— Обереги перенастроила Марго, это я вам точно говорю! Она умная! — восторгался Костя, намотавший на шею ее шарф. — Левка, ты же видел, она в рубке, значит, разобралась, как управлять замком!
«Только о Маргарите и беспокоится! — в бешенстве подумал Лева. — А что Лиза и остальные в замке, на это ему наплевать!»
— Барышня смекалистая, — со вздохом подтвердил Кирн, — да только как бы от ее смекалки не взлететь нам всем на воздух.
— Это еще почему? — Костя сразу и вознегодовал, и испугался.
— Кирн! — рявкнул на картографа Эрин, встопорщив бороду. — Ты к чему клонишь? Не вздумай языком трезвонить, как колокол в праздничный день! За такое кощунство обреем бороду и изгоним наверх, будешь там голые щеки на солнышке греть! Цыц!
Лева поднялся с камня и первым углубился в подземный коридор.
— Опять тайны? — проницательно спросил он, оглянувшись на гномов через плечо. — От меня?!
— А, да что уж там! — Кирн отмахнулся от грозно насупившихся соплеменников. — Боком вышли нам наши тайны, достопочтенные, а если сейчас не сказать, нас с вами и с нашими драгоценными бородами не останется, да и солнышка тоже! Слушайте, доблестный Лео и господин дракон. Глубоко под Радингленом есть не только кузни и штольни, не только подземные реки и озеро-резервуар, от которого питаются все ваши колодцы. Неподалеку от озера имеется развилка, налево за ней Святилище, а направо…
Эрин и Бьорн одновременно, не сбавляя шага, зажали уши могучими ручищами, словно не желая слушать, как Кирн разглашает великую тайну.
— … направо — двойные ворота, за которыми горячие ключи и целебные грязи, исцеляющие от болезней. Там гномы совершают свои омовения.
Эрин и Бьорн глухо застонали «святотатство!» и «валуном тебе по макушке!»
— Понятно, баня для кузнецов, и что в этом такого особенного? — не понял Костик.
— Не все так просто! — договорил Кирн. — Сородичи мои не водили в ту пещеру не то что барышню Маргариту с юным Конрадом, но даже вас, доблестный Лео, ибо место это для гномов еще более заповедно, чем Святилище, порушенное замком. Право на ритуальное омовение в источнике получают только совершеннолетние гномы и гномские дамы, остальным путь запрещен. Там, досточтимый дракон, не баня, а наш храм.
— И обереги от замка там не поставлены? — опешил Лева.
— Увы, — скорбно подтвердил Кирн, стараясь не смотреть на суровые лица сородичей. — Подземные Уложения запрещают, иначе будет осквернение святыни, которое не отмолить нам вовеки веков. Проход замаскирован, вы не заметили. Ох, зря я не осмелился вам его показать.
— Вот замок и вломился! — подытожил Костя. — Хорошо еще, сейчас у руля Маргарита! — он скрипнул зубами и, видимо, с трудом сдержался, чтобы не сказать много-много разных слов об упорном соблюдении традиций вопреки голосу разума и о прочих деликатных материях. И Лева в кои-то веки был с ним согласен — нашли когда бояться святотатства!
— Так. Так… — Он пытался сосредоточиться на бегу, но мысли его метались. — Горячие источники… там же еще, наверно, и душистые масла держат, раз купальни… А эфирные вещества горючие. И еще пар… и подземные пустоты… А резервуар огромный, уж его-то я видел… и если он закипит, то может взорваться… И какую температуру выдаст замок, непонятно. Ох ты, и музыка, мутаборская музыка… и звук по воде идет совсем иначе, а про ваши горячие источники Маргарита не знает… — Лева обернулся к Кирну, невежливо игнорируя остальных. — Думаете, будет взрыв?
Кирн только кивнул.
— Дальше куда? — отрывисто спросил Костя.
— В подземельях опять все меняется, — отозвался Кирн, — карта и то не поможет.
— А! — Костя отчаянно махнул рукой и вдруг как-то странно потянул носом и затрепетал ноздрями — вылитый охотничий пес, который взял след.
— Что? — быстро спросил Лева.
— Я… я чую, — глухим низким голосом произнес юный Конрад. — За мной!
Гномы переглянулись.
— Барышню чует или замок, будь он неладен? — опасливо спросил Эрин.
— И то и другое, — вздохнул Лева, — и останавливать не советую, ничего не выйдет. Да и выбора у нас нет, почтеннейшие.
Дальнейший путь по гномским подземельям Костя запомнил плохо, потому что его тянуло вперед, как магнитом, и он был уверен — тянет туда, где сейчас Марго. Остается добраться до нее кратчайшим путем и поскорее вытащить из Черного замка, пока она цела. Ну и остальных тоже.
Как это сделать, Костик пока не представлял, да и в голове у него мутилось.
Зато Лева дальнейший путь по гномским подземельям запомнил очень даже хорошо, хотя окрестности не узнавал. Многие пещеры оказались затоплены подземными реками, вышедшими из берегов, и приходилось обходить вкруговую, да к тому же, как объяснили гномы, и лодки почти все унесло.
Они спускались по длинным извилистым тоннелям, по лестницам, то узким, то широким, то крутым, то пологим, пробегали под арками, пересекали просторные залы, малые и большие мастерские. Гномы прекратили все работы, нигде не было ни единой живой души, но подземелья не молчали — откуда-то из-под каменной толщи волнами накатывал гул, гудение, как будто, постанывая и дыша, ворочалась и скреблась гигантская тварь — Черный замок. И везде, везде были следы разрушений. Угрожающего вида трещины змеились по стенам и потолку, а в полу то и дело встречались зловещие расселины, из них дышало жаром и валил пар. Лева весь взмок, у него мгновенно запотели очки, он протирал их на бегу и мысленно твердил: «Хватит с меня очков! Пора переходить на контактные линзы!»
— Почему столько пара и жарища? — отрывисто спросил он, не замедляя бега. — Ключи уже растеклись или озеро закипело?
— Еще нет, хвала Платиновой Луне, авось не попустим! — ответил за всех Кирн. — Сегодня днем началось. Раньше от замка шел сплошной холод, сосульки под потолком были в человеческий рост, ручьи и колодцы замерзали — помните, когда вы нас посещали, как раз мороз ударил, вы еще дивились, а барышня Марго все зябла. От замка и мутаборской магии всегда мороз, сами знаете. Теперь обереги отключились, вот жар и пошел.
— Это замок сопротивляется! — догадался Лева. — Ну Марго, ну… — Он махнул рукой. — Не могла посоветоваться, прежде чем соваться!
— Уже близко! — бросил через плечо Костя, услышав имя Маргариты.
Взгляд у него был мутный и очумелый.
Леве это совсем не нравилось.
Под ногами стояли лужи, часть проходов и коридоров превратилась в ручьи, иногда путники вынуждены были брести по колено в воде, и тогда Эрин подставлял Леве могучее плечо, чтобы тот не оскользнулся на мокром камне, и Лева с благодарностью принимал помощь. Местами путь преграждали колонны — они напомнили Леве деревья, поваленные в лесу после бурана. Замок в одночасье уничтожил чудеса искусной резьбы, плоды многолетнего труда. Там, где дорожки были вымощены разноцветной плиткой, плитка эта встала дыбом и раскололась. На совесть выстроенные каменные мостики через подземные реки и ручьи во многих местах обрушились; встречались и следы обвалов, которые, правда, гномы отчасти успели разгрести. Костя перемахивал колонны, валуны и каменные осыпи как тигр, в один прыжок; от волнения он не замечал ничего вокруг — в отличие от Левы.
Гномы горестно охали:
— Только отстроились, только былую красоту навели, и опять начинай с самого начала!
Чем дальше они углублялись в подземелья, тем чаще стали попадаться на пути фигуры окаменевших гномов — чары замка сковали их смертным сном. У ног каждого гнома стояла кружка вина, накрытая ломтем хлеба.
— Не успели покамест схоронить, не до того было, так хоть почести оказали, — оправдался Кирн.
На поворотах и перекрестках Костя замирал, принюхивался и мчался дальше.
— Прямиком в Зал Совета направляется, — сообщил Леве Бьорн, — нехорошо это… неужто замок туда пробился?
Наконец Костик с разбегу скатился по лестнице и влетел в тот самый огромный зал-кузницу, где гномы когда-то выпускали из клетки заколдованного Филина. И здесь было неладно: большой фонтан посреди зала умолк, вода из него ушла, причудливые бронзовые люстры под потолком покорежило, кованые двери — тоже. Печально покачивались разбитые витражные фонари, которыми гномы украшали арочные проемы. Из-за соседних дверей доносились приглушенные голоса и порой детский плач.
— Мы собрали сюда всех, — пояснил Кирн, — и взрослых, и детей, так оно спокойнее. И посты сняли, все равно пользы в них, как в сильфе солидности… — Он ухватил Костю за рукав и заставил остановиться. — А теперь, пожалуйста, ступайте тише, господин дракон, не то помешаете старейшинам.
Посреди кузницы, под узорчатым шелковым балдахином, который держался на шестах, сгрудились в кружок девять седых, как лунь, гномов в парадной тяжелой парче, среди них был и самый старый, Болли, давний друг всего королевского семейства. Они стояли, касаясь длинными бородами каменных плит, положив руки друг другу на плечи и сблизив головы, точно совещались. Но стояли совершенно молча и неподвижно.
