— Чего стоишь, иди же, — обратился он к Ванчу.
Ванчу помог суженой слезть, попробовал сделать шаг, но не смог — ноги от боли подкосились.
— Эхе-хе-е, брат, так не годится! Иди-ка ко мне, покажи ноги.
Когда Картал посмотрел — подошвы у Ванчу в крови. Вынув из-под языка куски мяса, раны облизал, мясо прилепил, и подошвы у Ванчу сразу зажили, как будто ран и вовсе не было. Но с тех пор, говорят, на подошвах людей появилась впадина.
Взявшись за руки, молодые отправились дальше. Недаром же говорится: «Дорогу осилит идущий». Радуясь земным красотам, любуясь природой, обмениваясь приветствиями со встречными, широким шагом шагая, преодолевали они путь. Вдруг их накрыла огромная тень. Посмотрели на небо: их настиг орел и приземлился перед ними.
— Давайте, садитесь-ка снова мне на спину. Я подумал, чего вам ноги в дороге разбивать, лучше я свой долг до конца исполню, вас домой отвезу. Так своей цели скорее достигнете.
Через некоторое время показались владенья падишаха. Приземлились, людей напугали, родителей обрадовали, а братья онемели от удивления и, как боязливые птахи, попрятались под амбары.
Радость радостью, но, как говорят, голодный медведь не танцует. Пир на весь мир закатили, нашлось и для орла угощение: каждый день ему давали по свежезарезанному барану. Картал быстро пришел в себя, усталость прошла, и он поправился. Через девять дней в обратный путь собрались, подарки в узлы связали, пиво-напитки в бурдюки залили, орел на три дня еды-питья получил, его снарядили, как посаженого отца. Обратный путь короток. Благополучно Ванчу с женой в нижнее царство спустились. И поныне, говорят, живут — все такие же молодые и красивые. Много детей вырастили — один другого краше. Дети выросли и вырыли колодец из подземной страны в светлое царство, проложив короткий путь — по лестнице.
И я по тому пути ходил в гости к Ванчу, в его царство, много чего там увидел и услышал. Эту сказку оттуда же принес да вам рассказал. Сказав: «Чит!», торба со сказками закрылась.
Жил когда-то один человек. Было у него в семье тысяча детей, и родился еще один. Крестного отца, чтобы тот дал новорожденному имя, подыскать не удалось, и мать сама назвала его Бинбир-Иванчу[7], потому что он был тысяча первым ребенком в семье.
Бинбир еще с момента рождения поесть попросил, ведь родился он чересчур уж большим и сильным мальчиком. Услыхав, что и этот хочет есть, отец нашего Иванчу из-за горестных забот и постоянных тягот, из-за нищенства и бедноты решил покинуть дом и отправиться в путь:
— Пойду я, жена, куда глаза глядят. Если найду пропитание, вернусь обратно. Если же нет, знай, что я пропал без вести. Детям нашим, когда они вырастут, не говори, что я ушел, потому что мы были так бедны.
Муж пропитания, ясное дело, не нашел, да и сам назад не вернулся, и осталась жена одна с целой оравой ребятишек.
А Бинбир-Иванчу был пытливым ребенком, причем рос, как говорится, на глазах. Когда ему исполнился всего месяц, он спросил у матери:
— А был ли у меня отец?
— Был, — отвечает мать.
— А мы все время жили так бедно?
— Нет, не все время, — говорит мать.
— А почему же сейчас мы бедствуем?
— Потому что нас ограбили разбойники, которые в наших краях промышляли.
— А когда был жив мой отец, почему они нас не грабили?
— Потому что у него был свой меч-кладенец и прекрасный конь.
— Где же теперь тот меч и тот конь? — спрашивает Бинбир-Иванчу.
— Да вон там, под навесом.
— Я, — говорит Иванчу, — пойду, мама, разбойников бить-громить.
— Куда хочешь иди, мой мальчик, — говорит мать сыну Иванчу, — только вот за ту гору не заходи — а то и тебя там убьют разбойники, как они убили твоего отца.
Сел Иванчу на коня. И как только он сел, конь преобразился: из тощей клячи стал упитанным и стремительным, как молния. И меч в руках Иванчу превратился из обычного в волшебный меч-кладенец.
Отправился Бинбир-Иванчу по другую сторону горы. Покружил там на своем чудесном коне, покружил, а затем как засвистит что было сил! В ответ на это и гора кругом пошла, и все разбойники разом повставали.
И вот окружили нашего Иванчу сорок разбойников. Долго ли, коротко ли бился с ними Иванчу, нам не ведомо, но тридцать восемь из них он искромсал да изрубил. Тридцать девятого разбойника забросил в колодец, что был позади горы, на той стороне. Да только вот беда: сороковой, главный разбойник, убежал и спасся.
Делать нечего, пустился Бинбир-Иванчу вскачь, чтобы поймать главаря. Преследовал его три дня и три ночи, и когда вот-вот должен был настигнуть разбойника и оставалось только голову ему мечом снести, тот выхватил из своего кармана веточку и бросил ее позади себя. Тут же перед Иванчу, откуда ни возьмись, появился огромный лес. Да такой густой и дремучий, что никак нельзя его было пройти.
Бинбир бросил тогда свой кушак, и в чаще перед ним открылась широкая тропа. По этой тропе Иванчу добрался до одного колодца, чтобы коня напоить. А тут как раз мимо проходил какой-то человек, лесной житель. Иванчу его спросил:
— Не пробегал ли здесь главарь разбойников?
— Только что пробежал, — ответил тот, — одна челюсть на земле, другая — на небе. Пробежал, деревья по пути ломая.
— Подожди, — говорит Иванчу, — вот напою своего коня, и тотчас его догоню.
Пока он поил коня, увидел, что в желобе для воды один жук-жучок тонет. Стал тот жучок Иванчу просить-умолять:
— Спаси меня, брат, большое доброе дело я тебе за это сделаю!
«Гм, — подумал Иванчу, — какую пользу может мне принести такой жучок?» Но был он добросердечным по характеру и потому сказал:
— Давай я тебя спасу. Если ты сделаешь мне добро, хорошо; если не сделаешь, ты ничем мне не обязан.
— Обязан, обязан, — протрещал жучок, — вот возьми эту частичку от моего черного крылышка и положи ее в свой кисет. Когда тебе станет трудно, вытащи ее, чтобы позвать меня, и я тотчас явлюсь к тебе на помощь.
Бинбир-Иванчу и на это согласился. Напоив коня, устремился он снова по следам разбойника. И когда почти настиг его, разбойник вдруг ни с того ни с сего залился свистом, и перед Иванчу, откуда ни возьмись, появилась широкая река. Что теперь делать Иванчу? Как ему догнать разбойника?
Бросил он поверх реки свое полотенце, и превратилось оно в мост. Перешел он реку по мосту, и когда вот-вот, уже в третий раз, должен он был настичь разбойника, тот вдруг как закричит:
— Ма-а-а-мочка-а-а!!!
Тут выходит навстречу Бинбир-Иванчу страшилище — Джендем-бабу: нос крючком, глаза черные и ужасные-преужасные, из одной челюсти ветер северный дует, в другой — деготь-смола кипит, волосы у нее длиной в сорок саженей.
— Поворачивай назад, молодец, — молвит она Иванчу. — Если не повернешь, то я, Джендем-бабу, мать разбойников, выстелю перед тобой свои волосы да как подую изо всех сил ветром северным, и понесет тебя в круговерти, и не будет тебе спасения.
— А если я спасусь? — спрашивает Иванчу.
— Если ты там спасешься, — отвечает бабка, — тогда я выложу перед тобой тропу из смолы-дегтя. На ней ты застрянешь и останешься там навсегда.
Стал думать Бинбир, что же ему теперь делать. И тут вспомнил он о жучке. Вытащил частичку черного крылышка того жучка и позвал его на помощь. Тот вмиг явился и спросил:
— Звал меня, молодец? Что у тебя за трудность?
— Вот так-то и так, появилась на моем пути бабка-колдунья, и не знаю, как от нее избавиться, — рассказывает жучку Иванчу.
И тогда жучок внезапно влетел к Джендем-бабу в ухо и принялся там дырявить ей мозг. Скрутило-свертело раз-другой это исчадие ада, и мать разбойников вскоре сошла с ума. Взял Бинбир-Иванчу свой меч-кладенец и отсек ей голову. Жучок вылетел из уха бабки и вернулся в свою норку.
И снова Бинбир-Иванчу отправился вслед за разбойником, которого настиг в его золотой крепости. После того как Бинбир пооткрывал девяносто девять дверей, сотую дверь распахнул и, наконец, столкнулся лицом к лицу с главным разбойником. Принялись они биться друг с другом. Как ни был силен разбойник, однако Бинбир оказался сильнее. Три дня и три ночи бились они, пока, наконец, Иванчу не взял верх над противником.
Затворил Иванчу после всего, что здесь произошло, крепость разбойников и решил отправиться в путь-дорогу за матерью и братьями, чтобы забрать их и привести сюда, на новое житье-бытье.
А тем временем один из разбойников, тот, которого Бинбир-Иванчу забросил в колодец, выжил там, и когда подошла к колодцу мать нашего Иванчу, чтобы набрать воды, и стала тянуть бадью, разбойник принялся ее просить-умолять:
— Спаси меня! Все, что хочешь, я тебе дам, только спаси!
Бедная женщина не знала, кто это там, в колодце, и сказала:
— Если дашь торбу золотых, то вытащу тебя.
— Дам, дам, — закричал разбойник.
