Нойли берёт в аренду машину. Как всегда, ничего веселее чёрного цвета не находится, и едет домой — в Кренсберг.
Пять лет! Целых пять лет не была дома. Университет, занимал всё время и, даже летние каникулы, проводила, где угодно, но только не здесь. Европа, Азия, Америка… Из года в год на летнюю практику задавали огромное количество различных заданий. Приходилось много работать. Вернуться в Кренсберг? Нет, тогда бы не успевала и малой толики того, что рисовала. Как-никак, одна из лучших на курсе. Поэтому выбирала то, что приближало к заветной цели — получить красный диплом, а с этим и перспективу — место в одном из величайших музеев Европы. Вакансии бывали редко — какой идиот захочет уйти с нагретого места? Но такие подарки судьбы случались. Главное, не оплошать, и если нужно, пойти по головам. Какая разница, кто достоин, а кто нет? В любой сфере выживает сильнейший, а когда есть оружие — природное обаяние, так и вообще все двери открыты.
Иногда в планы вмешивался отец. Приезжал и капал на мозг: «Возвращайся, перестань Варгра наказывать. Он тебя ждёт!»
Ага! Если бы мечтал увидеться, то сорвался, и прилетел. Так нет же! Как бросить семью? Кто будет защищать границу? Варгр порой до омерзения правилен. Хотя о какой правильности говорить, когда у самого рыльце в пушку? Пока училась в школе, он весь город переимел.
Нойли горько усмехается. Ничего — приедет, всё узнает… Хорошо, что за эти пять лет научилась отключаться от болезненных воспоминаний, хоть на время. Да и отец помогал залечить сердечную рану. Не всегда занудствовал, иногда спонсировал различные путешествия, чтобы кругозор расширялся. Много всего интересного увидела.
Теперь точно знает, что жить в маленьком городке после пестрящих гламуром, кричащих историей, и зазывающих прекрасным будущим столиц, не сможет. Жизнь здесь! Быстрая, яркая, интересная. Много новых людей, встреч, развлечений… эмоций. Цивилизация! А Кренсберг для тех, кому этого не надо, но и минусы есть — в Лондоне нравится всё, кроме погоды. Она почти под копирку, как дома — зачастую холодная, промёрзлая. Ещё, помимо отсутствующего солнца, там не хватало… Варгра! Такого, как помнила с детства, когда оберегал, нянчился, заботился — терпеливого, нежного, любящего. Столько лет ожиданий свадьбы! Ну, уж нет, больше оттягивать момент не станет. Приедет и получит то, о чём мечтала с четырех лет. Этот её мужчина и ничей более! Она повзрослела и причём как повзрослела. Теперь он не устоит против чар, и они сыграют, наконец, свадьбу. Это давно должно было случиться, ещё тогда — пять лет назад, но всё перечеркнул выпускной вечер. Жестокая правда…
Когда получила письмо из Лондонского университета искусств с сообщением, что прошла по конкурсу и её ждали с будущего учебного года, радости не было предела. Вот она — месть! Раздумывать долго не пришлось — поставила Варгра и отца перед фактом за день до отъезда. Ах, как сладко наблюдать за изумлёнными лицами! Упадническое настроение оборотня, точно бальзам на душу — его злость и растерянность. Домой больше не вернулась — из Нью-Йорка сразу полетела обустраиваться в Лондон. Ходила по музеям, галереям… Боже, сколько времени убила на библиотеки, где рисовала, конспектировала, штудировала всё, чтобы могло помочь в обучении. Цель высока — стать известной на зависть и ревность оборотня, но ставки на тот момент казались ещё круче — пять лет свободного полёта, причём не её, а Варгра. Ну, что зависело от неё, сделала. Университет окончила на отлично, прошла по конкурсу и получила работу в Национальной галерее в Лондоне. Да, амбиции всегда зашкаливали, но на меньшее не согласна, так было всегда. Вкус непретенциозен — достаточно всего самого лучшего.
С Варгром созванивалась каждый месяц, и только. Он, словно баран в загоне, агакал, егекал, но ведь, ни разу даже не попробовал напроситься гости. Самой предложить? Вновь сделать шаг навстречу? Ну, уж нет! Потерять самоуважение больше, и опять быть отвергнутой? Вот ещё! За пять лет обида, конечно, прошла… Хотя скорее, притупилась, и осталось только желание довести всё до конца. Теперь-то уж, он не скажет, что она для него маленькая.
Окрылённость, придающая силу, ведёт домой. Сердце радостно отбивает ритм. Руки подрагивают, душа поёт. Сюрприз! Как же хочется увидеть лицо оборотня, когда к нему приедет. От предвкушения мурашки бегут по телу, кровь приливает к щекам.
Нойли крепче стискивает руль. Ах, быстрее бы, а то петляешь как змея по узким серым дорогам, даже по сторонам нет желания смотреть — безлико и уныло. В нетерпении нажимает на газ сильнее — машина, набирая скорость, летит по трассе точно реактивный самолёт. Странно, уж больно сильно гудит авто. Будь он проклят, этот прокат с подходящим названием «Секунда до», так и подмывает добавить: «Смерти». Главное, доехать, а там… Варгр. Пускай только посмеет сказать, что она ещё не готова стать его женой. А вдруг осмелится? Он — красив, силен, женским вниманием не обделен и тут она, ещё и права собирается на него предъявить. Нойли встряхивает головой и глубоко вздыхает: вот же нелепость, перед глазами всё кружится…
Погода, как назло, а точнее, как всегда: что сказать — Кренсберг! Что изменилось? Ничего! Также мерзко и отвратно. Небо быстро заволакивается фиолетовыми тучами, тяжёлыми, низкими словно ватное одеяло, и разряжается усиливающимся дождём. Крупные капли застилают обзор. Нол включает дворники. Да что же это такое? Они, как и машина — негодны! Только размазывают воду по стеклу, от чего извилистая полоса трассы расползается, будто отражение в «кривом зеркале».
Хотя, забавные, интересные искажения, надо бы запомнить. Ингерер поворачивает зеркало заднего вида и глядит в него. Глаза блестят, губы дрожат, щеки алеют. Детский трепет — глупость какая-то. Варгр — самое большое наваждение. Хотя, скорее всего потому, что единственный, кто посмел отказаться от неё.
Так всегда, инстинкт хищницы поглощает полностью, и пока не добьётся желаемого, успокоение не придёт. Главное, чтобы Бъёрн осознал, понял, как ему с ней подфартило. Где он ещё найдёт такую красивую, умную и перспективную жену? Нет таких. Они стоят друг друга. Варгр — ничего себе и она — весьма недурна собой. Так что из них — идеальная пара. Все будут завидовать, глядя на них, и зеленеть от зависти. Это согревает душу. Пускай хоть почернеют… Ждёт слишком долго, теперь ничто не помешает её плану. А потом всё объяснит Варгру и он, конечно же, отправится с ней в Лондон. Бъёрн не беден, найдёт, чем заняться, а она будет карьеру делать. Правда, в запасе есть всего пару месяцев, после чего предложение, о вакантном месте в галерее перейдёт к другому кандидату. Нет! Такого не допустит — не зря пять лет потратила, а там будет возможность развиваться дальше, отрабатывать новые мазки, стили. Глядишь, и до собственной выставки недалеко…
Небо с грозным рокотом озаряется кривой золотистой полосой. Ингерер невольно вздрагивает. С детства боялась грозы, но это — красивое зрелище. Была бы смелее, обязательно в такую погоду залезла повыше, на крышу и нарисовать пик яростных небесных выбросов. Мечта, но для этого уж больно страшно. Новая вспышка прорезает тяжёлое покрывало, и раздаётся холодящее душу громыхание.
Разряд вонзается перед машиной, землю встряхивает. Нойли нервно дёргает руль, ослеплённая очередной молнией, и нога соскальзывает с педали. Авто крутанувшись, мчится дальше. Перед глазами мелькают тени… на секунду перекрывают трассу.
Ингерер в панике нажимает на тормоз, но машина с визгом, не войдя в крутой поворот, несётся в кювет. Онемевшее от ужаса тело не слушается. Скрежет металла сливается с гулкой пульсацией в голове. Нойли ударяется о холодное стекло. Повисший звон истончается, унося в мир покоя без боли.
Ледяное прикосновение вырывает из безмятежного сна. Нол нехотя поднимает веки. Голова тяжёлая. От гула наворачиваются слёзы. Взгляд медленно фокусируется на бархатных чёрных, нечеловеческих глазах. В них смешивается тревога с нежностью — в секунду изменяются в серо-зелёные, мягкие, болотного оттенка. Какая глубина цвета! Очень яркие, выдающиеся краски.
Завораживающая внешность у незнакомца, вот только лицо неестественно белоснежное. Анфас красивый — чуть удлинённый нос, резкая полоса алого рта… Уголки губ изгибаются, мужчина светится ослепительной улыбкой. Ингерер непроизвольно проводит по щеке незнакомца: удивительно, кожа холодная, как лёд…
— Вы как? — взволнованная тональность его голоса заставляет оторваться от изучения и встретиться с обеспокоенным взглядом: — Где-нибудь болит? — тревожится незнакомец.
Болит? Почему должно болеть? И что случилось? Хм… Нол лежит под сосной с раскидистыми игольчатыми ветвями. Дождя нет, но промёрзлость земли ознобом проходится по телу. Интересно, как здесь очутилась?
— Не болит, — эхом шепчет Нойли и скривится от резкой боли — в голове нарастает шипящий звук, как от бушующего водопада.
