Вдалеке он увидел слабые огни. Что это? Осторожно ступая, прячась за кустами, Серёжик двинулся навстречу. И скоро разглядел, что светятся окошки какого-то дома. Кто там живет? Вдруг ёжееды?
Испугавшись, что те могут почуять его страхи, ёжик стал думать о Боре. Даже лапой ей помахал, но звёздочка не подмигнула. Спит, что ли?
Очертания дома показались знакомыми. Да это же дом Бобрёнка!
Ёжик вздохнул и вернулся. Ну и машина! «Сильная, как лев, быстрая, как цунами! Мечта, а не агрегат». Летает, куда вздумается!
Серёжик потянул рычаг — тишина. Серёжик потянул сильнее — машина стояла. Все-таки сломалась!!!
Ну, хорошо хоть рядом с Бобрёнком сломалась! Ежик попробовал сдвинуть ящик — одному не дотащить. Тогда он вприпрыжку побежал к дому. И вдруг услышал:
— Внимание! Внимание! Внимание! Дошкольник в Лесу! Пропал ёжик Серёжик! Особые приметы: серые штаны, серая майка и серые тапочки. Рост маленький. Всем нашедшим просьба звонить в Приют на Синей Горе или милицию!
Ёжик вздрогнул! Надо же! Сколько времени прошло, а объявление всё передают и передают! Но только теперь у него другие приметы! В синих джинсах, зеленом пушистом свитере бояться нечего. Сейчас он постучит, позовет Бобрёнка и вместе с ним сходит за машиной времени…
Серёжик почти добежал до дома, как вдруг увидел самого себя, заглядывающего в окошко! Увидел, как, воровато оглядываясь, он катит пенёк и, забравшись повыше, тащит с веревки длиннющую красную футболку.
Серёжик нахмурился, вспомнив свои рассуждения про «взять на время». Взял — значит нужно возвращать. Он стащил свитер — ух, как хорошо! А затем, дождавшись, когда ёжик с красной футболкой добежит до леса, снял эту футболку с себя.
Чтобы повесить её на место, Серёжик залез на пенёк. И тут дверь дома неожиданно открылась! На пороге показался Бобер!
— Грабят! — сиплым голосом закричал он и бросился к ёжику.
Тот спрыгнул и помчался прочь. Выскочили Бобриха с Бобрёнком, кинулись наперерез. Ёжик заметался по двору, споткнулся о ведро, и упал. Тут же Бобёр схватил его за шкирку.
— Тюрьма по тебе плачет! — стал ругаться он. — Чтоб тебе там всю жизнь кедровые шишки собирать!
Бобриха вздохнула:
— Совсем маленький, полуголый. Поди голодный…
Бобрёнок сказал подозрительно:
— Ты похож на ёжика, что не знает птичкологию.
— Чик-чирик-чирк! — обиженно ответил Серёжик. На птичьем языке это значило: «Сам ты похож!»
Он чуть не ревел. Хотел сказать сам себе, что с Орденом Героя не плачут, но где Орден? Остался на брошенном свитере! Серёжик насупился. Вот так вернул футболку!
Сердитый Бобёр отвел ёжика в сарай.
— Утром сдам тебя, ворюга, в милицию!
Серёжик слышал, как в железные дужки упал тяжелый засов. Как здесь жутко… Ой-ой-ой! Темно! Страшно! А ещё страшнее, что завтра из милиции он попадёт в приют на Синей горе. И как же мама?!
Высоко-высоко открылось окошко. Это Бобриха принесла оладьи.
— Ешь, пока горячие, — шепнула она и бегом бросилась назад. Даже окно не закрыла. В него тут же заглянула Луна, и стало веселее.
Серёжик поставил миску на ящик с гвоздями и уселся около. Макая оладьи в сметану, он позабыл и о свитере, и о милиции, и о приюте. В лунном свете сарай казался уютным. В углу аккуратно стояли лопаты и тяпки. На стеллаже ровными рядами лежали инструменты. Лунный луч упал на зелёную рукоятку отвертки. Да это же та самая! Он вспомнил, как Бобрёнок ловко прикручивал винтики.
А что, если те детали, что отвалились, можно прикрутить?
Серёжик сунул отвертку в карман джинсов и посмотрел вверх. Вот бы вылезти в окно! Он бросился к ящикам, но все они были тяжёлыми. Такие друг на дружку не поставить. Подтащил к окну лопату, но по ней вскарабкаться не получилось. И вдруг он разглядел верёвку, на которой сушились пучки какой-то травы! Конечно, она была высоко, но если подняться на стеллаж…
Серёжик подтянулся на лапах (ничего трудного) и через минуту уже сидел на самой верхней полке. Оттуда легко, как когда-то Пук, пробежался по верёвке и очутился на окне. Свернулся клубком, упал и покатился. Ох!
В доме Бобрёнка погасили лампы, но Луна и тысячи звёзд осветили знакомый двор.
Ёжик быстро нашел свитер и пустился наутёк.
Он бежал и думал о том, что мама никогда не давала ему ни молоток, ни отвёртку, ни паяльник. Говорила, что маленький. Но тогда он и правда был маленький. А теперь?
Что сказало бы Солнце?
В лесу было темно. Сонные деревья качали ветками: кто топочет, кто мешает спать? Серёжик долго плутал, разыскивая машину времени. Все кусты, деревья, тропинки казались одинаковыми. Наконец вдали показался еле заметный красный огонёк. Это лампочка машины светилась, как маячок. Он обрадовался ей, непослушной, как родной!
Подсвечивая шпагой, Серёжик осмотрел железные стенки. Страшно. Страшно разбирать машину времени, если ты дошкольник! Волнуясь, ёжик открутил винтики, державшие крышку. И увидел, что под ней всё было цело, кроме какой-то пластины с висевшей на ней пружинкой.
Два больших шурупа, которые её когда-то держали, валялись рядом.
Серёжик нашел две пустые дырочки, приладил пластину с пружинкой на место и осторожно завинтил шурупы обратно.
Потом надел крышку и прикрутил винтики. Красота!
Отвёртку он решил вернуть позже. Вдруг детали будут отлетать снова?
Уставший и счастливый, Серёжик забрался в машину.
— Глупая ты! — вздохнул он. — Завозишь непонятно куда. Мне маму нужно спасать, понимаешь?
Ёжик смотрел на красную лампочку, а она на него.
— К горе лети. К горе, похожей на птицу. Тьфу! На дракона!
Серёжику показалось, что красный огонёк мигнул. Может и правда машина его услышала?
Серёжик закрыл глаза, в который раз представил гору и потянул за рычаг.
Может, помог ремонт, а, может, Серёжику просто повезло. Он открыл дверь и оторопел. Вот она — гора!!!
Небо, как обычно, было затянуто тучами, но сквозь них всё же пробивался луч Солнца.
«Это чтобы меня подбодрить», — догадался Серёжик и зашагал смелее. Дубы неодобрительно зашумели и стали бросать в него желудями. Серёжик на ходу отбивал их шпагой, но куда там! Жёлуди неслись стеной, больно били по спине и лапам, а когда один попал в нос, Серёжик даже завизжал от боли.
Хорошо, что до самой горы они не долетали.
Вон и знакомая осина. Только как высоко! Даже ствола не видно, лишь ветки, которые тянутся к небу, словно моля о помощи.
Лестницы, которую они сплели с Шухой, не было. Серёжик устало прислонился к горе. И вдруг оттуда до него донеслась мрачная унылая музыка. В ней что-то завывало, дребезжало, гудело и стонало. Серёжику стало жарко, захотелось пить.
Дракон Драконов, сеющий ужас, Ноэль Восемнадцатый, Великий и Прекрасный, Могущественный и Великолепный здесь!!!
Серёжик вспомнил портреты драконов, те ужасы, что рассказывал старый Пау, и крепче сжал шпагу. Из-за туч выглянул второй солнечный луч.
Ёжик радостно махнул Солнцу лапой и тут же обиженно подумал:
«Сейчас-то вы меня видите… А зайду в гору, никто уже не поможет».
Он удивился: в нём сидело как будто два ёжика.
Один, с глазами, полными слез, ныл, что жить ему осталось немножко… Вот только Ноэль полыхнёт пламенем, вот только выпустит вонючие фонтаны из ушей… Да можно и без этого. Один коготь, острый, как сабля, в несколько раз больше маленького Серёжика. Конец, конец, конец!!!
Другой, с Орденом Героя, спокойно возражал: Дракон почему-то сбежал из горы, значит, он тоже боится.
Нытик всхлипывал: «До свидания, короткая жизнь!»
Смельчак не соглашался. «Вперёд! — говорил он. — Там мама!»
«Никто тебе не поможет!!!» — кричал другой.
«Как никто? А мама?»
Серёжик устал их слушать. Он вытер потные лапки и полез по отвесной стене. Он сам не знал, как ему это удавалось. Цеплялся каждым коготком, не пропускал даже самого маленького камушка. А уж уцепившись, подтягивался вверх. Все выше и выше. Иногда ему казалось, что вот-вот он сорвётся. Тогда Серёжик представлял, что у него на лапках паучьи тапочки. И страх улетучивался. Только ненадолго. Потому что сапоги скользили и вообще мешали. Удобные на земле, тут они стали тяжёлыми и неуклюжими.
Распухший нос болел нестерпимо. Пот лился градом. Не было ни одного выступа, на котором можно было бы отдохнуть и скинуть надоевшую обувку. Серёжик карабкался и карабкался, стараясь не смотреть вниз.
Какая высокая стена! Ёжик прижимался к ней, почти гладкой, и повторял, как заклинание: «Там мама, мама, мама!»
Из горы, гремя барабанами, наступала страшная музыка. Громче, громче, громче! Она наваливалась тяжёлыми волнами, как будто хотела спихнуть Серёжика в пропасть.
Но вот и осина! Все ближе трепещущие листочки. Осталось совсем немножко. Тут лапа соскользнула, и он чуть не сорвался. Сердечко забилось часто-часто. Серёжик понял, что сил у него нет. Что все-все-все было зря. Вот сейчас, ещё секунда, и он упадёт…
