Болит? Почему должно болеть? И что случилось? Хм… Нол лежит под сосной с раскидистыми игольчатыми ветвями. Дождя нет, но промёрзлость земли ознобом проходится по телу. Интересно, как здесь очутилась?
— Не болит, — эхом шепчет Нойли и скривится от резкой боли — в голове нарастает шипящий звук, как от бушующего водопада.
— Ш-ш-ш, — успокаивает мужчина. — Не волнуйтесь, — ловко поднимает. Ледяные объятия крепких рук не пугают, Нол интуитивно прижимается сильнее. Незнакомец внушает доверие — непонятное и необъяснимое. Его светлая рубашка мокрая, разорванная, испачканная кровью. Хм, откуда кровь? Он ранен?!.
Вопросы улетают в пустоту — сознанием будто управляют: чужак не обидит, он защитит, поможет, спасёт.
— Куда вы меня несёте? — Ингерер бросает заинтересованный взгляд на дорогу. Посреди трассы лежит перевёрнутый серебристый «Land cruiser», а арендованный ей «Ford» дымится в кювете, врезавшись в дерево. Ужас!
Авария! Она попала в аварию! О-о-о… ещё и внедорожник защепила! На незнакомце кровь… Он, вероятно, ранен. Стоп, а как она выжила после «такого»?.. Её авто смято в гармошку. Да и вообще, как оказалась на земле?
— Вам нужно в больницу, — спокойный тон затмевает разумные мысли.
— Больницу? Зачем? — Нол обвивает шею незнакомца.
— Вам не помешает медицинская помощь.
— Я чувствую себя хорошо, — робко возражает Ингерер, — а вот на вас кровь!
— Ерунда, — встряхивает головой незнакомец, — она не моя.
— А чья? — озадачивается Нойли.
Мужчина останавливается — нечеловеческие глаза смотрят с чуткой внимательностью. Внутри закипает, ледяное прикосновение уже не опаляет — незнакомец вызывал новые чувства. Противостояние жара и холода — гремучая смесь. Как же хорошо… Тепло расползается по телу. Мужчина притягателен, как Варгр… Варгр? Ой, он же с ума сойдёт, если узнает!..
— У вас на виске царапина, — ласковый шепот заставляет внимать звуковым переливам, играющим новыми ощущениями. — Кровь остановил, ноги и руки целы. Если и есть сотрясение, то неделю покоя, и вы в норме! — заявлено так серьёзно и безапелляционно, что не поверить или усомниться невозможно.
— Вы врач?
— Не совсем, но брат и его жена — что-то типа того, — отзывается обтекаемо незнакомец.
— Это я вас сбила?
— Нет, — чуть заметно качает головой. — Я не справился с управлением. Зато успел к вам.
Ингерер, доверившись незнакомцу, закрывает глаза. Нежные руки прижимают томно-усыпляюще. Голова совсем не соображает. Ну, как же так! Видимо, и правда хоть лёгкое, но сотрясение.
Мужчина останавливается. Скрежещет металл… глухой удар чего-то тяжёлого. Нол распахивает веки. Внедорожник на колесах! Чуть покачивается…
Сомнения текут рекой — как такое возможно?.. Но даже рыпнуться не успевает — объятия крепчают:
— Ш-ш-ш, — опять шелестит убаюкивающе. — Какая же ты беспокойная, — проникает в сознание насмешливо-ласковый голос. — Успокойся, я не обижу.
Ингерер послушно расслабляется. Да, незнакомец не обидит. Он же спаситель…
Мужчина открывает дверцу и бережно усаживает Нойли на сидение. В долю секунды оказывается с другой стороны и, устроившись на водительском сидении, заводит машину.
— Нойли, я не причиню вред, — слышит, как во сне. — Не молчи, — звучит уже более наставительно, — поговори со мной!
— Откуда знаете, как меня зовут? — неуверенно отзывается Ингерер не своим голосом.
Машина плавно трогается.
— Твои документы, — кидает просто незнакомец. — Прочитал в них.
— Документы? — Нойли нервно оглядывается — сумки нет.
— Прости, сумку оставил на месте аварии, — словно прочитав мысли, криво улыбается мужчина, — но зато прихватил вот это, — выуживает её кошелёк с паспортом из своего кармана.
Нол забирает их и откидывается на спинку сидения.
— Кто вы? Точнее, что?
— Меня зовут Дориан Мареш, — ровным тоном поясняет мужчина.
— Никогда не слышала, — задумывается Нол. — Так, что вы… Дориан?
— Я же сказал… — вкрадчивый голос снова проникает в сознание, убеждая в защищенности.
Ингерер, силясь с навязчивыми чарами, рьяно встряхивает головой:
— Не смей копаться в моей голове, Мареш! — Сама опешивает от собственной решительности. Его глаза цвета болота чернеют, улыбка зверя касается алых губ. Силы для сопротивления незнакомцу приливают: — Ты… не человек! — точно в прострации констатирует очевидное Нол. — Что тебе от меня нужно?
— Я всего лишь хотел помочь, — равнодушно пожимает плечами Дориан, — но если ты против… — резко выкручивает руль — машина виляет на обочину и, истошно завизжав колесами, останавливается. — Можешь, выходить!
Ингерер даже не шевелится:
— Почему не убил?
— Уже ответил, — Дориан бархатисто-завораживающе смеётся.
Нойли опять встряхивает головой — наглец вновь вскрывает мозг:
— Что делал на дороге?
— Спасал…
— Куда ехал?
— По делам!
— А сейчас не спешишь?
— Нет, теперь моё дело — ты!
— Меня это не радует, — сухо отрезает Ингерер. — Слушай, когда ты не копаешься в моей голове, накатывает страх. И как, я понимаю, он адекватен… Ты воздействуешь… — бессвязно бормочет Нол собираюсь с мыслями, так и норовящими ускользнуть. — Никто не обладает такой силой кроме… Ты… кровосос? — выдавливает несмело.
Лицо Мареша искажается — вместо красивого мужчины оказывается чудовище с удлинёнными клыками и бездонными глазами. Несмотря на нелицеприятный вид незнакомца страх отступает — Ингерер вопреки здравому смыслу дотрагивается до щеки Дориана. Так странно, прикасаешься словно к ледышке. Быть ламией сложно, постоянно мучает жажда. Интересно, сколько он уже существует? Вероятно, очень долго… Ужас! Бедный, как же ему трудно приходится — жить и не жить в то же время. Варгр говорил, что ламии — убийцы. Агрессивные, бездушные мрази, уничтожающие всех, до кого добираются. У них нет чувств — только инстинкты. Тогда почему этот не убил?.. Почему в его глазах застыла боль? Они пронизывают насквозь, поражая глубиной и задумчивостью. От Мареша идёт сила, притягательная и гипнотическая. Да, об этом Варгр тоже говори — кровососы управляют чужим сознанием. Могут внушить, что захотят. Всё равно ламию жаль, никто не заслуживает такого наказания…
Нечеловеческие глаза вновь преображаются — от насыщенной зелени захватывает дух. О! Красотища! Ни разу не видела такого цвета. Вот это да! О-о-о… Дориан не дышит. Нойли непроизвольно прикладывает ладонь к его груди. Хм… сердце не бьётся. Ну, конечно, кровососы мёртвые! Нол отдёргивает руку.
— Твоя скромность меня покорила, — проказливо усмехается Мареш, перехватывает её ладонь, бережно целует, не сводя изучающего взгляда. — Не боишься?
От его наглой выходки кружится голова.
— Нет, — Ингерер неопределённо пожимает плечами и озорно улыбается: — Мне тебя жаль.
— Почему? — чуть придержав её руку, всё же отпускает Мареш.
— У тебя внутри рана. Она раскрывается время от времени и кровоточит всё сильнее. Удивительно, но ещё есть совесть — она выедает дыру, и скоро ты совсем возненавидишь себя. Порой впадаешь в депрессию, но я пока не поняла, как из неё выходишь. Вероятно, очередная жертва? — робко предполагает Нол. — Хотя, ты всё равно разбиваешь стереотипы. Не такой плохой, как я думала о ламиях.
— Ты уже успела мою душу изучить? — восхищенно смеётся Дориан.
— Я много могу понять по глазам. И в твоих прочитала то, что сказала. Значит, вы тоже бываете разными?
— Да, но не обольщайся. Девяносто девять и девять процентов именно такие, как ты думала. — Машина вновь гудит. Дориан выкручивает руль и срывается с места. — Тогда я тебя сейчас в больницу…
— Нет, думаю, лучше домой. Там есть кому за мной присмотреть. Ты же, скорее всего, и адрес вычитать успел, так что — вперёд! — ненавязчиво командует Ингерер привычной манерой.
— Есть такое, — с ухмылкой кивает Дориан. — Вот только мне в Кренсберг нельзя.
— А-а-а, — протягивает Нол, — Варгра боишься? — бросает косой взгляд на ламию.
— Нет, но драки не хочу, — отрезает Мареш.
— Тебе не удивляет, что я знаю Варгра? — чуть озадачивается Нойли.
— У «Зверя» всегда был отменный вкус на женщин. А ты — богиня! — без тени на шутку отзывается Дориан. — Так что «нет», не удивлен.
— Понятно, — расстроенно поджимает губы Ингерер. Значит, как и думала — Варгр гуляет налево и направо. Даже враг и тот знает о его блудливых похождениях. Ладно, с этим можно потом разобраться. Сейчас бы попасть домой. — Нужен телефон. Я позвоню отцу, и меня встретят на нейтральной территории.
Дориан без лишних вопросов открывает бардачок и выуживает мобильный:
— Держи, — услужливо протягивает.
Соприкоснувшись с ледяными пальцами ламии, Нойли вновь непроизвольно затаивает дыхание. Мареш холоден телом, но интересно, можно ли разжечь огонь в его мёртвом сердце, а усопшее тело заставить желать? Не верится, что кровососы не занимаются сексом. Столько лет… веков жить… Воздержание? Вряд ли…
