— Принцессу украли! — слышал кругом Абдулла. — Принцессу Валерию унёс дьявол!
По большей части горожане были испуганы и ошарашены, но доносились и другие голоса:
— Этого придворного мага повесить мало! За что ему деньги-то платят?
— Ой, мама! — ахнула Летти. — Ведь король ни за что не поверит, сколько Бену пришлось трудиться, чтобы этого не случилось!
— Не бойся, — сказала Софи. — Как только заберём Моргана, я пойду и всё королю расскажу. У меня здорово получается всё ему рассказывать.
Абдулла ей поверил. Он ёрзал на сиденье от нетерпения.
Прошло ещё лет сто, хотя на деле, возможно, не больше пяти минут, и коляска проложила себе путь через забитый народом двор гостиницы. Там было очень тесно и все как один глядели вверх.
— Я видел крылья! — услышал Абдулла похвальбу какого-то человека. — Это была чудовищная птица с принцессой в когтях!
Коляска остановилась. Абдулла мог наконец дать волю нетерпению. Он спрыгнул наземь, крича:
— Дорогу, дорогу, добрые люди! Прибыли две ведьмы по важному делу!
Продолжая кричать и толкаться, он умудрился быстро провести Софи и Летти к дверям и впихнуть их внутрь. Летти была страшно смущена.
— Зря вы это сказали! — шепнула она. — Бен не хочет, чтобы все знали, что я ведьма!
— Сейчас ему не до того, — ответил Абдулла. Он подтолкнул сестёр к лестнице мимо остолбеневшего хозяина.
— Это колдуньи, о которых я тебе рассказывал, о ангел гостиничного дела, — сообщил Абдулла хозяину. — Они тревожатся о кошках. Он помчался по лестнице. Он перегнал Летти, потом Софи и одним прыжком преодолел следующий пролёт. И распахнул дверь номера.
— Только не волнуйся!.. — начал он — и замер, поняв, что кругом стоит полная тишина.
В комнате никого не было.
Глава семнадцатая,
в которой Абдулла наконец добирается до Воздушного замка
Среди остатков ужина на столе стояла корзина с подушкой. На одной из кроватей виднелась вмятина, над которой вился табачный дым, словно солдат лежал там и покуривал до самого последнего момента. Окно было закрыто. Абдулла кинулся к нему, намереваясь распахнуть его и выглянуть наружу — ни для чего особенного, а просто потому, что ничего другого ему в голову не пришло — и споткнулся о блюдечко, полное сливок. Блюдечко перевернулось, длинной полосой выплеснув желтовато-белые сливки на ковёр-самолёт.
Абдулла замер, глядя на ковёр. По крайней мере, ковёр на месте. Что это могло значить? В комнате не было ни следа солдата и, разумеется, ни следа голосистого младенца. А ещё, понял Абдулла, обежав глазами все углы, в комнате не было ни следа бутылки с джинном.
— Какой кошмар! — воскликнула Софи, появляясь в дверях. — Где же он? Он не мог уйти далеко — ковёр-то здесь!
Абдулла от души пожалел, что не чувствует в себе подобной уверенности.
— Не хотелось бы волновать вас, о мать быстроходнейшего из младенцев, — заметил он, — однако вынужден заключить, что джинн, по всей видимости, тоже пропал.
Лоб Софи прорезала озадаченная морщинка.
— Какой ещё джинн?
Пока Абдулла вспоминал, что, когда Софи была в кошачьем обличье, ему всегда казалось, будто она вообще не замечает джинна, в дверях появилась и Летти — она задыхалась и держалась за бок.
— Что случилось? — пропыхтела она.
— Их тут нет, — ответила Софи. — Наверное, солдат отнёс Моргана к хозяйке. Она-то должна понимать в младенцах.
Чувствуя, что цепляется за соломинку, Абдулла предложил:
— Я пойду разузнаю.
Ведь вполне вероятно, что Софи права, подумал он, перепрыгивая первый пролёт. Именно так поступили бы большинство мужчин, внезапно оказавшись один на один с вопящим младенцем, — если, конечно, в другой руке у этого мужчины нет бутылки с джинном.
Нижний пролёт заполонили поднимавшиеся люди — люди в тяжёлых сапогах и чем-то вроде мундиров. Вёл их хозяин.
— На втором этаже, господа, — говорил он. — Дальниец соответствует вашему описанию, а косицу он мог и отстричь, а парень помоложе, очевидно, его сообщник, о котором вы говорите.
Абдулла повернулся и на цыпочках побежал наверх, перескакивая через ступеньку.
— Полная катастрофа, о неотразимейшие из сестёр, — прошептал он Софи и Летти. — Хозяин — коварный корчмарь — привёл полицейских, чтобы арестовать нас с солдатом. Что же нам теперь делать?
Настало время передать бразды правления решительной женщине. Абдулла был рад, что Софи принадлежит к этой породе. Она немедленно принялась действовать. Она закрыла дверь и задвинула засов.
— Одолжи мне платок, — сказала она Летти. И, когда Летти дала ей платок, Софи опустилась на колени и вытерла сливки с ковра-самолёта. — Идите сюда, — велела она Абдулле. — Садитесь со мной на ковёр и прикажите ему лететь туда, где сейчас находится Морган. Летти, ты останешься здесь и задержишь полицию. Не думаю, что ковёр сможет тебя поднять.
— Ладно, — кивнула Летти. — Я всё равно хочу вернуться к Бену до того, как король предъявит ему обвинения. Только сначала я вгоню хозяину ума куда следует. Хорошая будет разминка перед королевской аудиенцией. — Летти была не менее решительна, чем её сестра, — она расправила плечи и растопырила локти, так что сразу стало понятно, что ни хозяина, ни полицию в ближайшем будущем не ждёт ничего хорошего.
Абдулла был рад и за Летти. Он пристроился на ковре и тихонько всхрапнул. Ковёр дрогнул. Дрожал он неохотно.
— О достославная ткань, о коралл и карбункул среди ковров, — сказал Абдулла, — этот несчастный неуклюжий смерд молит извинить его за то, что он пролил сливки на твой бесценный ворс…
В дверь застучали тяжёлые кулаки.
— Именем короля, откройте! — закричали снаружи.
Времени улещивать ковёр не осталось.
— Ковёр, молю тебя, — шепнул Абдулла, — доставь нас с этой дамой туда, куда солдат отнёс младенца!
Ковёр раздражённо поёжился, однако послушался. Он метнулся вперёд в обычной своей манере — прямо в закрытое окно. На сей раз Абдулла был достаточно внимателен и успел заметить стекло и тёмный переплёт, мелькнувшие перед ним, словно водяная гладь, а потом они пролетели сквозь окно и взмыли над серебряными шарами, освещавшими улицы. Но видела ли это Софи, Абдулла сомневался. Она обеими руками вцепилась Абдулле в локоть и, как ему показалось, накрепко зажмурилась.
— Ужасно боюсь высоты! — сказала она. — Надеюсь, это недалеко.
— Этот ковёр, о благонравнейшая из ведьм, понесёт нас со всей возможной скоростью, — отозвался Абдулла, стараясь одновременно убедить в этом и Софи, и ковёр. Получилось это у него или нет — оставалось неизвестным. Софи по-прежнему больно вцеплялась ему в локоть, время от времени охая от ужаса, а ковёр, заложив быстрый, головокружительный вираж над самыми башнями и огнями Кингсбери, повертелся возле куполов, которые, по всей видимости, принадлежали дворцу, и зашёл на новый круг над городом.
— Да что же он вытворяет? — пискнула Софи. Видимо, глаза у неё были зажмурены не полностью.
— Спокойствие, о хладнокровнейшая из колдуний, — утешил её Абдулла. — Он всего лишь кружит, чтобы набрать высоту, как это в обычае у птиц. — В глубине души он был уверен, что ковёр сбился со следа. Однако, когда на третьем круге огни и купола Кингсбери стали уходить вниз, Абдулла понял, что случайно сказал истинную правду. Теперь ковёр поднялся на несколько сотен футов вверх. На четвёртом круге, который был шире третьего, хотя столь же стремителен, Кингсбери превратился в кучку огоньков-самоцветов далеко-далеко внизу.
Когда Софи случайно глянула вниз, её передёрнуло. Она ещё крепче вцепилась в Абдуллу, хотя казалось, что крепче уже некуда.
— Небеса милосердные и немилосердные! — ахнула она. — Мы всё ещё летим вверх! Ой, этот мерзкий солдат наверняка потащил Моргана в погоню за ифритом!
Они забрались так высоко, что Абдулла начал опасаться, не окажется ли Софи права.
— Не сомневаюсь, что он хотел спасти принцессу — в надежде на солидное вознаграждение, — сказал Абдулла.
— Незачем было тащить с собой моего ребёнка! — объявила Софи. — Уж я до него доберусь! Только как ему это удалось — без ковра?
— Должно быть, он приказал джинну последовать за ифритом, о луна материнства, — объяснил Абдулла.
На что Софи снова удивилась:
— Какому ещё джинну?
— Заверяю вас, о светлейшая из колдовских голов, что мне принадлежал не только ковёр, но и джинн, хотя вы, по всей видимости, ни разу не обратили на него внимания, — терпеливо сказал Абдулла.
— Верю вам на слово, — смилостивилась Софи. — Говорите, не молчите. Говорите — а не то я посмотрю вниз, а если я посмотрю вниз, то упаду, я точно знаю!
А поскольку Софи не ослабляла мёртвой хватки, Абдулла понимал, что, если она упадёт, он неминуемо последует за ней. Кингсбери превратился в яркую мерцающую точку, вспыхивавшую то с одной стороны ковра, то с другой. Ковёр продолжал подниматься по спирали. Остальная Ингария расстилалась вокруг, словно огромное тёмно-синее блюдо. При мысли о том, что придётся нырнуть на такую глубину, Абдулла перепугался почти так же, как Софи. Он поспешно принялся рассказывать ей о своих приключениях — как он познакомился с Цветком-в-Ночи, как Султан заточил его в темницу, как люди Кабула Акбы — которые на самом деле были ангелы — выловили бутылку с джинном из оазисного озерца и как трудно оказалось выдумать желание, которое свирепый джинн не смог бы обратить во зло.
