Виталий Сырф
Жил-был падишах, было у него сорок сыновей. Однажды тридцать девять из них говорят отцу:
— Отец, мы хотим жениться.
— Выберите себе, — отвечает им падишах, — из табуна по коню и приходите, я дам каждому из вас денег из казны.
Поймали братья по коню, получили деньги и в жаркий полдень отправились в путь.
А самый младший брат их был плешивым. Когда стоял жаркий полдень, голова его накалялась докрасна.
— Отец, я тоже хочу жениться.
— Иди и ты поймай себе коня из табуна.
В табуне оставался только один хромой лошак[1]. Пришел Келеш[2] домой, отец и ему дал денег из казны. Оседлал он лошака, пустился в путь и вскоре догнал своих старших братьев около грушевого дерева. Они расседлали уже коней и сложили седла.
Догнав братьев, Келеш поприветствовал их:
— Здравствуйте, братья!
— Здравствуй! — ответили они.
Келеш посчитал место привала своих братьев опасным и говорит им:
— Зачем вы здесь остановились? Если бы здесь не было сторожа, трава вокруг нас не была бы нетронутой.
Братья над ним смеются:
— Много ты понимаешь, Келеш.
— Если с вами ничего не случится, — отвечал тот, — то со мной и подавно ничего не будет.
И Келеш слез с лошака, расседлал его, разбил шатер, поставил кофе на огонь, напился кофе и лег в шатре на боковую. Вскоре все братья заснули.
Вдруг показалась из-за горы Дэв-бабу. Идет она, поскрипывает, на палочку налегает, кофе попивает, табак покуривает, тюльпаны и гиацинты по пути косит. И говорит она братьям:
— Здравствуйте, ребята!
Братья проснулись от ее голоса и отвечают:
— Здравствуй, старуха!
— Куда путь держите, сынки?
Келеш отвечает за всех:
— В страну счастья едем.
— У меня, — говорит баба, — было сорок сыновей, все в страну счастья ушли и не вернулись, осталась я одинокой, теперь от горы к горе шатаюсь и головой своей о них бьюсь.
Спрашивает она у Келеша:
— Не выпьете ли вы вина? Я бы принесла.
Услыхав это, братья окончательно проснулись. Среди них было много выпивох, они-то и говорят:
— Вот кабы было вино!
Пошла баба, взяла сорок ведер вина и принесла. Начали они пить, дошла очередь до самого младшего. Но тот отказывается:
— Я не пью вина, голова от него болит.
Тридцать девять братьев напились и свалились наземь. А баба села с Келешем о том о сем поговорить.
— Баба, я спать хочу, — притворился он.
Собралась тогда Дэв-бабу уходить:
— Ложись, сынок, отдохни и ты — вы же все с дороги.
Лег он на бок и укрылся попоной. Баба же встала и пустилась бежать. Келеш тут немедля выскочил из-под попоны, схватил шашку, бросился вдогонку за великаншей и чуть было не нагнал ее. Дэв-бабу тем временем добралась до своего дома, спустилась по лестнице. Она и не заметила, что Келеш гонится за ней.
Бабины сыновья были дома, она и говорит им:
— Чего вы здесь ждете, сыночки? Под грушевым деревом лежат сорок жертв. Но если я вас всех сразу выпущу, вы попадаете и перетопчете один другого. Буду вас выпускать по одному.
Баба выпускала их по одному, а Келеш по одному и резал их: сорок бабиных сыновей легло по обеим сторонам лестницы. Затем он вошел в дом, схватил бабу и повесил ее на крюк.
В доме было тридцать девять девушек. Юноша спросил их:
— У меня есть тридцать девять братьев, не пойдете ли вы за них замуж?
— Если освободите нас от наших старших братьев, пойдем, — отвечали девушки.
— С ними мы легко управимся, — сказал он.
Возвратился Келеш к своим братьям и растолкал их всех пинками. Братья вскочили, протирая глаза после пьяной ночи, пошли к коням, оседлали их и пустились в путь, а Келеш со своим хромым лошаком отстал от них.
Приехали братья к одному роднику, расседлали коней и заварили кофе. Пока они пили, Келеш добрался до них и поприветствовал.
— Здравствуйте, братья!
— Здравствуй! — отвечали они.
Далее он снова спрашивает их:
— Зачем вы здесь остановились? Если бы здесь не было сторожа, трава вокруг нас не была бы нетронутой. Разве не хватило нам вчерашних невзгод?
Братья над ним смеются:
— Много ты понимаешь…
— Если с вами ничего не случится, — сказал младший, — то со мной и подавно ничего не будет.
Слез он с лошака, расседлал его, разбил шатер, поставил кофе на огонь, напился кофе и лег в шатре на боковую. Вскоре все братья заснули.
И вот опять показалась из-за горы еще одна Дэв-бабу. Идет она, поскрипывая, на палочку налегая, кофе попивая, табак покуривая, тюльпаны и гиацинты по дороге косит. И говорит она братьям:
— Здравствуйте, ребята!
Братья проснулись от ее голоса и отвечают:
— Здравствуй, старуха!
— Куда путь держите, сынки?
Младший молвил за всех:
— В страну счастья едем.
— У меня, — говорит баба, — было сорок сыновей, все в страну счастья ушли и не вернулись, осталась я одинокой, теперь от горы к горе шатаюсь и головой своей о них бьюсь. Не выпьете ли вы вина? Я бы принесла.
Братья воскликнули:
— Хорошо было бы вина, как бы мы сейчас выпили с похмелья!
Баба пошла и принесла им на своей спине сорокаведерную бочку вина. Все братья выпили, а когда дошла очередь до Келеша, он отказался:
— Я не пью вина, голова от него болит.
Тридцать девять братьев напились и наземь свалились. А баба села с самым младшим о том о сем поговорить.
— Баба, я спать хочу, — сказал Келеш.
Собралась тогда она уходить:
— Ложись, сынок, и ты отдохни — вы же все с дороги, устали.
Келеш улегся, натянув попону на голову и притворился, что спит, а Дэв-бабу побежала прочь и вскоре исчезла из виду. Келеш же встал из-под попоны, схватил шашку и пустился вслед за бабой, но не догнал ее. А она тем временем добралась до своего дома, спустилась по лестнице и даже не заметила погони.
И у этой бабы было сорок сыновей, она им и говорит:
— Чего вы ждете, сыночки? Около родника лежат сорок жертв. Но если я вас всех сразу выпущу, вы попадаете и перетопчете один другого. Буду вас выпускать по одному.
Баба выпускала их по одному, а Келеш опять по одному резал их: сорок бабиных сыновей легло по обеим сторонам лестницы. Затем юноша вошел в дом, схватил бабу и повесил ее на крюк.
В том доме была только одна девушка, но красивее прежних. Келеш спрашивает ее:
— Не пойдешь ли за меня замуж?
— Пойду, если освободишь меня от моих старших братьев.
— С ними мы легко управимся, — сказал молодец.
Возвратился младший брат к остальным, растолкал их пинками. Те встали, протирая глаза, оседлали коней и отправились в путь. Келеш снова остался позади них со своим хромым лошаком.
Братья доехали до одного дворца, расседлали коней, вошли в покои и расположились на отдых. Младший догнал их и, так как был прозорливым, говорит:
— Зачем вы остановились здесь? Если бы здесь не было сторожа, этот дворец не был бы таким чистым.
— Разве нам худо было те два дня? — спрашивают братья.
— Если с вами ничего не будет, — говорит в ответ на это Келеш, — то со мной и подавно.
Расседлал он лошака и расположился на привал.
Через некоторое время пришел великан, взял большой камень и заложил входную дверь. Великан говорит братьям:
— Я вас всех выпущу, но отдайте мне только самого младшего.
Но те ему отвечают:
— Мы все тридцать девять братьев погибнем, но его не отдадим.
Поняли они, насколько был силен Келеш. Юноша же сказал братьям:
— Оставьте меня здесь, а я, если только захочу, тотчас же освобожусь. Поезжайте лучше к тому роднику, где мы ночевали, и пойдите той дорогой, по которой та последняя баба ушла. Найдете там дом, у этого дома увидите лестницу, а по обеим сторонам лестницы — бабиных сыновей, которых я убил. Но вы не бойтесь. Когда войдете в дом, найдете бабу, подвешенную на крюк. Пойдите в другую комнату, там будет девушка, возьмите ее с собой, но не трогайте. Если тронете, всех вас тридцать девять положу-накажу. Оттуда пойдете к грушевому дереву и от него туда, куда ушла первая баба. Дойдете до дома, там у него есть лестница, а по обеим сторонам той лестницы бабины мертвые сыновья. Но вы не бойтесь, войдите в дом, найдите бабу, подвешенную на крюк. Потом пойдите в другую комнату, в ней будет тридцать девять девушек, возьмите их и женитесь. Обо мне же не думайте, когда-нибудь и я вернусь.
Братья уехали, а Келеш остался с великаном и вскоре побратался с ним. Спрашивает как-то раз великан у юноши:
— Не привезешь ли мне в жены дочь турецкого царя?
— Привезу.
И отправился он в путь. Полуденное солнце припекало голову Келеша, и он обернул ее портянкой. По пути повстречались ему какие-то трое парней, которые о чем-то спорили между собой, а когда увидели Келеша, то и говорят друг другу:
