На следующее утро после похорон настоятеля монастыря, Лео со своими друзьями решил остаться в монастыре, чтобы окончательно закончить работу по реставрации фрески.
Толстяка - старшего брата Майкла - вся округа считала слабоумным, и он сам давно смирился с этой мыслью. Лишь его верный друг Малыш, которому Толстяк поверял все свои секреты и видения, верил, что когда-нибудь сможет заработать денег столько, чтобы врачи починили Толстяку мозги. Малыш по-своему любил Толстяка, жалел его и относился к нему снисходительно, как старший к младшему.
Занимаясь ремонтом своего, почти столь же безобразного дома, как и вновь приобретенное жилище их соседей, Толстяк и Малыш ожидали Майкла, которого уже почти час назад отправили за растворителем.
- Он, наверное, знакомится с новыми соседями, - заявил Малыш, переливая краску из одного ведра в другое. - Я видел, как сегодня к их дому подъехал лимузин. К тому же в нем сидела... девушка, довольно симпатичная...
- Ты уже разбираешься в девушках? - удивленно спросил Толстяк, осторожно размешивая в ведре краску.
- Каждый мужчина должен в этом разбираться, - буркнул Малыш.
Толстяк на мгновение задумался. А потом сказал:
- Значит, я не мужчина...
По его сосредоточенному и потемневшему взгляду Малыш почувствовал, что Толстяк снова перенесся в давно прошедшие времена. Голос его стал похож на шепот, глаза заволокло слезами.
- Послушай, Малыш, - сказал он. - Мне было снова видение. Нет, даже не видение... Все было на самом деле, ей-богу!
Малыш снисходительно улыбнулся, помешивая в ведре краску:
- Ах, опять тебе было видение? - сказал он.
Толстяк обидчиво поджал губы:
- Но я же видел ее!
- Кого? Кого ты видел?
- Пречистую Деву Марию, - наконец выдохнул Толстяк и посмотрел на Малыша, проверяя не смеется ли он. Нет, Малыш не смеялся. Немного успокоившись, Толстяк продолжил: - Она была совсем рядом... Дотронуться можно. В золотой короне и в синем платье, с золотыми цветами. Босая... Руки маленькие, смуглые. И она держала младенца... учила его ходить... А потом увидела, что я на нее смотрю, и улыбнулась мне... Тут у меня на глазах выступили слезы. А когда я их утер, она уже исчезла. И сделалось так тихо... Понимаешь...
- Ну и мастер ты сочинять, - ответил Малыш.
- Вот, ты мне не веришь, - снова обиделся Толстяк. - Но все это было! Было на самом деле. В жизни не так, как всегда, в жизни бывает по-другому.
- Может, это так же было, как в тот раз, когда Дьявол на твоих глазах красил в красный цвет колеса велосипеда и работал хвостом вместо кисточки? - со смехом вспомнил Малыш.
Толстяк смутился:
- Ну чего ты все про это вспоминаешь?
- А потом у тебя под ногтями оказалась красная краска! - расхохотался Малыш.
- Ну ладно, тогда, я может, и выдумал, - сказал недовольный Толстяк. - Но тогда... тогда я все это нарочно рассказал, чтобы вы с Майклом в другие мои видения поверили... которые настоящие... Которые я не выдумал... - с жаром добавил он.
Малыш посмотрел на него строго и сказал:
- Ты бы поосторожней, Толстяк, со своими видениями. А то люди еще подумают, будто ты действительно, с хромыми мозгами.
- А ты как думаешь? - спросил Толстяк, - у меня не хромые мозги?
Малыш на минуту задумался.
Толстяк, не дождавшись его ответа, вдруг закричал, размахивая кисточкой с краской:
- Я ведь не просил, чтобы мне были видения. Не моя вина, если я слышу голоса, если... если мне является Пресвятая Дева... если черт и ангелы ценят мою компанию...
Все, кто видел Толстяка в такие минуты, обычно смеялись, но Малыш, хотя и знал, что Майкл не одобрит подобных разговоров с Толстяком: решил дать ему высказаться. К тому же вид у его друга был довольно жалкий. Красный нос со взбухшими жилами... капли пота и краски на круглом лице. Огромные синие глаза с удивительно длинными мохнатыми ресницами...
В общем, Малышу больше ничего не оставалось, как выслушивать все то, что говорил Толстяк, уставившись в ведро с синей краской.
- И ведь знаешь, Малыш, - бормотал Толстяк, - были когда-то такие люди, которых на земле еще никто не видел, кроме меня. А если даже и услышит кто о них, все равно не поверит. Они отдавали своих девушек, красивых девушек и парней в жертву каким-то существам, что жили под водой... Да... А взамен покупали, что угодно... Ну, все, что хочешь! И встречались они с этими существами на маленьком острове. Вон там... возле леса.
- Мы же договорились, Толстяк, что ты не будешь рассказывать мне больше никакие небылицы, - жалобно протянул Малыш.
- Но это никакие не небылицы, - возразил Толстяк, по-прежнему уставившись на ведро с синей краской. Капли синевы стекали по длинной кисти, которую он держал в руках, образуя на поверхности множество причудливых зигзагов и колец.
- Так, значит, так оно и было? - спросил у него Малыш.
- Да, так и было, - ответил Толстяк, - под водой у них были всякие города. А остров этот они специально подняли со дна озера. В каменных домах жили еще какие-то существа, когда остров поднялся на поверхность. Люди увидели как-то их и перепугались. Очень перепугались, Малыш...
- Почему? - Малыш незаметно перешел на шепот.
- Потому, что эти твари любили, когда люди приносили им себя в жертву...
- В жертву?!
- Да. Это происходило в день всех святых... в общем, регулярно... И отдавали им кое-какие безделушки, которые сами же делали...
- А что эти существа им давали взамен? - поинтересовался Малыш.
- Рыбу! - воскликнул Толстяк.
- Рыбу? - удивился Малыш.
- Да. Рыбу. Рыбу до отвала! Похоже, что они ее со всего озера сгоняли!..
- А еще? Неужели только рыбу?
- Еще - золотые... или... похожие на золотые... побрякушки... всякие вещи.
- Ну, ладно, рассказывай дальше, - снисходительно сказал Малыш.
- Ну, так вот, слушай... Встречались они с этими существами на том островке... в заколдованном лесу... Они приходили туда, прихватив свои жертвы... А обратно привозили золотые украшения... Сначала эти существа никогда не выходили на остров, но со временем стали туда наведываться... Понимаешь, похоже на то, что они могли жить как на воде, так и на суше... Люди сказали им, что могут перебить их всех, но те ответили что, если захотят... сами перебьют всех людей. Но сейчас пока не хотят этого. А потом люди решили породниться с этими существами.
- Как породниться? - удивился Малыш. - Это спаривание, что ли?
- Ну да, вроде того, - смущенно ответил Толстяк.
- Понятно. Давай дальше.
- Существа эти им сказали, что если люди станут жить под водой, то превратятся в бессмертных.
- И что же люди? Стали с ними спариваться?
- Ну да... Стали... Те из них, что навсегда спускались под воду, иногда возвращались, чтобы навестить тех, кто остался на суше...
Неожиданно у Толстяка потекли по лицу слезы. Он размазывал их кулаком.
- Ты чего, Толстяк? - спросил Малыш.
- Я знаю, никто не верит мне, - заговорил Толстяк быстро и сбивчиво, - все смеются, и никто, кроме меня самого в это не верит...
- Я верю тебе, верю, Толстяк, - попытался успокоить его Малыш.
Но у Толстяка определенно началась истерика. Его вдруг стало колотить от непонятно
откуда нахлынувшей тревоги. Потом он опустил свою пухлую ладонь на плечо Малышу и
засмеялся:
- А представь себе, Малыш, что однажды ночью ты видишь, как кто-то отправился на своей лодке, нагруженной чем-то большим и тяжелым куда-то в сторону лесного озера... а на следующий день... пропал отец... Я однажды ночью... я видел их... Я залез на крышу увидел их... боже, что творилось в ту ночь... Они стучали в наши двери, но отец, покойный отец, не открывал... Толпы мертвецов и умирающих... а потом все успокоилось, хотя больше нашего отца я никогда не видел... Он умер... утонул... в этом озере...
Толстяк тяжело дышал. Лоб его покрылся испариной. Рука, сжимавшая кисть с капающей с нее синей краской, напряглась. Вскоре он застонал, и по его толстым щекам заструились слезы.
- Боже, что же довелось мне тогда пережить, Малыш! Меня бы уже давно, наверное, прикончили злые духи за то, что я их видел. Потому, наверно, они лишили меня ума, Малыш. Я сильно тогда перепугался и никогда больше после той ужасной ночи не залазил на крышу... Теперь у меня... хромые мозги...
- Успокойся, Толстяк! - Малыш попытался обнять его, но Толстяк продолжал, будто не замечая вовсе присутствия Малыша.
- Самое страшное - еще впереди! Они, эти злые духи... - они расплодились повсюду, в водах, на суше, в лесах... Обратились в пауков, червей, в гнусных насекомых, в карликов... Я знаю, я знаю, что это за твари... Я знаю, что они еще хотят сделать! Я видел их однажды ночью... когда... исчез отец... Иех-ахх-ах! - вопль Толстяка прозвучал так неожиданно и был наполнен таким нечеловеческим страхом, что Малыш едва не упал в обморок. Глаза Толстяка, устремленные куда-то сквозь него в сторону леса, были готовы вылезть из орбит, пухлая ладонь с силой впилась Малышу в плечо. И если бы не заскрипели в этот миг сзади тормоза автомобиля Константа, приехавшего заводить знакомство со своими новыми соседями, то наверняка Малыш не выдержал бы - и разревелся от страха.
