Вот за этим-то приятным занятием и застал его Сержант, до этого незаметно пробиравшийся от отдела к отделу с умильно озабоченной мордой.
— «Хозяина ищет», — сочувственно говорили покупатели. Лишь один мальчонка попытался было ухватить его за хвостик, но Сержант вежливо уклонился и так глянул на него, что мальчонка тут же предпочёл ухватиться за подол матери.
— Ты долго тут будешь торчать? — тихо прорычал подошедший к Хомо Сержант и чувствительно щипнул его за ляжку. Хомо подскочил.
— Хватит тут ахать и ухать, — недолго заработать и в ухо. Быстро чеши в колбасный отдел, — да, смотри, не экономь там.
Хомо очнулся от грёз. Суровая проза жизни в лице неумолимого Сержанта мигом их развеяла. Хомо подскочил ещё раз, почесал ляжку, поперхнулся, но вдруг вспомнил любимую присказку Цыпы — «Не надо вводить людей в ненужные расходы», — которую он тут же с целью самооправдания выдал Сержанту. Но успеха она не имела.
— Нет доходов— нет расходов! — хмуро прорычал Сержант и больно подтолкнул Хомо носом.
Получив необходимое ускорение, Хомо шустро потащил уже почти полную сетку дальше.
Под бдительным оком Сержанта Хомо щедро набрал в сетку различных колбас. При этом он намеренно не обращал никакого внимания на Сержанта, который попеременно строил ему какие-то, не то одобрительные, не то неодобрительные гримасы, по-видимому, пытаясь подсказать, что же ему, недотёпе, надо выбрать. Хомо сердито ухнул и со злорадством положил в сетку целый круг чесночной колбасы. Эх! Не знал он вкусов Сержанта, — тот её просто обожал.
С чувством исполненного долга Хомо потащился к кассе. Вдруг он вспомнил, что позабыл где-то трость.
— Чёрт бы тебя побрал! — рыкнул Сержант, но быстро побежал назад по следу Хомо. Уже через минуту он вернулся, держа в пасти трость.
— А может, ты ещё и мозги из-под своей шляпы где-нибудь порастерял? — совершенно уж некстати усугубил Сержант. В этой напряжённой обстановке Хомо и без того лишился всей своей расторопности.
— Ты ещё сигару закури, — добил его Сержант, который, скорее всего, и сам нервничал.
Хомо поставил сетку неподалёку от прохода к кассе и, сделав равнодушно независимый вид, прошёл мимо кассира, с облегчением миновал контролёра-охранника и вышел наружу.
Сержант ждал своего часа. Когда у ближайшей кассы образовалась небольшая очередь, он подхватил сетку и в возникшей суете бочком-бочком проволок её мимо ног покупателей.
Оставался охранник, который пока что не замечал Сержанта. Сбоку показалась мамаша, катившая к выходу доверху набитую тележку и тащившая за собой слишком упитанного, по мнению Сержанта, карапуза, с упоением поглощавшего мороженое. Ну, вы сами знаете, что мнение мамаш и, особенно, бабушек по вопросам упитанности их дражайших чад, часто расходится с мнением окружающих. Ещё один малыш сидел прямо в тележке. Сержант мигом пристроился сбоку, изображая преданного помощника. Охранник покосился было на неупакованные продукты в его сетке, но вся эта компания произвела на него умиротворяющее впечатление. Всё-таки и Сержант, когда хотел, мог быть весьма обаятельным, да и каждому из нас, даже охранникам, не хочется постоянно видеть в окружающих одно только плохое.
Уже внизу, на улице, Сержант, крепко сжимая в зубах ручки сетки, быстро понёсся куда-то в сторону, не испытывая никакой дальнейшей привязанности к неожиданно обретённым хозяевам. Более того, в последний момент он умудрился, — ну, это уж просто от зависти, — молниеносно слямзить остатки мороженого из ручонки малыша, облизнуться, снова подхватить сетку, — и пока карапуз набирал воздуха, чтобы издать протестующий вопль, — Сержант уж был таков!
В оживлённой толпе никто не обращал внимания и на колченогого коротышку в шляпе и с тростью, торопливо ковыляющего в сторону, подальше от супермаркета.
— Карр-аул! Карр-аул! — послышалось сверху. Это Ворон, отвлекая внимание возможных преследователей, совсем низко над землёй полетел в боковой проезд.
Тем временем Сержант мчался вдоль улицы, по которой они пришли. Вот и крайний дом. Из-под калитки выкуркнул перепуганный Крыс:
— А я думал, что вы уже в тюрьме и всё пытался, как наша Цыпа, представить себе, прилично ли вы там выглядите.
Сержант, пыхтя пролез под калитку, пропихивая носом здоровенную пластмассовую сетку.
— Быс-стро с-сюда, быс-стро с-сюда, — засвистел Крыс.
За то время, пока Сержант и Хомо были в магазине, Крыс выкопал в углу дворика здоровенную яму позади ржавой автомашины.
— Ты что же? Рассчитывал, что мы сюда целый контейнер припрём? — рыкнул Сержант.
— Не надо ссориться, — успокаивающе проговорил появившийся из-под калитки Хомо. — Ух, и запыхался же я.
Друзья скинули в яму добычу и прикрыли её сверху всяким хламом, решив, что будет лучше забрать её под покровом темноты.
— Ох, с-свистнут! Ох, с-свистнут! — беспокоился Крыс. По-видимому, он знал о чём говорит, и это «хай-ноу-хау» было ему хорошо известно.
— Теперь всё. Бежим домой, — с облегчением торопливо добавил явно потрухивавший Крыс.
Сержант выглянул из-под калитки и огляделся. Всё было тихо. Хомо сначала пропихнул под калитку свой цилиндр, который от этого приобрёл ещё более оригинальную форму, а затем с трудом пролез сам. Выбравшись из дворика, друзья на всех парах понеслись домой. Один только Ворон с философским спокойствием, не торопясь, парил в небе. Хомо на ходу радостно распевал какую-то песенку.
Ух! Воровать нехорошо,
Ведь это просто стыд!
Но что же делать, коль живот
От голода урчит.
Сержанта нам не прокормить,
Он ест, как крокодил,
А как работать, так, небось,
Давно уже забыл.
Вот Крыс — пройдоха, тот найдёт,
Чем свой набить живот,
А Кок без нас не проживёт,
Не дай бог, и помрёт.
Ну, ничего! Как добежим,
Порадуем народ,
Продукты Цыпе отдадим:
Пускай ведёт учёт!
Пересказать всё, что творилось дома по их возвращении, просто-таки невозможно.
Кок, от волнения перевернув часы вообще тыльной стороной вверх и забыв открыть крышку, поглядел на них и с солидным видом заметил:
— Вовремя! Вовремя!
В животе у него урчало от голода. Цыпа стала торопливо отряхивать Хомо, приговаривая:
— Ну, уж я не знаю! Как же ты там выглядел в таком виде?
Ворон тяжело плюхнулся на свою полку и зачем-то стал листать телефонный справочник, возможно, разыскивая номер управляющего супермаркетом, — не иначе как затем, чтобы поздравить его с наступлением хорошей погоды. Цыпа с подозрением всех допрашивала о местонахождении продуктов и их точном количестве. К тому же она всё время волновалась, «не ввели ли они всех в лишние расходы».
Сержант, тем временем, невозмутимо рассказывал, как они бежали во весь дух от магазина.
— Не во весь дух, а во весь дых, — важно сказал Крыс с чувством исполненного долга и тяжко вздохнул.
Кстати, по версии Крыса, которому страшно хотелось покрасоваться перед Мурой, получалось так, что он один, самолично, прорыл подкоп в магазин, куда и провалились и охранник и кассир. А затем уже Ворон прикрывал отступавших, бомбя преследователей (которых было человек пятьдесят!) банками не то с кока-колой, не то с кака-колой. Эту версию Крыс рассказал, конечно, в отсутствие Сержанта и Хомо, которые после всех переживаний ненадолго вышли посмотреть на закат со стороны ближайших кустиков.
Оспорить этот рассказ было бы весьма трудно, поскольку Ворон, умудрённый опытом, во время кражи держался подальше, ну, в общем, витал где-то там в облаках. И к тому же, отведенная ему в рассказе героическая роль, а также недавнее совместное заимствование яичка у простодушной Цыпы, по-видимому, сильно сдружили его с Крысом. Поэтому Ворон непроницаемо молчал.
Ошеломлённая Цыпа только и нашлась сказать:
— Ну нельзя же было причинять всем такое беспокойство.
Но, в преддверии пиршества, замолкла. Всласть нахвалившись своими подвигами, друзья порешили откопать вечером добычу и устроить вечеринку.
Вся компания с нетерпением ждала наступления сумерек. Цыпа на радостях принесла всем по яичку, приговаривая:
— Нельзя же заставлять людей так долго ждать, — это дурной тон.
Кок нетерпеливо расхаживал взад-вперёд, поцокивая шпорами и иногда важно посматривая на часы. А Крыс, в свою очередь и тоже на радостях, угостил Кока и Цыпу остатками пшена из личных запасов.
