– Надеюсь, что да, – нахмурилась женщина.
Ирмуна растерянно оглянулась на мальчика. Рене, ничего не понимая, осторожно пожал плечами и развернулся в сторону дома.
– Ты что-нибудь понимаешь? – тихо спросила девочка, когда дети вернулись на крыльцо.
– Нет, – растерянно ответил Рене, – По-моему, она что-то ждёт.
– Подумаешь, загадка, – хмыкнула Ирмуна, – Да она сама только что это сказала. Что-то должно случиться.
– Что-то? Подумаешь, загадка, – передразнил Рене, – Должно исполниться Пророчество.
– Пророчество? Ты что, издеваешься? – разозлилась девочка, – Что именно должно случиться? Откуда она знает, что нам нельзя уходить? Что значит: “Надеюсь, что да”? Она что, надеется, что мы здесь до старости торчать будем?
– Да что ты на меня-то накинулась? – взвился Рене, – Я-то тут при чём? Я не больше твоего знаю!
Ирмуна неожиданно успокоилась.
– Мне она не говорила ни о каком Пророчестве, – с опозданием удивилась она.
– Да она и мне о нём сказала совсем недавно, когда ты ночью ходила… ну… не знаю, куда, – глухо отозвался Рене, – Там всё странно, мрачно даже. Она пойдёт. Возьмёт – не отдаст. Потом отдаст. И будет свет.
– И всё?
– Всё!
Ирмуна долго и пристально смотрела на мальчика. Рене не вытерпел и показал ей язык.
– Чушь какая-то! – опомнившись, возмутилась девочка, – Если это про меня, то я тогда ночью ничего вообще не брала.
– Знаю, – пожал плечами Рене, – Но она почему-то верит, что это про тебя сказано.
– Ха! Как я вообще могу что-то отдать, если у меня ничего нет? И кому?
– Ему.
– Кому, ему? – опешила Ирмуна.
– Не знаю, – снова пожал плечами мальчик, – Так в Пророчестве было сказано. Всё передаст Ему. А потом свет в сердце запустит, и будет светиться…
Девочка пристально взглянула на него. Рене морщил лоб, стараясь вспомнить слова Предсказания, и выглядел до ужаса комично. Ирмуна едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.
– Бред, – фыркнула она, – Пойдёт – не пойдёт. Найдёт – не найдёт. Отдаст – не отдаст. И засветится! С этими древними текстами с ума сойти можно. Ты что, тоже думаешь, что это про нас?
Мальчик в третий раз неопределённо пожал плечами.
– Пойду, приготовлю поесть. Если нам не суждено уйти сегодня, так хоть пообедаем нормально.
Хлопнув дверью, Ирмуна вошла в дом. Потоптавшись на крыльце, Рене обречённо вздохнул и снял с себя поклажу. Пристроил её в уголке. Подумал немного. Достал свёрток с ножом и пергаментом, покрутил в руках и снова засунул за пазуху. Затем отцепил пояс с мечом и поставил рядом.
– Ну, если ты всерьёз собираешься драться этим оружием, – неожиданно раздался за его спиной сухой насмешливый голос, – тогда всё образуется очень быстро.
Мальчик резко оглянулся. Архот стоял сзади, опираясь на свой магический клинок. Синяя змея кольцами бесновалась на блестящем лезвии. Богатый золотой пояс блестел на летнем солнце крупными драгоценными камнями. Широкая чёрная накидка, спадая с его узких плеч, лениво полоскалась под порывами утреннего ветра.
– Я тут проходил неподалёку, – колдун глумливо расползся в улыбке, – Случайно. И решил зайти. Чтобы сказать тебе, что скоро всё кончится. Помнится, при нашей последней встрече я посоветовал тебе радоваться жизни. Надеюсь, ты уже получил от неё всё, что хотел?
Коротко вскрикнув, Рене выхватил свой меч и направил его на Архота..
– О, нет, – рассмеялся тот, – Слишком много чести. Я даже пачкаться не буду.
Бросив на мальчика мрачный взгляд, колдун отступил в сторону.
– Попробуй вот это.
За его спиной маячил огромный чёрный камень, очертаниями смутно напоминающий человека. Мальчик закричал от ужаса. Камень шевельнулся и сделал тяжёлый широкий шаг. Рене попятился и упёрся спиной в стену. В этот момент, словно вздрогнув от тяжёлой поступи великана, земля вторично качнулась под его ногами…
Релина из последних сил ковыляла на восток. В сапогах хлюпало. На ногах кровоточили вскочившие от непривычно долгой ходьбы волдыри. Две глубокие борозды, носящие гордое название “дорога”, были до краёв наполнены тёмной лесной водой. Глинистые осклизлые края колеи смачно чавкали при каждом шаге, норовя содрать обувь с неосторожного путника.
Тёмный неприветливый лес сомкнулся над волшебницей. С деревьев капало. Кустарник, плотно обросший мелкими ядовито-зелёными листочками, словно нарочно цеплял её сбоку. В пазухах каждого листочка прятались по две-три небольшие иголки. Серьёзно поранить они не могли, но даже мелкие царапины, оставленные этим странным оружием долго саднили и чесались. Более того, задетая ветка, качнувшись, испускала слабый сладковатый запах, от которого болела голова и слезились глаза.
Местность понижалась. И без того мрачный лес ещё больше потемнел. Появился мох. Сначала осторожно, словно выпрыгивая из чащобы, он вскакивал на кочки и неровности дороги. А затем накрыл её толстым неровным ковром. Ядовитый кустарник исчез. Но легче не стало. Очень быстро Релина обнаружила, что под толстым слоем мха могут скрываться узкие колдобины, покрытые густым зелёным ковром, а потому коварные и опасные, они больше всего раздражали волшебницу.
Быстро вечерело. Стали донимать мокрецы. Привлечённые царапинами, оставленными ядовитым кустарником, они роем вились над головой, залетали в рот и глаза. Стараясь одновременно отмахнуться от надоедливых паразитов и почесать спину, Релина ускорила шаг. Волшебнице вдруг пришла в голову мысль, что она может и не дойти до конца этого странного леса. Ей вдруг стало не по себе.
– Самое время остановиться и разжечь огонь, – пробормотала она.
Озираясь в поисках местечка посуше, Релина шагнула под негостеприимный ветвистый полог. Тяжёлая ширма из колючих ветвей тут же скрыла дорогу. Сделав с десяток шагов, волшебница поднялась на небольшую возвышенность, скрытую от посторонних глаз косматым лапником древней ели. Огромный, в три обхвата ствол словно антрацитовый обелиск темнел на фоне выцветшего ночного неба. Густые ветви накрыли странницу непроницаемым шатром, погасив все звуки дождя. Под елью было сухо. И голо. Здесь не росла даже трава. Только плотный ковёр из старой хвои и сухих веток хрустел под ногами. Да корни дерева, словно выдавленные наружу, змеились по поверхности.
Удовлетворённо выдохнув, Релина сгребла валежник в кучу, пнула ногой несколько шишек, водрузив их на вершину импровизированного кострища, и ударила посохом в землю. Поток чистой энергии скользнул по собранному ею валежнику. Но, похоже, у леса были свои планы на эту ночь. Впервые в жизни магия не сработала. Тонкая кисловатая струйка дыма поднялась вверх и, качнувшись на уровне её роста, растаяла в ночном сумраке. Только ещё тише и ещё темнее стало вокруг.
Тихонько пробормотав проклятие, Релина снова ткнула посохом в кучу. Безрезультатно. Казалось, старое дерево с жадностью подставляло корни под удары и тянуло магию. И ещё. Волшебнице вдруг показалось, что со вторым ударом проснулось что-то в этом кошмарном ночном лесу. Проснулось и замерло. Прислушалось.
И лес испугался. Затих. Отступил. Вздрогнула и вытянулась антрацитовая ель. Замерли тяжёлые ветви. Сам собой разгорелся костёр. Куда-то вдруг исчезли все кровососы.
Перехватив свой магический посох, Релина отступила в испуге. Но вокруг было тихо. Только шум ночного дождя, тщетно рвущегося под зелёный шатёр. И потрескивание сухих смолистых шишек в огне. Волшебница успокоилась. Она настолько устала, что у неё просто не было сил бояться. Расслабившись, Релина скользнула вниз по антрацитовому стволу. Села напротив огня. Глаза сами собой стали смыкаться. Последнее, что привиделось Релине, это струйки силы. Её силы. Струящиеся к дереву. Исчезающие в его ветвях. Но сопротивляться волшебница уже не могла. Дёрнувшись, она провалилась в забытьё и уснула.
Тяжёлый навязчивый морок не оставил её даже во сне. Незримо, но уверенно что-то летело по лесу. Спешило к антрацитовому дереву. Шло навстречу Релине. На зов.
Дождь расступился. Зелёный полог отдёрнулся. Ель заволновалась. Релина почувствовала сквозь сон, что напротив кто-то стоит. Смотрит в упор на её закрытые глаза. Молча, печально, словно вспоминая что-то далёкое, смутное, зыбкое. Долго…
Это очень тяжело: взять силы, когда их уже нет. Релина была в панике. Быть может, именно паника придала ей воли, позволила сопротивляться сонной одури. Медленно, очень медленно, она раскрыла глаза. А может, ей только показалось, что раскрыла…
Когда сонная муть рассеялась, волшебница увидела перед собой фигуру. Женскую фигуру. Перед ней, словно в зеркале, сидело на корточках её отражение. Смешно откинувшись назад, словно брошенная кем-то тряпичная кукла, отражение опиралось на несуществующий ствол несуществующего дерева…
