В изогнутых лучах солнечной короны зеленел большой рубин. Собирая скупой свет, проникавший через потайной люк в крыше, рубин мерцал зелеными искрами; знаменитый красный камень, знак пламени небес, изменил свой цвет в подводном мире.
Рэсси спокойно поплыл к статуе.
Не содрогнулось океанское дно, не шевельнулся оскверненный бог солнца, когда Рэсси прикоснулся к камню. Лишь у полуоткрытой двери взметнулось мутное облачко ила, и Рэсси понял, что оказался в каменном мешке: сзади него был диск, разметавший песок. Корабль не мог проникнуть в храм, но иллюминатор следил за кладолазом. Он наверняка видел гигантскую статую, золотой венок и большой зеленый камень — лучшее украшение «небесной короны»…
Рэсси, скользя под сводами, неожиданно нащупал щель между складками одежды статуи. Узкий лаз вывел его из каменной ловушки. Вокруг снова было море.
Чуткие уши уловили гул двигателя диска и еще одного незнакомого корабля — подлодки. Они были слишком близко. Рэсси рассчитал: куда он теперь ни поплывет, ему не уйти от подлодки и диска. Две условные линии в его схемах — линии жизни и смерти — впервые сливались в одну.
Аварийный механизм, включившись автоматически внутри Рэсси, непрерывно бил тревогу. 808 одинокого разведчика приняли на «Альбатросе» и радировали ему: «Плыви к нам». Рэсси устремился к яхте. Он принял по пути еще один ответный сигнал, слабый и далекий, передал подробности обстановки; обмен информацией продолжался всего несколько секунд.
За тысячи километров от подводного древнего города, в школе юных кибернетиков, в тот же момент был сорван урок математики. Стоявший у доски Электроник услышал сигнал бедствия, мгновенно отозвался на призыв, точно оценил опасность. Рэсси получил совет: «Созови всех дельфинов, китов, акул. Спасайся с ними, Рэсси!» Так сказал Электроник, глядя в лицо учителя, вместо слов о строении Вселенной. И хотя Электроник знал от Громова, что преследователи совсем не враги Рэсси, что, пытаясь поймать пловца, они спасают редкую машину, он не мог поступить иначе: в радостное мгновение, когда откликнулся Рэсси, даже лучший в мире математик забыл все на свете, старался лишь выручить друга. Учитель не сердился на Электроника: он тоже был рад, что Рэсси наконец-то откликнулся. А через минуту Электроник уже ругал себя за поспешный ответ и каялся, что погубил Рэсси. Но Рэсси больше не отзывался на призывы Электроника…
Вынырнув на поверхность, Рэсси увидел, что «Альбатрос» полным ходом удаляется от него.
Пловец не последовал за яхтой: он знал, что «Альбатросу» не уйти от двух быстроходных кораблей.
Судьба яхты была решена, но морской поединок на этом не кончился. Дельфины и акулы внезапно всплыли из глубины и, обгоняя корабли, устремились с разных сторон к одинокому Рэсси.
Никогда еще капитаны не видели такого странного морского стада. Плотным косяком в виде фантастической рыбины, спрятав в центре лохматого беглеца, акулы и дельфины двинулись навстречу остроносой подлодке.
Подлодка дрогнула, затормозила, пропуская стадо. И тотчас к «Альбатросу» подлетел подводный диск, требуя заглушить мотор, лечь в дрейф. Но прежде чем подняться на борт яхты, командир диска связался по радио с диспетчером Океана и признался, что Рэсси вновь ускользнул…
Некоторое время Рэсси плыл среди неожиданных спасителей, а потом отрывистым сигналом распустил свой эскорт и ринулся в глубину. Самое важное теперь — уплыть из этих вод, запутать свой след, найти быстрое течение, размывающее все запахи.
Рэсси не беспокоил маленький катер, безмолвно повисший сзади. Рэсси надеялся на свою скорость.
В Мировом океане есть только одно судно, обгоняющее стайера моря меч-рыбу. Даже не судно, а катер — вытянутый стрелой, с плавным горбом рубки — быстроходнейший катер диспетчера глубин Командора. Очень редко Командор отрывается от главных обязанностей и запускает свой катер: когда взрывается на какой-нибудь подлодке атомный котел, когда происходит авария на нефтепромыслах, когда надо доставить в больницу тяжелобольного.
Катер диспетчера следовал за Рэсси. Командор по просьбе профессора Громова решил сам вмешаться в погоню за быстрым пловцом. Но он не пускал пока катер на полный ход, любуясь состязанием сильных машин.
«На пользу или на погибель себе изобрели люди машины? — рассуждал Командор, управлявший катером. — Если судить о мышлении по поведению машины, оно неотличимо от человеческого. Что бы я делал на месте этого хвостатого пловца, невольно попавшего в подчинение фон Круга? Удирал бы со всех ног, точнее, со всех движителей. И молодец этот Рэсси: призвал на помощь целое стадо спасателей. Нет, нельзя отдавать в чужие руки такое изобретение! А ну, вперед, Рэсси! Держись и не вешай свой хвост!»
Командор включил прожектор. В луче света мелькнул удиравший пловец.
Катер постепенно настигал Рэсси, отчаянно работавшего хвостом…
«Верно говорил Астронавт: скорость такая, что, попадись на пути неосторожная рыба, взорвется, как граната… — подумал Командор. — Дельный совет дал мне диспетчер Космоса! Если бы я двигался наперерез беглецу — а так легче его поймать, — при этой скорости я сломал бы Рэсси».
Этот момент Рэсси запомнил навсегда: он перестал быть неуловимым.
Из корпуса катера выползла механическая рука, протянулась к нему. Пальцы с натянутой сеткой медленно сжались.
Притихший пленник решал про себя задачу: как вырваться на свободу, если противник быстрее тебя.
Рэсси не знал, что плен и есть его свобода.
Нет более торжественного момента в жизни морского путешественника, чем та минута, когда он выходит из здания морского вокзала и ищет взглядом свой корабль. Три спутника с интересом оглядывают порт. Профессор Громов, Электроник и Сыроежкин прилетели в приморский город, чтобы продолжить свое путешествие на подводном судне. Это не простая морская прогулка. Сегодня очень важный день: Громов и его помощники едут за Рэсси.
В сине — зеленом просторе покачиваются подводные суда, в которых угадываются знакомые очертания вечных жителей океана, и профессор объясняет мальчикам: вот корабль-дельфин, корабль-парусник, кораблькальмар…
Мраморные ступени ведут к причалу, где стоит, принимая пассажиров, большой лайнер «Белый кит». Внутри него — как в самолете: круглые иллюминаторы, ряды зачехленных кресел.
Мягко захлопываются дверцы. Прогудев на прощание, корабль-кит уходит из порта, рассекая мощной головой волну, и незаметно для пассажиров опускается в безопасные глубины. Теперь он всплывет где-нибудь очень далеко — возможно, в другом океане, в другом полушарии планеты…
Океанский лайнер-кит заходит по пути в подводный город. Туда и плывут профессор и мальчики — близнецы", чье удивительное сходство вызвало веселое оживление пассажиров. Громов что-то пишет в блокноте. Электронику досталось место возле самого иллюминатора, как новичку глубин. А Сыроежкин, сидя между ними, вертится в удобном кресле, вспоминая свои морские приключения.
В выпуклое стекло, прямо на Электроника и Сергея, глядят акульи морды; мелькают в иллюминаторе флаги хвостов и крылья плавников; зеленым сиянием светятся таинственные жители глубин. Все они отстают от быстроходного корабля, лишь какая-то пятнистая рыбина, выпучив глаза на яркий свет, долго плывет рядом. Сыроежкин чувствует себя «морским волком»: он видел все это на дне морском.
Сегодня Сергей болтлив:
— Ты не встречался, Электроник, нос к носу с акулой?
— Нет.
— А я чуть не прокатился на акуле. Нисколько не страшно!
— Акулы бывают разные, — спокойно отвечает Электроник. — Песчаная, тигровая, китовая, кошачья, белая, голубая, сельдевая…
— Молодец, все знаешь!.. Теперь скажи мне: кто лучший спринтер моря?
— Катер диспетчера Океана. Он догнал Рэсси.
— Верно. Катер диспетчера быстрее меч-рыбы. А скорость в море — это свобода! Вот Рэсси знает…
— Рэсси еще не свободен, — говорит Электроник. — Чтото мешает ему быть прежним Рэсси. Хотя он от нас близко, все равно не откликается.
Электроник про себя вызывает Рэсси, и Сыроежкин умолкает. Потом шепчет в карман, где лежит транзистор: «Эй, Рэсси. Мы плывем к тебе… Слышишь?»
— Почему он молчит? — думает Сергей вслух. — Скажите, Гель Иванович, а Рэсси все такой же?
Профессор поднимает голову, рассеянно смотрит на мальчика, кивает:
— Внешне такой же. А вот что у него на уме — посмотрим.
— Гель Иванович, а вы пишете не тем концом карандаша.
— Ах, да… — Громов кивает, рассеянно смотрит на пустые листы и, перевернув карандаш, снова углубляется в записи. — Спасибо, что подсказал.
Сыроежкин заглядывает в профессорский блокнот. Но он ничего не понимает в строках формул. Может быть, Громов придумывает новую машину, более сложную, чем Рэсси? Рэсси уже сделал мировое открытие, скоро он будет с ними. А наука движется вперед…
