Полковник и кот в подзорную трубу выслеживали мальчика и осла, а потом забежали вперёд, надеясь, что любопытство заставит юного музыканта пойти по незнакомой свежей лыжне.
Так оно и случилось. Дон Пеклос заманил Зяблика и Варфоломея в свой тайный охотничий домик.
Перед тем как выехать из леса, неумелый лыжник Сэр Арчибальд умудрился налететь на кочку, сломать обе лыжи и потерять лыжную палку. Полковник, чтобы не терять времени, довёз кота до домика на собственной спине.
Об остальном читатель уже знает. Остаётся только сказать, что, как только одуревший от повышенной дозы «Умопомрачителя» полковник разгромил всё в доме и успокоился, он тут же вспомнил о своём честном слове, о том, что должен быть в замке к ужину и что вроде уже опаздывает.
– Сэр Арчибальд, смотреть в оба! – скомандовал Дон Пеклос.
А сам вскочил на лыжи и помчался через лес к любимой жене.
Ворвавшись в замок, полковник застыл перед дверью в трапезную и с ужасом понял, что всё-таки опоздал.
Он обнажил саблю и покорно толкнул дверь.
Глава 7,
в которой все друг за другом ухаживают, всё друг другу рассказывают и слушают музыку
Нина, Дуся и их новые друзья брели по лесу, проваливаясь в глубокий снег.
Девочка рассказала Зяблику, как оказалась у охотничьего домика, только утаила заклинание, чтобы не остаться в шаре насовсем.
– Вы появились вовремя, прекрасная незнакомка, – сказал мальчик. – Я даже не знаю, как вас отблагодарить. Но вы можете всегда рассчитывать на меня.
– И на меня! – добавил осёл.
– А я?! Я тоже появилась вовремя! – почти обиделась обезьянка. – И я тоже прекрасная!
– Ах, простите мою неловкость, сударыня! – поклонился юный музыкант. – Конечно же и вы!
Осёл Варфоломей тоже отвесил учтивый поклон и тут же продекламировал только что рождённый стих:
Я повторю сто миллионов раз:
На свете, Дуся, нет прекрасней вас!
При этом осёл покосился на Снежанну, но Дуся этого не заметила. Она обомлела от восхищения. Ей впервые посвятили стихи. Да ещё с таким огромным числом! Да ещё тут же записали гусиным пером на бумаге!
Тем временем лес вокруг становился всё гуще и гуще.
– А мы по какому-то адресу идём или просто спасаемся? – опомнилась обезьянка, испуганно оглядываясь по сторонам.
– Нам надо в замок, – ответил Зяблик. – Я боюсь за дедушку. Мне теперь кажется, что Дон Пеклос каждый день нюхает этот свой «Умопомрачитель». Ведь в последнее время он вёл себя весьма странно. И Сэр Арчибальд ходил за мной по пятам, тоже что-то вынюхивал… И вот теперь этот ужасный случай в охотничьем домике. Не понимаю, что на них нашло? Что им от меня нужно? Мы с дедушкой всего лишь музыканты.
– Мне бы очень хотелось послушать, как вы играете! – сказала Нина.
Она сама ходила в музыкальную школу, но училась в ней без особого рвения.
Мальчик нагнулся и достал из ботфорта маленькую флейту.
– Я очень дорожу этой флейтой. Мне её подарил дедушка. Он всё время повторяет, что я должен беречь эту флейту больше всего на свете. Хорошо, что я на всякий случай переложил её из-за пазухи в сапог, когда в этот дом входил… Для вас, мои спасительницы!
Зяблик низко поклонился и заиграл.
Нина и Дуся замерли посреди сугробов. Из флейты лились звуки, которые описать невозможно, а слушать – наслаждение… Нет, всё-таки можно точно назвать эту мелодию наинежнейшей.
Несмотря на то что была ночь, со всех сторон слетелись снегири, синицы, свиристели, дятлы и опустились на большую ель. А два снегиря даже сели на кастрюлю… то есть на шляпку Снежанны.
Потом прискакали белки и тоже стали внимательно слушать, навострив уши с кисточками.
Вдобавок ко всему из своей берлоги под елью вылез разбуженный музыкой медведь. Он хотел разразиться гневным рёвом и задать всем трёпку, но вместо этого закрыл глаза и стал плавно покачиваться в такт мелодии, чуть-чуть переступая лапами.
– Мне никогда никто не пел колыбельную! – только и сказал он.
А потом, также пританцовывая, нырнул обратно в берлогу и с блаженной улыбкой стал спать дальше.
А музыка продолжалась, и под неё уже раскачивали своими заснеженными ветвями сосны и ели.
Обезьянке Дусе вдруг захотелось, чтобы кто-нибудь ей спел серенаду. И чтобы этот кто-нибудь был Варфоломей.
А Варфоломей вдруг подошёл к снежной бабе, которая стояла как заворожённая, открыв рот, и пригласил её на танец. Они с неожиданной лёгкостью начали кружить по снегу, а снегири на шляпке Снежанны и не думали никуда улетать.
– А со мной?! – прошептала обезьянка Дуся чуть не со слезами на глазах.
Внезапно музыка оборвалась. Зяблик спрятал флейту за пазуху – туда же, где у него лежали пистолет и верёвка:
– Пора идти!..
Птицы и белки ещё некоторое время сопровождали путников.
Но вот лес кончился, и Нина увидела стоящий на холме замок.
Глава 8,
в которой Дуся совершает подвиг, а Нина и Снежанна дают необыкновенный концерт
Уже рассвело.
Старинный замок с высокими стенами и башнями окружал глубокий ров. Через ров к воротам можно было перейти только по откидному мосту на толстых железных цепях, но мост был поднят.
По стенам взад и вперёд расхаживали стражники с ружьями, а между зубцами стен виднелись жерла пушек.
– Ну что ж, – сказал Зяблик, – теперь осталось только незаметно пробраться в замок. А как это сделать – ума не приложу. У меня есть верёвка, но её не добросить до верха стены.
– А если ваш дедушка ещё не вернулся? Может, нам лучше здесь его подождать? – спросила Нина.
– А если вернулся?.. И вообще мне бы хотелось всё-таки узнать, почему меня преследуют и что ещё задумал этот толстяк-полковник.
Тут Дуся посмотрела на Варфоломея и вдруг поняла, что, возможно, настал её звёздный час, что она вполне может совершить нечто героическое. И хотя обезьянка не отличалась отчаянной храбростью, в присутствии осла-поэта она стала храбра, как никогда.
– Я могу залезть на стену и закрепить верёвку! – выпалила Дуся. – Нам, обезьянкам, это – пара пустяков.
– Дуся! – то ли обрадовалась, то ли испугалась Нина.
– Я не маленькая!
И обезьянка опять посмотрела на Варфоломея.
Минут через пятнадцать под стенами замка раздалось:
– Внимание! Внимание! Начинаем выступление! Выступает дуэт очень бедных старушек!..
Хватит ружей, хватит пушек!
Отдохни, служивый люд!
Слушайте дуэт старушек –
Бабки песенку поют!..
И-И-ЫХ!..
Часовые на стенах замка встрепенулись и увидели внизу возле рва двух весело пляшущих старушек.
Одна из них, в клетчатом, была выше другой почти в два раза. У той, что повыше, на голове красовалась шляпка, очень похожая на кастрюлю. У той, что пониже, – рваный платочек в горошек. Из-под шляпки виднелся длинный покрасневший от мороза нос. Из-под платочка почти ничего не виднелось.
Не артистки мы, солдатик,
Но понравимся, авось!
А понравимся, касатик,
Так и денежку подбрось! –
продолжали старушки, одна тоненьким голоском, а вторая – почти басом. При этом вторая подбросила первую высоко вверх, а потом поймала, покачала на руках, как младенца, и поставила на землю.
– Во дают бабуленции! – усмехнулся стражник с длинными усами. – Мне вот эта, здоровенная, больше нравится.
– А мне – которая маленькая. – Второй стражник полез в карман за монеткой. – Шустрая такая!
Остальные стражники на стене тоже во все глаза смотрели на причудливый дуэт.
А в это время обезьянка Дуся ловко карабкалась по каменным выступам стены замка. За ней тянулась длинная верёвка, которая была привязана к Дусиной лапке.
Внизу, во рву, её ждали Зяблик без шубы и Варфоломей без попоны.
Шубу мальчик вывернул наизнанку и надел на Нину, чтобы ей удобнее было изображать бедную старушку и отвлекать часовых. Поверх вязаной шапочки девочка повязала большой запасной носовой платок Зяблика.
Кто была вторая бедная старушка, читатель уже, наверное, догадался… Ну конечно же снежная баба Снежанна! Варфоломей нарядил её в свою клетчатую попону.
Стихи для выступления дуэта мигом сочинил осёл, а простенькую мелодию – Зяблик. На репетицию времени не было – старушкам пришлось выступать без репетиции.
Красота всегда в почёте
У военных храбрецов –
Вы у штатских не найдёте
Никогда таких усов!
ИИ-И-ЫХ! –
завывали бедные старушки.
– Нет, мне и маленькая тоже нравится! – восхитился часовой с длинными усами. – Понимают старушенции, что к чему! Десятку точно заслужили!..
А Дуся уже забралась на стену и крепко привязала верёвку к зубцу.
