– Ты тоже мастер, – сказал Сунуна человеку. – Ты хитродел. Ты обладаешь таким умением, какого я не знаю.
– Но ты помог мне, Сунуна, и я отблагодарю тебя.
Чародей между тем побежал к хану, бывшему самым заклятым врагом отца Сунуны, и сказал, что в его владениях появились опасные путники, которые затеяли погубить его ханство.
Хан приказал нукерам схватить Сунуну, Меседу и их трёх друзей, бросить их в глубокую яму и созвать ханский суд. Судьи сказали хану:
– Давай, хан, сперва испытаем – достаточно ли силен Сунуна, чтобы погубить твоё ханство?
Хан приказал созвать народ на горное пастбище и вывести против Сунуны самого дикого и сильного быка во всём ханстве.
– Эта работа – мне не работа, – сказал Сунуна. – Пусть с ней справится сперва мой друг кожедел.
Заморский чародей посоветовал хану:
– Смажь кожу быка маслом, чтобы кожедел не мог за неё ухватиться.
Меседу догадалась об этом, попросила у женщин муки и, когда начался бой, осыпала ею быка. Кожедел схватил быка за спину и сорвал с него шкуру. Судьи сказали:
– Если Сунуна так силен, то давай, хан, испытаем, достаточно ли он ловок, чтобы погубить твоё ханство?
Хан приказал, чтоб назавтра народ собрался в саду и чтобы там Сунуна взял полный рог вина, влез с ним на дерево и не пролил ни одной капли из рога.
– Эта работа – мне не работа, – сказал Сунуна. – Пусть с ней справится сперва мой друг шерстодел.
Заморский фокусник посоветовал хану:
– Разожги под деревом костёр из сырой соломы.
Меседу догадалась об этом и попросила у женщин чашку. Когда у шер-стодела от дыма закапали из глаз слёзы, она подставила чашку и собрала капли.
– Ага! – обрадовался хан. – Пролил вино!
Но Меседу дала людям попробовать капли из чашки и все узнали, что это не вино, а слёзы. Судьи сказали:
– Если Сунуна и силён, и ловок, то давай, хан, испытаем – достаточно ли он хитёр, чтобы погубить твоё ханство?
Хан приказал, чтобы назавтра народ собрался на площади и чтобы Суну-на умудрился достать самый красивый ковёр из ханского дворца. Дома хан сказал своим жёнам, чтобы ковёр никому не давали.
– Эта работа – мне не работа, – сказал Сунуна.
Но как с ней справиться, он и сам не знал.
Когда все люди собрались на площади, хитродел побежал в ханский дворец и закричал ханским женам:
– Пока хан возится с Сунуной, на ханскую гору спустился с неба пророк Аллаха. Давайте скорей коврик, чтоб пророк мог помолиться, и бегите скорей к нему!
Жены хана побоялись Аллаха, отдали хитроделу самый лучший ковёр, а сами побежали на гору смотреть на пророка.
Заморский фокусник между тем посоветовал хану:
– Прикажи принести кувшин с краской. Если даже твой ковёр очутится здесь, мы обольём его краской, и он уже не будет самым лучшим.
Меседу догадалась, попросила у женщин кувшин для воды и поставила его вместо кувшина с краской.
Когда на площади появился хитродел, слуги хана полили ковёр жидкостью из кувшина, но от воды ковёр засверкал на солнце ярче, чем прежде.
Судьи сказали хану:
– Видимо, сам Аллах помогает Сунуне. Придётся отпустить.
Но хан испугался, что Сунуна поможет отцу возвратить его ханство, и приказал нукерам отвезти Сунуну, Меседу и его друзей в глубокое ущелье, где жил аждаха.
Когда аждаха вышел из источника и нукеры в страхе поскакали обратно, Сунуна вспомнил о своём клыче, выхватил его из войлочных ножен и ударил змея.
Аждаха сейчас же развалился на две части.
Одна часть превратилась в собаку, другая – в свинью, и обе части погнались друг за другом.
Сунуна нашёл своих братьев-воинов и вместе с ними вернул отцу его ханство.
Сорок братьев женились на сорока сёстрах, а друзья Сунуны помогли ему овладеть всеми уменьями, какие только знали люди, и Сунуна стал сильнее всех своих братьев, потому что даже ханство можно потерять, но никогда не потеряешь то, что умеют делать твои руки и твоя голова.
Был не был один хан. У хана был сын. Хан говорил ему: «Расти, мой сын, а когда вырастешь, я женю тебя на Гунзари». Сын хана вырос, и в дом привели невесту.
– Здравствуй, Гунзари! – обрадовался сын хана. Почему ты не приходила к нам раньше?
Девушка ответила:
– Я не Гунзари, я – Халун.
Сын хана огорчился и сказал:
– Отец, ты говорил, что женишь меня на Гунзари, а не на Халун.
– Я забавлял тебя сказкой, – отвечал отец. – Гунзари – это то, чего нельзя достичь. Она молода и прекрасна, она уже тысячу лет правит в своем ханстве, но увидеть её нельзя. Забудь о ней, и пусть женой твоей будет Халун.
Но сын хана так долго мечтал о Гунзари, что ни о ком другом не мог и думать. Тогда визир хана, который полюбил Халун, сказал:
– Великий хан! Твой сын только изведется от тоски, если всё время будет думать о Гунзари. Лучше отпусти меня с ним, и я помогу ему найти Гунзари.
Много ли, мало ли ехали сын хана и его визир, но только проехали они вершинный аул – такой, как Тануси, проехали низкий аул – такой, как Харахи, объехали горы и попали в чужой аул – такой, как Заи, перебрались через реки Ин и Дин, долго ехали лесом и очутились на берегу молочного озера.
– Не может быть, чтобы такое озеро было без диковинок, – сказал визир. – Давай спрячемся!
Молодой хан и визир спрятались в кустах и увидели, что к озеру прилетели три птицы. Они стали сбрасывать свои одежды, превратились в прекрасных девушек и вошли в воду. Только одна из птиц всё ещё оставалась на берегу,
– Почему ты не идёшь в озеро, Гунзари? – спросили девушки.
– Разве для того вы сменили птичий язык на человечий, чтобы называть моё имя? – рассердилась Гунзари. – Видно, не будет мне теперь воли в этом озере.
Она скинула птичьи одежды, и от её красоты всё вокруг осветилось таким светом, будто лучи света пробились сквозь лесную чащу.
Сын хана вышел из кустов и взял одежды. Гунзари испугалась:
– Ну, вот, – говорит,– кончилась моя воля!
Сколько она ни просила молодого хана, чтобы он вернул её одежду, юноша не соглашался.
– Не отдам, – говорит, – пока не скажешь, что выйдешь за меня замуж.
– Хорошо, – говорит Гунзари, – пусть так и будет. Только отпусти меня до новой луны в моё ханство, – пусть там выберут себе другую Гунзари.
Сын хана отдал Гунзари птичьи одежды, и она улетела.
Вернувшись домой, он рассказал обо всём отцу, а когда наступили дни новой луны, стал снова готовиться в путь.
Хан дал сыну в спутники визира, а Халун, узнав, куда собрался молодой хан, дала визиру сонную иголку.
Сын хана и визир проехали вершинный аул, миновали низинный аул и очутились у молочного озера.
Тут визир незаметно воткнул иголку в одежду своего спутника, и молодой хан уснул.
Гунзари прилетела к озеру и сказала визиру, чтобы он разбудил молодого хана. Визир позвал своего господина, но он не проснулся. Гунзари поплескалась с подругами в молочном озере и снова сказала визиру, чтобы он разбудил молодого хана. Визир стал толкать своего господина, но он не проснулся.
– Что ж, – опечалилась Гунзари, – скажи своему господину, чтобы он надел траурные одежды, – он не увидит меня больше. А когда он вернется к отцу, пусть изрубит верёвку и дверь в своём доме.
Гунзари улетела, а визир вытащил иголку из одежд своего господина, и молодой хан проснулся.
– Прилетала ли Гунзари? – спросил он.
– Прилетала, но не могла тебя разбудить, – ответил визир.
– Что же сказала Гунзари? – спросил хан.
– Она сказала, чтобы ты надел траурные одежды, потому что ты её больше не увидишь.
– А не сказала ли ещё чего-нибудь Гунзари? – спросил хан.
– Она сказала, чтобы ты изрубил верёвку и дверь в своём доме.
Тогда молодой хан вынул свой меч и сказал:
– Это ты – дверь в моём доме!
И разрубил визира мечом. Дома он сказал Халун:
– Это ты – верёвка в моем доме!
И тоже разрубил ее мечом.
Когда сын хана рассказал отцу всё, что случилось, отец сказал:
– Значит, не судьба тебе была добыть Гунзари. Забудь о ней, сын мой!
Но сын хана не мог забыть Гунзари и снова отправился в путь. На этот раз он не взял в спутники никого из визиров отца, а взял своего лучшего друга.
Много ли, мало ли ехали сын хана и его друг, но только пришлось им ехать ещё дальше, чем за реки Ин и Дин, а молочного озера нигде не было. За далёкими горами они нашли простой дом, а в кунацкой этого дома – пищу, и питьё для гостей и постели для уставших, – людей в этом доме не было.
– Что ж, – говорит сын хана, – дом, как дом, – видно, нет больше чудес на свете! Хозяин ушёл, с нами его уважение к гостям. Скажем спасибо хозяину.
Сын хана и его друг поужинали и легли спать. Друг хана был настоящий друг, и он только лишь прикрыл веки, но не спал. В полночь он услышал, как в соседней комнате скрипнули навесы, и дверь сказала стене:
– Мы сегодня не одни, отец?
– Да, дочь моя, у нас гости – молодой хан со своим другом.
– А куда они едут? – спросила дверь.
