Оператор-вампир навел камеру на блестящий шатер. Полог его откинулся, и вот появились они! Четыре несравненных знаменитости! Точнее говоря, три знаменитости и мэр. Возглавлял шествие Али Пали, за ним следовали Скотт и Лулу, раздавая публике воздушные поцелуи и приветственно помахивая руками. Мэр семенил позади всех, стараясь не запутаться ногами в своей ливрейной цепи.
— Единственный и неповторимый Али Пали! — возвестил в микрофон Бенни. — Владелец чаровидения собственной персоной!
Али помахал ручкой и растянул рот в улыбке до ушей. Его знали и любили все, у кого дома стоял чаровизор. Если бы не он, всем бы пришлось коротать вечера, уставившись в пустой экран.
— А теперь поприветствуем наших таинственных знаменитостей! — продолжал горланить Бенни. — Итак, позвольте представить вам Скотта Мертвецки, знаменитейшую звезду экрана и сцены!
— Ура! — отозвались фанаты «Пуделей-убийц». Скотт посильнее втянул щеки и поблагодарил публику за аплодисменты изящным поклоном.
— …и блистательную Лулу Ламар!
— Ура! — дружно откликнулась толпа любителей гламура. Лулу жеманно улыбалась и надувала губки, пока оператор-вампир снимал ее крупным планом, чтобы вся женская часть аудитории могла поближе разглядеть детали ее платья и дать себе слово откладывать деньги в течение последующих десяти лет, чтобы купить себе точно такое же.
— И наконец, последний, но не менее важный член жюри — мэр Грязьеводска!
Никто не издал ни звука. Лишь откуда-то с галерки донеслось «Пусть лучше канализацию чинит» и пара свистков. В целом же публика встретила мэра гробовой тишиной, что было немного обидно.
— Итак, — продолжал Бенни, — пока члены жюри занимают свои места, позвольте представить вам первых участников конкурса. Эти крутые ребята приехали к нам из… — Бенни сверился со своим планшетом-подсказкой, — в общем, тут написано «из какой-то дыры», и называются они «Тролль и компания»! Ваши аплодисменты!
— Гы-гы-гы, — заревели стоявшие в толпе тролли. Поскольку они были троллями, то не смогли написать плакатов в поддержку сородичей, зато притащили кучу булыжников, чтобы стучать ими друг о дружку в знак одобрения.
Диджей Бенни удалился за кулисы, и на сцену вышла компания троллей в полном составе. Каждый нес под мышкой по огромному валуну, а в руке держал увесистую кувалду. Они выстроились у края сцены неровной линией и хмуро уставились на членов жюри. Потом они подняли кувалды и принялись что есть мочи молотить ими по гранитным глыбам. Никакого ритма они при этом не придерживались, просто лупили изо всех сил, как им заблагорассудится. Бумс! Бамс! Хрясь! Для троллей это звучало прекрасной музыкой, но для всех остальных было обычным грохотом.
— О, — сказала Лулу, подкрашивая губки помадой. — Группа ударных инструментов. Какая скучища.
— Ничего подобного, — возразил Скотт. — Ударные инструменты просто великолепны.
Хотя в исполнении троллей ничего великолепного не было. Просто Скотт придумал план мести: он решил противоречить всему, что бы ни говорила Лулу.
Мэр потянулся за графином с водой, но обнаружил, что ему забыли поставить стакан. Подушку на сиденье ему тоже подложить забыли, так что из-за стола высовывалась только его макушка.
Стук по камням продолжался довольно долго. Конец этому положил Бенни, который выбежал на сцену и отобрал у троллей микрофон. Тролли еще немного поработали кувалдами и наконец затихли.
— Отлично, парни, большое спасибо, — поблагодарил исполнителей Бенни. — Это была композиция под названием… э-э-э, — он сверился со своим планшетом, — «Мы вас растрясем». В переводе, разумеется. А на языке троллей она называется «Гы-гы-гы-гы-гы-гы-гы». Надеюсь, я ничего не упустил? — Он вскинул брови и уставился на троллей, которые одобрительно закивали и промычали «ГЫ».
— Что ж, попросим наших уважаемых судей оценить выступление первых участников.
— Ужасно, — сказала Лулу. — Полная ерунда.
— Великолепно, — в свою очередь сказал Скотт. — Страстно, энергично, одним словом — гениально!
— О, — смутился Бенни. — Мнения жюри разошлись. А вы что скажете, господин мэр?
— Ну, — начал тот, — будучи мэром, я…
— Извините, но у нас мало времени. Али, что думаете вы?
— Интересное выступление, — заключил Али. — Не каждый поймет, но что-то в этом определенно есть.
— Что ж, с первыми участниками мы разобрались. Итак, парни, пришло время уступить сцену следующим музыкантам. Кто бы это мог быть? Конечно же, красотки-щеголихи гномихи! Поприветствуем их!
Толпа одобрительно заревела, и на сцену выпорхнули гномихи, стараясь не натолкнуться на уходивших за кулисы троллей с кувалдами, выглядевших довольными, несмотря на противоречивые мнения жюри.
— А они и впрямь красотки, — нарочито громко заметил Скотт так, чтобы Лулу непременно услышала. — Настоящие красотки. Не то что некоторые.
Лулу дотянулась до графина с водой и как бы нечаянно опрокинула его на колени Скотту.
Гномихи обступили микрофон, стрельнули глазками, поправили розовые платьица и запели:
Водятся в озерах налимы и лещи,
Сазаны, красноперки, уклейки, осетры.
Но ходим на рыбалку мы отнюдь не за ухой.
Мы ловим комплименты там, и наш улов большой!
Тем временем О’Брайен сидел в фургоне в обнимку со своим горшком, уставившись на Гарета. Гарет молчал в ответ, он понимал, что О’Брайену сейчас не до разговоров. Все, что он хотел сказать, он уже сказал. Оставалось лишь ждать и покориться судьбе.
Вдруг дверца фургона распахнулась и внутрь забрался Шелупоня, а за ним — Верзилка с Артуром.
— Эй, что с тобой, старина? — спросил Шелупоня.
— Ничего, — буркнул О’Брайен.
— Не хочешь послушать, как выступают другие? — предложил Артур. — Хотя, по правде сказать, до сих пор смотреть было не на что.
— Нет, — ответил О’Брайен. — Лучше оставьте меня в покое.
Повисла долгая пауза. Шелупоня нервно выбивал ритм на приборной панели.
— Но ты же не можешь сидеть тут вечно, — рассудил Артур. — Ты должен сыграть соло, помнишь? То, которое ты придумал после первого куплета Верзилки.
— Не буду я ничего играть, выступайте без меня. Я сегодня не в настроении.
— Не в настроении, значит, — повторил Артур. — Ясно. Позволь мне предположить — хотя, как ты понимаешь, это всего лишь догадка, — твое настроение случайно не связано с проклятием маленькой феи?
О’Брайен резко вскинул голову, испуганно обвел глазами всех по очереди и, наконец, остановил свой взгляд на Верзилке.
— Это я им все рассказала, — призналась она. — Я слышала, как ты разговаривал с Гаретом. Прошлой ночью я лежала в багажнике и не могла уснуть. Прости, но мне показалось, что будет лучше, если все узнают.
— Почему ты нам ничего не сказал? — спросил Шелупоня. — Представляю, как тебя совесть мучила.
— Действительно, — согласился Артур. — Ведь мы же все-таки твои друзья.
— Вряд ли вы ими останетесь, если мы проиграем, — горько усмехнулся О’Брайен.
— Проиграем? — удивился Шелупоня. — С чего ты взял? Мы же лучшие.
— Знаю. Но разве ты не видишь? Меня преследует невезение, и я не хочу, чтобы оно перекинулось и на вас. Поэтому выходите на сцену без меня, так будет лучше.
— Ничего, мы рискнем, — уверенно заявил Артур. — Мы же «Непутевые ребята». Ой, прости, Верзилка, мы «Непутевые ребята и оборотиха». Либо мы выступаем все вместе, либо не выступаем вообще.
— Точно, — подтвердил Шелупоня. — Нам не обойтись без твоего соло, старина. И дело не в том, выиграем мы или проиграем. Нам важно просто сыграть всем вместе.
— Легко тебе говорить, тебя заваливают письмами фанаты и футболка не жмет. А я — одно сплошное посмешище. Прости, что я все испортил, но как бы то ни было, на сцену я сегодня не выйду. Это мое последнее слово.
— Что ж, — вздохнул Артур, — раз ты нас не слушаешь, придется вызывать подкрепление. Эй, вы двое, вылезайте из машины и пошли за Чучей.
Глава двадцатая
Битва продолжается
Мы ходим на рыбалку, рыбалку, рыбалку,
И ловим комплименты, ура, ура, ура!
Как только отзвучал последний аккорд, все гномы, которые были на поле, взорвались аплодисментами. Гномихи кокетливо поклонились и, сияя от счастья, воззрились на Бенни Чокнутого, который спешил из-за кулис к микрофону.
— Итак, мы только что прослушали песню в исполнении очаровательных гномих. Что же скажут члены нашего уважаемого жюри? Али, вам слово.
— Это было интересно, — сказал Али. — Немного рыбно, но все же интересно.
— Спасибо, Али. А вы что скажете, господин мэр?
— Э-э-э, будучи мэром, я…
— Покороче, пожалуйста, у нас мало времени.
