Слова притягивали Колю. И если половинка может быть ближней, то ближней была половинка с хозяином. Коле хотелось поверить ему. И уйти. И не хотелось верить тем, кто остался позади. Тем, кто уже предал.
Он ещё раз оглянулся. Веня с невероятно смущённым лицом не смел поднять на него глаза. И поделом ему. Пашка смотрел как-то рассеянно, мимо Коли. Конечно, ему-то что до Коли, его обратно к Владяну тянет. Ладно палочки сейчас в Колиной руке, а то натворил бы таких дел. Пашка сумел бы. Вон как класс тогда раздраконил, а Коля страдай. Димка перестал тереть глаза и уставился на Колю. Ну, и чего уставился, болтун? Язычок-то попридерживать надо. Да что теперь с него взять-то, с маленького. Соплячок, что уж тут поделать. А Ленка смотрит тоже. Ишь красотка с Парижскими тайнами. Жалеет небось теперь, что какой-то Артур ей нравился. Сейчас расплачется и прощения станет у Коли просить. Но нет, не возьмёт её Коля с собой. Точно не возьмёт. Окончательно и бесповоротно. Такие ему не нужны. Ну-ну, зарыдай ещё.
Но Ленка почему-то не рыдала. И Коля вдруг начал догадываться, что взгляд Ленкин вовсе не плачевно-умоляющий. Не то чтобы Коля прозрел. Нет-нет, он ещё сильно так надеялся на то, что Ленка осознала свою ошибку, хоть и поздно. Но под этим взглядом терял Коля уверенность в своей непоколебимой правоте и непорочности. Каким-то нехорошим взглядом смотрела Лена на Кольку, презрительным что ли. Будто Коля не командир штаба, а всего лишь дворник, который подметает рядом улицу и ни в жисть не догадается взглянуть сквозь листву, чтобы обнаружить замаскированный штаб. Будто не личность Коля, а так, мелкота сопливая, как вот Димка к примеру. Конечно, куда Коле до Артура. Где уж нам…
Лена не дала додумать Коле и понырять в сладкой боли одиночества человека, преданного всем миром. Она решительно шагнула вперёд и повернулась лицом к Коле. «Сейчас прощения попросит, — ухнуло Колино сердечко. — Точняк. Может даже признается, что влюбилась, но раньше сказать не решалась».
— Ну, — сурово сказала Лена, и Коля подумал, что разговор начинается как-то не так. — Ну, чего встал-то? Иди! Вон, зовут тебя. Зачем тебе с нами? Иди, если мы тут все перед тобой провинились. Мы же плохие, так чего ты ждёшь? Иди!
— А разве нет? — искренне завозмущался Коля. — Разве не виноваты?
— Да в чём? — от тона Лены покривился даже хозяин, чей плащ продолжал зловеще развеваться на полдвора. — Почему ты мне должен был понравиться? Ну, скажи? Ведь ты ничего про меня не знаешь! Когда у меня день рождения? Кто мне больше нравится из гномов, которые путешествовали с хоббитом? Как окончилась история про Чёрную Гору и что это вообще за история? Извини, пожалуйста, но я не считаю себя предательницей, если твои симпатии остались в стороне от моего внимания.
— А Димка, — переключил разговор Коля, испугавшись грандиозного разноса на глазах у всех собравшихся. — Димка! Он ведь предал!
— Кого? Штаб? Мир теперь развалился на кусочки? Штаб обнаружили и разломали? Да Димка даже не сказал своим товарищам, где этот штаб находится. Так, Дмитрий?
— Так, — просто и коротко сказал Димка.
— Вот, — Лена придвинулась к Кольке, и тот опасливо отступил. — А ты уже тычешь своим обвинительным пальчиком.
— Но Веня вот… — начал Коля.
— Что Веня, — голос Лены набирал силу и разносился по пустому двору, а мерцающие глаза хозяина покрылись дымкой, словно жидкое серебро застывало на холоде осенней ночи.
— Веня-то уж точно предатель!
— Ты как-то пострадал?
— Но ведь мог же, мог!
— Умей прощать даже за то, что произошло. Сумеешь, остальное покажется пустяками. Не сумеешь — уходи. Если друг стоит рядом с вечным ощущением вины, то это уже не друг. Это… я не знаю кто, но уж точно не друг. Если мы не нужны тебе такими, как мы есть, если ты не видишь в нас то, какими мы можем стать, то тебе нечего тут делать. Тебя зовут. Иди.
Коля беспомощно оглянулся на хозяина. Ещё минуту назад весь мир находился у Коли в неоплатном долгу, а теперь всё вывернулось наизнанку, а с этой стороны роль безмерно виноватого неожиданно досталось самому Коле.
— Ну, Коля, — усмехнулся хозяин, вскинув голову. И непонятно было, то ли за Колю он, то ли со всем остальным миром. Не знал Коля, что теперь делать. Не получалось покинуть свой мир с чувством выполненного долга, чтобы потом с чистой совестью оставлять следы на пыльных тропинках далёких планет. Никто почему-то не собирался удерживать Колю, никто не собирался просить прощения. Коля ещё раз посмотрел на хозяина. Ну пусть тот скажет хоть что-нибудь.
— Ждёшь ответа, Коля, — улыбнулся тот, только теперь неумело и кривовато. Да я и ссам немножко удивляюссь. Вззять вот книги. Вссё те же миражи. Но почему, тот, кто их читает, умеет прорывать плёнку, отделяющую насстоящее от ненасстоящего и вытасскивать ненасстоящее в реальный мир, делая его ссамым что ни на есть реальным. Редко, но получаетсся.
Голос его затихал. Хозяин не ответил на Колин вопрос. Не сказал ему: то ли оставаться на месте, то ли всё же уйти с ним. Вот ведь как, даже хозяин оставил свои уговоры. Никто не держал Колю и оставался он на перепутье, оторвавшись, но не улетев. Коля должен был сказать что-то сам. Что-то весьма важное, что выразило бы его чувства, его выбор на эту минуту, а возможно и на всю оставшуюся жизнь. Но слова не приходили. Никогда не умел Коля говорить складно, понятно, доходчиво. Как хозяин, к примеру. Или как разозлившаяся Ленка. И Коля промолчал.
— Иссчеззаем, — сказал хозяин и растаял во тьме, как призрак под лучами солнца. Коля на миг испугался, что множественное число относилось и к нему.
— Не бойсся, Коля, — прошелестело по приникшей траве. — Это уже относсится не к тебе.
— Но… — вскрикнул Коля и опять все слова потерялись.
— Ты хочешь сспросить, не придётсся ли тебе пожалеть об этом. Придётсся, Коля, и не один разз. Но сстолько же, ессли не больше, воззрадуетсся твоя душа, что тебе поссчасстливилоссь осстатьсся. Непонятно? Не сстрашно. Когда-нибудь быть может тебе сстанет яссно, что неопределённоссть — вессьма интерессное чувсство.
Молчание окутало двор, лишь шуршали листья, тихонько передвигаясь с места на место под напором осеннего ветра. Никто не произнёс ни слова, пока Димка не махнул удивлённо рукою.
— Вон, — чуть слышно произнёс он.
Со стороны штаба по воздуху медленно плыли четыре светящихся огонька, словно там кто-то зажёг цветные фонарики и теперь тащил их навстречу команде. Впереди сверкал розовый. Чуть за ним наливался флуоресцентно-зелёным следующий. Дальше пламенел багряный. И замыкал удивительную шеренгу голубой. Вернее, какую там шеренгу. Огоньки плясали в воздухе, поднимаясь то выше, то ниже. Отсюда они виделись тоненькими продолговатыми полосками, словно палочки или… Или корейские ручки.
— Принцессы, — пояснил Коля.
— К ним двигаем? — спросил Пашка непонятно у кого.
— Двигаем, — почему-то весьма поспешно согласился Коля.
Команда двинулась навстречу радужным девушкам, ещё не принявшим своё истинное обличье.
Коля шагал чуть в стороне. Он ещё не знал, приняли ли его обратно? Но вроде пока никто не возражал. Странно, но злость на мир куда-то испарилась. Неприязнь исчезла. Колю ждало дело. Ведь гном всё ещё оставался недоставленным в нужное место.
Огоньки вытянулись вертикалями и обернулись девушками, окутанными красивым сиянием, словно буковки неоновой рекламы. Они продолжали плыть по воздуху, а может просто чуть касались земли носочками своих радужных туфелек, подолгу замирая над травой, и от этого казалось, что они парили в сыром воздухе ночи.
Принцессы приближались. Коля уже узнал знакомые личики сиятельных особ. Да, теперь Коля уже не стал бы задавать идиотские вопросы, почему кому-то вздумалось называть принцесс сиятельными. Лучше один раз увидеть.
Ещё несколько шагов. Коля выдвинулся вперёд и радостно улыбнулся пришедшим на помощь. Теперь ему казалось, что всё идёт своим чередом, что всё произойдёт, как и было предзнаменовано тонкими линиями серебряного портрета.
Глава 43,
в которой принцессы указывают дорогу
Принцессы встали в кружок и завертелись. Как только хоровод пришёл в движение, каждая из девушек озарилась мягким сиянием своего цвета. Зародилась музыка. Очень тихая. Едва слышная сквозь шелест листьев и шуршание шин далёких автомобилей. Принцессы что-то негромко напевали.
Танец завораживал. Даже Пашка перестал царапанным носком кроссовки перекатывать обломки сучков по доскам щелястого пола. Веня смотрел на творящееся действо чуть приоткрыв рот. Коля шумно дышал, он всё ещё не мог успокоиться после окончания разговора с хозяином Тёмных Стёкол. Лена наблюдала исподлобья, словно прикидывая, как бы такое станцевала сама. Димку по малолетству народное творчество не привлекало, и он начинал снова клевать носом.
