— Иржен, — рявкает в бешенстве Варгр, — где ты её видел?
В голове старательно барабанят тамтамы: «Проститутка!» «Богатые ублюдки, желающие залезть под юбку». «Но зато я не нуждаюсь в деньгах…»
Кровавая пелена застилает глаза. Бъёрн шумно дышит, прогоняя рвущуюся на свободу личину зверя.
— Ты что совсем дурак? — выпаливает Ларс, отрезвив прямотой. — Камеры по всему мотелю! Камеры! Так что, скоро за мной придут. Я уничтожил все предыдущие записи. Когда вы с Катей ко мне приезжали, чтобы не было, с чем сравнивать, если тебе это интересно. Секьюрити будет молчать — Гнуп Рунгер на смене, а он мне должен. Обещал, что не выдаст. Как и Петтер, который, к слову сказать, тоже её узнал. Больше Катю никто не видел, но мне придётся сознаться, что я видел «другую» девушку — отрицать очевидное бессмысленно. Если ты говоришь, что она похожа на убитую, я могу подтвердить, что это она. У тебя же будет время найти… Катю, если ты всё ещё в ней заинтересован.
— Больше, чем ты себе можешь представить… Ларс?! — негодование так и бурлит. — Почему вчера не позвонил?
— Ты — всё, что у меня есть. Не хотел, чтобы расстраивался из-за очередной…
— Она не такая, Иржен, — спешно обрывает деда Варгр. — Ладно, спасибо.
— За мной пришли, — голос Ларса надламывается.
В трубке раздаются навязчиво-быстрые гудки. Бъёрн выключает телефон и с отчаянием прокатывает по столу — трубка скользит по гладкой поверхности на самый край. Варгр прикрывает глаза, стискивает руками виски — гулкая пульсация умолкает.
Голос! Возможно, он тянул в лес, чтобы предотвратить. Хорошо, что есть вторая сущность. Нужно обратиться и пробежаться — там на свободе мысли встанут последовательно, отступит всё лишнее, мешающее сосредоточиться.
Вновь пиликающий мобильник возвращает к мир людей. Lady Gaga, надрываясь, воет «Bad Romance».
Нойли! Как не вовремя! Варгр выключает телевизор и берёт трубку:
— Да.
— Приезжай ко мне, — огорошивает Ли — голос звучит неровно, подрагивающе.
— Милая, — запинается Бъёрн, — я сейчас не могу.
— Понимаю, — пауза затягивается, в мобильнике слышатся тихие всхлипывания: — Я… в аварию опять попала.
— Дьявол, Нол, — Варгр размашистым шагом направляется к выходу. — Ты где? Как? Что случилось?
— Понятия не имею где, но около города. Я ехала к тебе. Со мной всё нормально. Только на лбу царапина, а вот машина слетела с обочины…
— Милая, — Варгр минуя кухню, врывается в гараж. — Дориан где?
— Он… — на другом конце трубки зависает молчание, — занят.
— Что это значит? — сев в машину, Варгр нажимает на кнопку брелока и ворота-жалюзи медленно открываются. — Я сейчас буду…
* * *
Где слизняк Дориан? Почему не с Нойли? Варгр сворачивает на выезд из города — трасса на Ласгерн, а с ней связано многое. Первая авария Нол тоже случилась здесь, а вот Марвинг несколькими милями дальше — там столько вопросов, что хочется выть. Душа рвётся туда — найти, узнать, понять…
Чернеющую полосу дороги, петляющую серпантином, безлико окружает непривычно унылый и тоскливый лес. Одинокая фигура Нойли маячит на горизонте. Хорошо, что альва жива и невредима. Хрупкая как тростинка… В коротком плаще. Альва кутается в лёгкий шарф и поглядывает на шоссе. Волосами играет порывистый ветер, Нол нетерпеливо откидывает их с лица. Как умудряется ходить на таких высоченных каблуках и управлять машиной? Неразрешимая загадка.
Вильнув на обочину, Бъёрн тормозит. Торопливо выходит из машины и останавливается напротив Нойли. Альва с надменным лицом смотрит будто сквозь него.
— Ты как? — формально интересуется Варгр и бросает взгляд на дорогу. На ней почерневшие полосы от колес, резко уходящие в сторону. Порванная шина и смятая покрышка лежат на гальке у края трассы.
— Лучше не бывает. Спасибо, — Нол кивает в сторону: — Скатилась вон туда. Хорошо, скорость была небольшая. Я не успела выровнять…
Бъёрн нежно поднимает голову Нол за подбородок и осматривает рану на лбу. Ерунда, мелкая царапка. Крепко прижимает девушку к себе, и миниатюрное тело благодарно льнёт, обвив руками его торс. Варгр чмокает альву в висок и неторопливо проводит до машины. Помогает сесть — Нойли невозмутимо откидывается на сидение и уставляется вперёд.
Варгр быстро спускается к слетевшей с трассы «Toyota Yaris». Обходит… Бампер и правое крыло помяты, фары разбиты… Нужно загнать в мастерскую и удостовериться, что бы ось не повело, или других более сильных поломок не случилось.
— Где Дориан? — Варгр нажимает на педаль газа и плавно выруливает на дорогу.
— Он занят! — сухо отрезает Нол, всё также глядя перед собой. — Сегодня мы встретились буквально на минутку, и он ушёл… по делам! — добавляет с надломом.
Нойли врёт! Варгр аккуратно разворачивается обратно к Кренсбергу и бросает на альву взгляд. Щеки — бледные, всегда яркие глаза потухшие. Что-то случилось.
— Не хочешь рассказать? — ненавязчиво интересуется Бъёрн.
— Хочу… — безжизненным тоном отозвалась Нол. — У меня сегодня отец приезжает, а я его встретить не могу. Поможешь?
— Милая, у меня есть важные дела, — сокрушенно покосится Варгр, Нол рез отворачивается к окну. — Да, конечно! — вымучено соглашается Бъёрн. — Когда встречать?
— Сегодня вечером.
Варгр выуживает телефон из кармана. Пальцы бегут по кнопкам, озвученные тихим переливом звуковых сигналов. Поиск… Грехем. Эвакуатор.
— Привет Эстен! — Варгр придаёт голосу жизнерадостности.
— Хай! — радостно протягивает Грехем.
Варгр не удерживается и хмыкает — сколько себя помнит Эстен всегда живёт на позитиве. Вечно улыбающийся, даже если в кармане ни кроны.
— Тут недалеко, семнадцать миль по северной трассе, машина Нойли в кювете. Ты бы её подобрал и мне доставил.
— Что случилось? — волнуется Эстен.
— Слетела, но всё нормально, — спешит его успокоить Бъёрн. — Нол в норме. Хочу обойтись без полиции, поэтому — поторопись.
— Окей…
Варгр сбрасывает вызов, убирает мобильник.
Эх! Душа стремится прочь из Кренсберга, но совесть… она не даст покоя, если бросить Нол в беде.
Нойли смотрит в окно. Как же ненавистно всё, что окружает. Постоянная серость, убогость красок, скудность растительности… Норвегия до отвращения противна.
Мужчины — злой рок, как всегда. «Любовь слепа» — это воистину так. Первый раз уехала из-за Варгра и вернулась из-за него же, но только приблизилась в Кренсбергу, попалась на крючок другому. Эти двое испортили лучшие годы молодости. Столько всего вытерпеть, дано не каждой женщине.
Нойли поджимает губы — ну уж нет, Варгр не увидит её слабости. Ещё чего. Теперь цену себе знает — никто не стоил её и слезинки!
Дориан, вот же подонок! Так изображал чувства, что поверила. Хотя, как не поверить? Прилетела год назад дура-дурой. Душа и сердце нараспашку, там поселились надежда, вера. Так хотелось истинного открытого чувства. Думала, Варгр изменился, осознал ошибку и теперь готов к отношениям. Покаялся, всё у них будет как у настоящей пары, а там, глядишь, и свадьба не за горами. В груди нестерпимо колет — почему ей достались такие мужчины? Так мягко оба стелили. Сволочи! Банальную измену красиво пытались завуалировать под хорошее дело… Как вообще язык поворачивается говорить о спасении «её» жизни? Как смеют утверждать, что хотят для «неё» лучшего? Так мило — все мечтают «её» осчастливить, причиняя дикую боль!
Благими намерениями вымощена дорога в Ад…
Ангело-демоны во плоти! Вот только эти чудо-мужчины постоянно делают несчастной! Нет, сама, конечно, не прикидывается покладистой и святой — своевольная, эгоистичная, но это заложено природой. С этим ничего не поделать! А ещё ревнивая. Этого не скрывает — такая, какая есть! Либо принимайте, либо гуляйте прочь…
За окном зеленовато-чёрная кромка леса сливается в тёмную полосу. Нол прикрывает глаза, проваливаясь в дремоту.
* * *
В аэропорту ажиотаж. Лето — период отпусков. Многие стремятся в это время года оторваться по полной, отправиться в более южные страны. Если не все, то большинство, иначе глупо менять шило на мыло. Нойли оглядывается. Норвежцы утомительные и медлительные, не то, что англичане. Хотя и среди них хватает отморозков. Прилетевшие текут рекой, чтобы забрать багаж и отправиться по делам.
Вот и она вернулась домой!
Никто не знает, что прилетела, даже отцу не сказала. Пусть это будет сюрприз, а что важнее, очень хочется посмотреть насколько приятный… Особенно для Варгра. Правда, он — единственный, кто заставил вернуться на родину. Если бы не оборотень, и ноги бы здесь не было.
Безликость природы, вечные дожди… — фу, тоску нагоняют. Вся радость уходит — пропадает желание взяться за карандаш и рисовать, а это, как показатель, весьма громко говорит: не её город и не её страна. Душа больше лежит к тёплым краям с яркими цветами, контрастами; богатой архитектурной историей, художественным достоянием.
