Все это проносилось в моей голове, пока я лихорадочно искала, что ответить. Мы все настолько привыкли жить рядом и как будто не замечать нашего соседства, что забывали порой про само существование у реки другого берега. Вот и я — даже в мыслях не допускала, что речь идет не о нашем лесе, куда мы бегаем за грибами да ягодами, а о Той стороне.
Ну, я и влипла! Светлая Дева, далась мне Баськина коса. Только о ней и думала и весь разговор пропустила мимо ушей. «Зависть — плохое чувство, — верно наша знахарка говорит — думай только о светлом, делай только хорошее, и беда обойдет твой дом». И что мне теперь делать? Отступать после Баськиных слов не хотелось жуть как.
Может и ничего? Может, переправлюсь, постою на опушке под дубами, зайду совсем недалеко, чтоб с этого берега только не видно было… Хотя лес подступал почти к самой воде, берег крутой, еще влезть надо будет… Ну, как-нибудь пересижу там под самой большой елкой, а то и на ней, чтоб не так страшно было, не одни же священные дубы там растут!
— Ну что, трусишка, уже забоялась? — ухмылялась Баська, видя мою заминку, — Трусишка-хвастунишка, вот как тебя теперь зовут, — смеялась она. — Вот ребята на улице, с которыми ты по оврагам лазаешь, посмеются, тогда уж перестанут тебя самой лихой девчонкой звать. Наша Лесия побоялась зайцам в зубы попасться, похвалилась, что ни одной мышки не испугается, а потом передумала! — торжествовала моя противница. А я аж похолодела — такие далеко идущие последствия моего промаха я и представить себе не могла. Сенька смотрел на меня с сочувствием: он-то понял, что я опять неизвестно в каких облаках витала и весь разговор проворонила. А еще он точно знал, что Баська молчать не будет — быстро своим подружкам по всему селу растрезвонит. А уж те-то, можно не сомневаться, постараются и распишут меня всеми красками: и трусихой, и воображалой, и хвастуньей. А я и так в девчачьей компании никогда не пользовалась большим успехом. Вот с ребятами — другое дело — общий язык быстро находился, и мы носились все свободное время по полям и оврагам, играя во всякие мальчишечьи игры. Девчоночий треп мне всегда был противен — кто богаче, да родовитее в селе, кому за кого замуж идти, когда вырастут, да у кого коса толще, да платье краше. Да и девчонки меня не любили, не интересно нам вместе было. Вот теперь они отыграются. Перед братьями своими, с которыми я дружу, меня такой тетерей выставят… и ведь возразить-то нечего будет… И я решилась:
— Ну почему же забоялась? Я обдумываю, что с собой на весь день взять, чтоб не скучно было сидеть там остаток дня, когда ягод наберу. Они ж там несобираемые, это тут, на этом берегу поискать вам придется, а там их видимо-невидимо, быстро полное лукошко будет, — а и правда, подумалось мне, ягод наберу быстро — их там должны быть целые поляны нетронутые. И далеко ходить не надо. Там же нет никого кроме зверья. Вряд ли Чародеи заезжие и прочий люд Богини там ягоды-грибы собирает. Да и не такими уж толпами они там ходят. Ну проедет через село чародей или бард какой раз в два месяца, а то бывает и полгода нет никого.
— Это ничего, это даже хорошо, что быстро соберешь, — ехидно сказала зловредная Баська, — время будет обелен-траву поискать, что только в тех местах растет, это и будет доказательством, что ты не под дубом у речки сидела, а в лес пошла, как хвалилась!
— Хорошо, — я стиснула зубы с досады, но виду не подала, что именно об этом я и думала. Знахарка говорила, что обелен-трава растет в глубине Чернолесья. Сама она там не была, не настолько сильна наша знахарка, чтоб по местам Власти ходить, она Силой не обладает, только знанием и даром к составлению эликсиров разных и немного лекарству обучена, ей эту травку полезную чародеи приносили, из тех, кто на тот берег к Богине приезжал. — Специально для тебя, недоверчивая ты наша, захвачу и травку. И Светлой Деве привет передам, — бухнула я, потому как терять мне уже было нечего. — Скажу: «Привет тебе, Богиня, шлет прекрасная Басия из Приречья, хотела бы лично передать, да боится ноги замочить. Очень, — скажу, — хочет, цвет волос сменить, надоело ей золото, зелень сердцу ближе, как трава обелен», — меня несло уже по всем кочкам нашего разговора, не разбирая дороги. Всю досаду, что меня угнетала, я вложила в эти слова, развернулась и, хлопнув дверью, вышла из кухни, бегом пролетела по темным сеням, оставив за спиной ошарашенных девчонок с выпученными глазами, тут меня и догнал Сенька.
— С ума сошла? — яростно зашипел он мне в ухо. — Вот ненормальная, нельзя так. Идем, поговорить надо спокойно, — Сенька потащил меня на улицу за дом. — Девчонки ягоды переберут без нас, я сказал, что собираться тебе помогу.
— Спасибо, все, что мог, ты уже для меня сделал, — съязвила я и, вырвав руку из его ладони, сердито потерла локоть.
— Это несправедливо, Лесь, кто ж знал, что ты такая ворона, я тебя за язык не тянул. Не знаю, в каких облаках ты опять витала. Ладно, что сделано, того не воротить. Надо собрать тебя, чтоб еды на несколько дней, нож, плащ теплый, еще кой-какие мелочи…
— Зачем? Светлая Дева, зачем все это? Ну, кусок хлеба возьму, ягодами заем, воды в реке наберу, к вечеру дома буду уже, — я совершенно не понимала, для чего мне тащить с собой плащ летним днем и еды на трое суток, не говоря уж о «каких-то там мелочах».
— Нет, ты и правда дурочка, — рассердился Есений. — Когда идешь в лес, то бери запас на три дня. Так всегда говорит мой дед, а он в этом толк знает — всю жизнь по лесам ходит. По обычным лесам, Лесия, а тут вообще Чернолесье, мало ли… Давай вместе пойдем?
— Нет, Сень, не получится, мы ж договорились — я одна должна. Иначе меня Баська со свету сживет, сама в лес убегу, — невесело улыбнулась я.
— Ладно, поговорим завтра, может, уломаю ее. Знаешь, я тебе даже завидую — это будет увлекательное приключение, а всякие страшилки… не верь! Мало ли что народ выдумывает, место-то какое… чародейное. Про что же еще сочинять, как не про него. Не может место Власти Богини быть злым, она добра ко всем детям своим.
— Наверное, — после этих Сенькиных слов мне стало легче. И правда, разве может желать Светлая Дева зла к своим творениям? Тем более, что я ничего плохого не замышляю, просто прогуляюсь и вернусь. На том и расстались до утра. А Баська осталась перебирать ягоды, и было там еще больше половины — это несказанно грело душу.
Утром встали рано, собрались когда светало только, мы всегда рано за ягодой выходили, чтоб поскорее вернуться — дел еще было много домашних, из тех, что детям поручают. Ягода там или нет, а за нас их никто не сделает, ну и отдохнуть вечером тоже хотелось. Но сегодня для меня был особенный день. Всю ночь я не спала, думала о том, как на тот берег пойду. Не верилось, что хватит мне на это духу, но и не пойти я не могла. Хоть и успокоил меня немного Сенька вчера, но все-таки лезли в голову всякие непрошеные мысли о нелепых слухах. Вспоминала чародеев, которые через наше село проходили в Чернолесье, причем не все обратно возвращались… хотя кто их, чародеев, знает. На то она и Власть, чтоб менять явь. Может, они обратно на крыльях улетали, может, через другое село проезжали, а может, и там жить оставались. Вот последнее-то меня и тревожило больше всего — а ну как встретит меня там какой-нибудь…? Может, и нельзя простым людям туда ходить, тогда там он меня и… дальше я не представляла, на что может сдаться чародею сельская девчонка, и потому воображению вполне хватало и самой возможности встречи, чтобы от страха обомлеть. А уж об Отшельнике и говорить нечего. В свете баек о нем, такие мелочи, как волки, кабаны и блуждание в незнакомом лесу, мой страх вообще считал не стоящими переживаний.
Мрачная и сонная, я вышла в кухню, где мы — все дети, живущие при трактире, собирались по утрам для завтрака перед работой по дому. Где-то у печки за перегородкой гремела посудой наша кухарка Ксавия, готовя еду для домашних. Девчонки и Сенька уже что-то жевали, Баськи, естественно, еще не было, она как всегда опаздывала. Сенька и сам выглядел каким-то взъерошенным и невыспавшимся. Допивая молоко и дожевывая краюху хлеба, он кивнул мне на объемистый узел, что лежал на лавке рядом с ним:
— Вот твоя поклажа, там все, что я тебе нашел для похода. Поблагодаришь, когда вернешься, — оборвал он мои, еще даже не успевшие вырваться возражения.
Тут и Баська застучала ботинками, спускаясь по лестнице, и я подумала, что не стоит с ним спорить при ней.
Наскоро перекусив, мы прихватили лукошки, а я еще и Сенькин узел, и двинулись из дома по направлению к лесу. В молчании дошли до реки, там пора было расходиться — ребятам в лес, а мне на тот берег.
— Ну что, не передумала еще? — спросила Баська ехидно, но в то же время как то нерешительно, как будто сомневаясь.
— С чего бы это? — зло фыркнула я. — Боишься меня отпустить или надеешься, что не вернусь?
