— Какой ужас, Эврика! — вскричала рассерженная Дороти. — Так-то ты обращаешься с моими друзьями!
— Странные у тебя друзья, мне кажется, — угрюмо ответила кошка.
— И мне кажется, что странные, — презрительно сказала Биллина. — Если среди них числится эта дикая фурия.
— Слушайте меня! — строго произнесла Дороти. — Я не допущу, чтобы в Стране Оз кто-нибудь ссорился! Здесь все живут в мире и согласии. И если вы не подружитесь, я надену свой магический пояс и тут же отправлю вас в Канзас!
Биллина и Эврика так испугались этой угрозы, что кротко пообещали вести себя хорошо. Впрочем, друзьями они всё же не стали.
Вскоре прибыл Железный Дровосек. Его туловище было прекрасно отникелировано и ослепительно сверкало при ярком комнатном свете. Железный Дровосек нежно любил Дороти и был неимоверно счастлив её встретить. Очень обрадовался он и возвращению маленького старого Волшебника. Дровосек обратился к нему с такими словами:
— Сэр, я никогда не смогу как следует отблагодарить вас за превосходное сердце, которое вы когда-то мне вручили. Уверяю вас, оно принесло мне много друзей и стучит сейчас с прежней добротой и любовью.
— Рад слышать это, — сказал Волшебник. — Я боялся, что оно будет плохо держаться в вашем жестяном туловище.
— Вовсе нет, — ответил Ник Лесоруб. — Оно прекрасно держится в моей герметической груди.
Впервые очутившись среди таких необычных существ, Зеб поначалу смутился. Но они оказались столь дружелюбны и доброжелательны, что мальчик с каждой минутой всё больше и больше восхищался ими, находя хорошие качества даже у жёлтой курицы. Но он снова испытал потрясение, когда объявили следующего высокого гостя.
— Разрешите представить моего друга мистера М. У. Жука-кувыркуна В. О. Он очень помог мне, когда у меня были большие неприятности. А сейчас он ректор колледжа атлетических наук, — сказала принцесса Озма.
— О! — произнёс Волшебник. — Польщён встречей с такой выдающейся личностью.
— М. У. означает Многократно Увеличенный, а В. О. — Высоко Образованный, — важно объяснил Жук-кувыркун. — Я действительно очень большой жук и, без сомнения, самое умное существо во всей этой обширной державе.
— Как хорошо вы умеете скрывать последнее обстоятельство, — с тонкой иронией заметил Волшебник. И поспешил добавить: — Но я ни в коей мере не сомневаюсь в ваших словах.
— И никто не сомневается, сэр, — ответил Жук-кувыркун.
Вынув из кармана книгу, он повернулся к компании спиной и, усевшись в углу, принялся читать.
Никто не обратил внимания на эту бестактность. Её наверняка бы заметили, если бы так высказывалась менее образованная личность. Но жук был не таков, и о нём все тотчас забыли, включившись в оживлённую беседу, которая с увлечением продолжалась до самого отхода ко сну.
Итак, Джим Ломовой Конь оказался в огромной комнате, потолок и стены которой были отделаны мрамором. Зала была так величественна, что любой мог к ней проникнуться благоговением. Но Джим отнёсся к окружающему великолепию без особого трепета и принял всё как должное. Он распорядился, чтобы слуги хорошенько выстирали его попону, причесали гриву и хвост, вымыли копыта и щётки над ними. Затем Джиму сообщили, что ему сейчас подадут обед. На что конь заявил, что вряд ли им удастся накормить его немедля, пусть прежде приноровятся к его вкусу.
Сначала принесли дымящуюся чашу супа. Конь взглянул на неё без интереса.
— Немедленно уберите эту дрянь! — фыркнул он. — Что я вам — саламандра?!
Слуги тотчас повиновались. Следующим подали великолепного огромного палтуса на серебряном блюде, политого соусом.
— Рыба?! — ещё больше рассердился Джим. — Вы принимаете меня за кота? Унесите её прочь!
Официанты ненадолго растерялись. Но скоро вернулись с большущим подносом, на котором лежали две дюжины прекрасно зажаренных перепелов, обложенных тостами — подрумяненными на огне ломтиками хлеба.
— Ну и ну! — конь рассердился не на шутку. — Я что, по-вашему, ласка? Как вы глупы и невежественны здесь, в Стране Оз! И как ужасно питаетесь! Можно ли найти в этом дворце хоть что-нибудь приличное на закуску?
Дрожащие слуги побежали за королевским дворецким. Тот поспешил к привередливому гостю и обратился к нему с такими словами:
— Что ваше превосходительство желает получить на обед?
— Превосходительство? — невпопад повторил Джим, который не был знаком с подобными титулами.
— В вас по меньшей мере шесть футов росту. Вы выше любого животного в нашей стране. Поэтому мы теряемся, что вам подавать, — объяснил дворецкий.
— Так знайте: моё превосходительство любит овёс, — заявил конь.
— Овёс? Но у нас нет овса, — отвечал дворецкий с большим сожалением. — Правда, есть запасы овсяной муки. Мы варим из неё кашу на завтрак. Овсянка всегда подаётся на завтрак… — прибавил дворецкий смущённо.
— Ну так подайте её на обед, — сказал Джим. — Несите её сюда. Только ни в коем случае не варите, если вам жизнь дорога.
Как видите, почёт, оказанный старой заезженной ломовой лошади, сделал её немного высокомерной. Конь забыл, что он гость. Раньше с беднягой никто не обращался иначе как с рабочей лошадкой. Так было всю его жизнь, пока он не прибыл в Страну Оз. Но дворцовые слуги не обратили внимания на крутой нрав животного. Вскоре они намешали лохань овсяной муки с водой, и Джим с удовольствием принялся уплетать это странное блюдо.
Потом слуги набросали ворох тряпья на пол комнаты, и старый конь впервые в жизни заснул на такой мягкой постели.
Утром, чуть рассвело, он решил прогуляться и поискать травы на завтрак. Неспешной иноходью Джим вышел через красивые арочные ворота во двор. Затем обогнул угол дворца, обитатели и гости которого ещё спали, и нос к носу столкнулся с деревянной лошадью.
Поражённый Джим резко остановился. Козлы тоже затормозили и уставились на незнакомца своими странными выпученными глазами, которые на самом деле были просто сучками в передней части деревянной колоды. Она составляла туловище этой необычной лошади. Четыре кола, воткнутые снизу в колоду, служили ей ногами. Хвостом была ветка, случайно оставшаяся на бревне, когда его обтёсывали. Пастью служила зарубка пониже глаз-сучков. Этот конец бревна с такими странными глазами и пастью был чуть толще остальной его части и приподнят кверху. Он-то и служил для деревянной лошади головой. Концы кольев были как бы копытами. По велению Озмы их подбили подковами из чистого золота. А к неуклюжему туловищу приторочили красное кожаное сиденье принцессы, украшенное сверкающими бриллиантами.
Джим, поднявший уши торчком, и Козлы вытаращили друг на друга глаза. Если бы кто-то увидел их в тот момент со стороны, он непременно бы расхохотался. Нелепо выгнув шеи, обе лошади медленно покружили друг вокруг друга. Они никак не могли взять в толк, что за странное существо он имеет честь созерцать. Потом Джим воскликнул:
— Ради всего святого, кто ты такой?
— Я Козлы.
— Кажется, я о тебе слышал, — сказал Ломовой Конь. — Но ожидал увидеть совсем другое.
— Не сомневаюсь, — гордо заметили Козлы. — Меня считают весьма необычным.
— Да, пожалуй. Но такого шаткого деревянного субъекта, как ты, вряд ли стоило оживлять.
— Это произошло помимо моей воли… — смутились Козлы. — Озма посыпала меня волшебным порошком, и я ожил. Я мало что стою, конечно, зато я единственная лошадь во всей Стране Оз и ко мне относятся с величайшим уважением.
— Ты — лошадь?
— Не настоящая, конечно. Их здесь вообще нет. Но я во всём похожу на настоящую лошадь.
Джим негодующе заржал:
— Взгляни на меня! Вот настоящая лошадь!
Деревянное животное вздрогнуло от неожиданности, а затем придирчиво осмотрело Джима.
— Неужели это возможно, что передо мной настоящая лошадь? — пробормотало оно.
— Не только возможно, но правда, — ответил Джим, гордясь произведённым впечатлением. — В этом легко убедиться. Взгляни, например, на мой длинный хвост, которым я легко отгоняю мух.
— Мухи никогда не тревожат меня, — сообщили Козлы.
— Обрати внимание на мои большие сильные челюсти, которыми я пережёвываю траву.
— О, я никогда не ем, — заметила деревянная лошадь.
— Полюбуйся также моей широкой грудью, которая позволяет мне глубоко дышать, — гордо сказал Джим.
— Но мне не нужно дышать, — отвечал его собеседник.
— Что ж, в таком случае ты лишён многих радостей в жизни, — с сожалением заметил Ломовой Конь. — Тебе незнакомо облегчение, наступающее после того, как смахнёшь муху, кусавшую тебя. Или удовольствие от вкусной пищи. Или радость от глотка свежего, чистого воздуха. Если ты и похож на лошадь, то на чрезвычайно несчастную.
