то, что никак невозможно в вашем, Материальном, мире. Только в сказках да в легендах.
– Это экзамен такой? – догадалась Марина.
– Пусть будет экзамен, – не стал спорить Схимник. – Тварь Божья послужит вам и здесь, только время его на исходе. Наступит момент, когда вы пойдете дальше сами.
– Он что, умрет? – голос девочки был испуган.
Саша тоже нахмурился. Стоило ли проходить Зону и выжить под обстрелом, чтобы умереть здесь? Несправедливо как-то.
– Ну что ты, девонька, – ладонь старца легла на ее плечо. – Нет, конечно. Здесь не умирают. Просто у каждого свой путь. У вас – свой, у него – свой. Его урок почти выполнен, ваш же только начинается, только и всего. Ну, все. Солнце уже припекает, а вы еще здесь. Идите.
– До свидания, – Марина помахала Схимнику на прощание рукой.
– До свидания, – сказал Саша и повернулся вслед за подругой.
– С Богом, – напутствовал старик.
Дети не видели, что он трижды перекрестил их, благословляя в дорогу. Они шли, не оборачиваясь, пока не затерялись среди деревьев, и не могли видеть, как рядом со Схимником появилась полупрозрачная женщина, как и она, и старик начали превращаться в Алю и Кинолога. Не видели и то, как эта пара, простояв еще некоторое время, растворилась в лесном воздухе. Бос вел их по тропинке в мир, который еще никто не видел из смертных людей, во всяком случае, последнюю тысячу лет.
Дети шли сначала молча, наслаждаясь тишиной. Птиц здесь, почему-то, не было. Никто не щебетал в листве, только ветер иногда шелестел кронами высоких деревьев. Эта необычная тишина, как ни странно, совершенно не напрягала, словно так и надо было.
– Тихо-то как! – прошептала Марина, держась за Сашину руку, и спросила: – Как думаешь, что нас ждет дальше?
– Не знаю, – ответил мальчик. – Думаю, что ни мутантов, ни фашистов мы здесь не встретим. А тишина, скорее всего, потому, что мы находимся на меже пограничного мира. Помнишь, Схимник сказал, что мы пойдем по краю Божественного мира?
– Помню, конечно. Как здесь хорошо!
Саша ничего не ответил, только чуть сжал девичью ладошку. Марина заглянула в его глаза, а у самой в глазах горел озорной огонек. Казалось, еще немного, и девочка бросится бежать по тропинке с криком «Догоняй!».
Тропинка все петляла и петляла среди деревьев, Бос уверенно шел впереди, иногда оглядываясь на подопечных. Складывалось впечатление, что пес снова приобрел способность двигаться без остановки, как тогда, в Зоне. Повязку он сорвал еще возле церкви, рана больше не беспокоила его. Да и была ли она?
Постепенно тропинка становилась уже, лес – гуще. В ветвях послышалось первое птичье пение, какие-то пичуги порхали с ветки на ветку, но рассмотреть их подростки были не в силах. Где-то в стороне раздался треск, и вскоре все стихло. Саша сначала настороженно замер, пытаясь по привычке вытащить из-за спины несуществующий автомат, потом вспомнил, что Схимник их разоружил, улыбнулся и стал догонять Марину. Тропинка стала такой узкой, что идти рядышком было уже невозможно. То ли лес становился густым, то ли просто солнце уже клонилось к горизонту, но видимость ухудшилась. Странно, подумал Саша, они идут уже довольно долго, но ноги не болят, да и усталости почти не чувствуется. Так, совсем чуть-чуть хочется присесть возле какого-нибудь дерева и немного посидеть, послушать птиц. Когда в последний раз он вот так ходил по лесу? Саша уже и не вспомнит. Давно это было, словно в другой жизни.
Поляна открылась как-то вдруг. Деревья разом расступились, и Бос вывел детей на небольшую полянку, посреди которой стоял крепкий широкий дуб. Лес обступал поляну с трех сторон, а с четвертой стороны ее омывала река. Солнце уже висело низко над горизонтом, освещая воды золотом вечерних лучей.
