Будучи женщиной практического склада ума, Авдохина даже подтащила к дверному глазку табуретку и наложила на ее сиденье книг, чтобы быть на одном уровне с глазком. Авдохина сидела на табуретке, попивала кефирчик и терпеливо высматривала Пирожкова.
– И куда он подевался? Как он с голоду не умрет? – бормотала она, удивленная, что Пирожков не выходит даже в магазин.
Итак, время шло. Оба немолодых влюбленных со склочным характером замерли у глазков, пока не наступил тот сумасшедший день, который все перевернул с ног на голову и придал жизни иное течение.
А началось все так…
* * *
– Я потеряла наши золотые билетики! – крикнула Маша, врываясь утром в комнату.
– Как потеряла? – От ужаса кукла Оля села на пол и открыла глаза так широко, как они могут открываться только у большой русской куклы.
Олю можно понять, ведь она всю ночь готовилась к отъезду.
– Я все время держала их в руках, а когда пошла умываться, положила на стиральную машинку, – дрожащим голосом рассказывала Маша. – А потом они пропали. Я искала, искала, но не нашла!
– Я всегда знал, что умываться вредно. И вот вам – нате! – горестно сказал пупс.
– Вы на меня не сердитесь? – робко спросила Маша. По щеке у нее ползла слеза.
Увидев, что девочка плачет, кукла Оля подбежала к ней:
– Не горюй, нам и в Москве неплохо! Правда, Куклаваня?
– Подумаешь, Буян! Набуяниться мы и здесь сумеем! – поддержал ее Куклаваня. Игрушкам невыносимо было смотреть, как Маша плачет, и они изо всех сил старались поддержать ее, скрывая собственное разочарование.
– Возможно, не все еще потеряно! Выше нос! – раздался тоненький, но уверенный голосок.
Ученичкин спустился с подоконника по шторе и направился к двери.
– Нужно искать по горячим следам! – заявил он с видом знатока, извлекая из кармана большую лупу.
– Я с тобой, Ученичкин! Не думай, что ты самый умный сыщик! – крикнул Куклаваня.
Ученичкин направил на него лупу.
– Самый умный сыщик, конечно, ты! – угадал он.
Пупс застенчиво передернул плечиками.
Вскоре Ученичкин с Куклаваней были уже в ванной. Здесь Ученичкин стал внимательно осматриваться, переводя лупу с одного предмета на другой.
– Полотенце, зеркало, халаты, шампунь… Ну тут все ясно! – задумчиво бубнил он. – А вот это странно, очень странно. Любопытная деталь!
– Чего тебе странно? – Куклаваня постучал себя пальцем по лбу. – Шампуня никогда не видел?
– Видишь эти мыльные пятна на стиральной машине? – спросил Ученичкин, внимательно разглядывая их в лупу и даже нюхая. – Что ты об этом думаешь?
– Я ничего не думаю. Не видишь: я занят?! – категорично заявил пупс.
Он извлек из необъятных карманов игрушечный пистолет с липучкой и водил по сторонам, выцеливая неведомого похитителя золотых билетиков.
– А какую улику ты посчитал бы серьезной, великий сыщик Куклаваня? – насмешливо спросил ученый гном.
– Ну, например, парашют, – встрепенулся пупс и зачем-то нацелил пистолет Ученичкину в нос. – Ищи скорее парашют, пока шпион с Марса не успел его спрятать! Вот какую версию надо разрабатывать, а ты со своими дурацкими мыльными пятнами!
– А вот и напрасно! – перебил пупса Ученичкин. – Пятна – очень важная улика! Маша, откуда они?
– Наверное, от папиного бритвенного крема. А почему ты спрашиваешь? – сказала Маша.
Ученичкин напрягся, как гончая, взявшая след.
– Папа был в ванной сегодня утром?
– Он был в ванной сразу после меня, – вспоминая, сказала Маша и вдруг воскликнула: – Поняла: наверное, он и взял билетики!
– Все сходится! Значит, твой папа скрытый шпион с Марса! – заявил Куклаваня. – Я давно его подозревал! Еще с прошлого года, когда у меня пропала банка с вареньем!
– Зачем шпионам твое варенье, пупс? – промурлыкала Дуся.
– А я почем знаю? – отмахнулся Куклаваня. – Шпионы – вороватый народец, тащат все, что под руку попадется. Ракету увидят – ракету стащат, яблочный огрызок найдут – и его подберут.
Пока игрушки спорили, Маша помчалась на кухню. Мама готовила завтрак.
– Где папа?
– Как где? На работе!
– А билетики? – Маша схватила маму за руку. – Золотые кусочки картона ты у него не видела?
– Кажется, было что-то такое, – сказала мама. – Ты забыла их в ванной, так? А он забыл отдать их тебе. Не знаешь, склероз передается по наследству?.. Да, кстати, куда я положила миксер? Я только что держала его в руках!
Все было ясно. Билетики были у папы, а папа на работе. Маша вернулась в комнату и уткнулась лбом в стекло. Она всегда так делала, когда бывала чем-то сильно расстроена. Девочке было горько. Новенький, только что начавшийся год казался ей бесповоротно загубленным.
Куклаваня и Оля тихо подошли и теперь стояли сзади. Маша слышала их вздохи, а потом грозный шепот: «Отстань, пупсина!» Кажется, Куклаваня, чтобы развеяться, дернул Олю за косичку.
Внезапно дом вздрогнул. На мгновение его окутало яркое оранжевое облако.
– Что это было? – поразилась кукла Оля.
– Думаю, это сработали наши золотые билетики, – печально предположил Ученичкин. – Только что мы наблюдали явление, которое условно можно назвать «мостом времени».
– Я видела в окне Буян. – Маша закрыла глаза. – Он был рядом, а теперь снова исчез.
Ученичкин достал записную книжку и стал набрасывать чертеж.
– Меня тревожит одна догадка. Если в Сказочную страну не отправились мы, то, возможно, вместо нас туда отправился кто-то другой, тот, у кого были билетики.
– Мой папа? – ахнула Маша.
– Не думаю, – мотнул головой Ученичкин. – Твой папа уже на работе, а оранжевое свечение окутало наш дом. Значит, билеты находились где-то в доме.
– В квартире? – спросил зайчик Трувор, выглядывая из-под ножки кровати, за которой он на всякий случай спрятался прежде, чем решиться на такое смелое предположение.
Ученичкин посмотрел на чертеж и что-то прикинул.
– Нет, не в квартире. Если мои расчеты верны, папа потерял золотые билеты в лифте.
– Значит, на остров Буян отправился тот, кто был в лифте, – завистливо сказала кошка Дуся. – Ну и везет же некоторым! И в лифте покатался, и в Сказочную страну попал!
– Небось решил, что сошел с ума, – заявил пупс. – Шагнул из кабинки и – хлоп! – угодил на остров Буян.
Тогда Куклаваня еще не знал, что беднягами, попавшими на остров Буян, были… Пирожков с Авдохиной.
* * *
За несколько минут до того, как золотые билетики выпали в лифте из папиного кармана, изголодавшийся князь Пирожевский решил покинуть наблюдательный пост у глазка и сходить в магазин. Оттого, что он долго простоял согнувшись, подглядывая за квартирой Авдохиной, у князя случился приступ радикулита, и он долго не мог разогнуться после того, как зашнуровал ботинки.
Когда же прихрамывающий Пирожков вышел на площадку и вызвал лифт, дверь квартиры напротив распахнулась, и появилась Авдохина собственной персоной.
Увидев друг друга, Пирожков и Авдохина засмущались и отвернулись в разные стороны. Пирожков принялся насвистывать гусарский марш, которому его научил граф Сидорчукский, а Авдохина – делать вид, что ищет ключи от квартиры, хотя они были у нее в руке. И Пирожкову, и Авдохиной страшно хотелось заговорить, но ни один не хотел делать это первым.
Пирожков вызвал лифт, и вместе с Авдохиной они вошли в кабину, даже в лифте ухитрившись встать друг к другу спиной. Стены лифта по московской традиции были изрисованы из баллончика дурными словами, и Авдохина, не удержавшись, сказала:
– Какое бескультурье! Бывают же такие сволочи!
Она сказала это в отношении надписей, чтобы начать разговор, но Пирожков, не поняв, воспринял это на свой счет и обиделся.
– Что б ты понимала! – сказал он раздраженно. – Сидела бы дома и хлебала кефир!
Изумленная Авдохина задохнулась от несправедливости. Оскорбления посыпались с обеих сторон.
– Я буду на тебя жаловаться! – крикнула она дрожащим голосом.
– Я сам на тебя первый нажалуюсь! А я ей еще розы покупал! Тьфу!
– Не пачкайте слюной лифт, хам! – топнула ногой Авдохина.
Кабина дернулась и остановилась посреди шахты. Пирожков стал нажимать кнопки. Лифт не слушался.
– Сломался! – плаксиво сказал князь Пирожевский. – Это все из-за тебя, не надо было топать!
– Нет, из-за тебя! – крикнула Авдохина. – От твоего характера даже кувалда бы сломалась!
Внезапно Авдохина заметила на полу лифта желтые прямоугольные кусочки картона, от которых исходило ровное мерцающее свечение. Пирожков тоже их обнаружил, и оба одновременно наклонились, столкнувшись лбами.
– Что это такое? – изумленно спросила Авдохина.
– Это мое, из кармана выпало, – соврал Пирожков, кривясь от радикулита.
– Нет, не ваше! Это у меня выпало! – Князь Пирожевский и Авдохина принялись торопливо собирать золотые карточки. У Пирожкова их оказалось три, а у Авдохиной пять. Они стали рассматривать билетики, надеясь, что это приглашения на выставку или в морской круиз, но на золотых карточках ничего не было написано.
