Тут и она услышала какие-то звуки. Похоже было, что в домике кто-то сладко храпит.
— Плюшкин, ты тёплый, как печка, — сказала Таня, прижимая к себе медвежонка. — Если б не ты, я озябла бы тут на улице.
Она не могла понять, как это случилось, но Плюшкин в ответ потёрся своей тёплой плюшевой щекой об её щёку и толкнул лапой окошко!
Храп замолк, послышалось сонное ворчанье, и густой бас спросил:
— Кто там?
— Мы, — ответила Таня. — Серёжа и я.
— Серёжа и я… — проворчал бас. — Почему же это «Серёжа и я» должны по ночам будить честных людей?
В ту же минуту крыша отделилась от домика и стала подниматься. А под нею поднималась большая байковая медвежья голова.
— Зачем пожаловали? — грозно спросила она у ребят. — Молчат! Да вы что, игрушечные, что ли, вы что молчите?
— Не кричите на маленьких, — сказал вдруг чей-то мягкий, бархатный голосок.
Нет, это не был Серёжин голос. Таня тревожно оглянулась.
— Они немножко вас испугались… — продолжил тот же голосок, и Плюшкин мягко спрыгнул с Таниных рук и подошёл вперевалочку к домику.
— Ну наконец-то я услышал разумную человеческую речь, — проворчал медведь. — Что же вам нужно, малыш?
— Нам нужен дом с серебряными окнами, — сказал Плюшкин. — Покажите нам, пожалуйста, где он.
— Такой маленький — и так хорошо говорит! — удивилась Таня. — Прямо примерный ребёнок.
Но байковому медведю примерный медвежонок, видимо, не понравился.
— Мне это неизвестно! — проворчал он. — И вообще мне с вами противно разговаривать, малыш. Вы, видно, стали уже совсем ручным.
И крыша с шумом захлопнулась над домом.
— Это совсем ещё дикий, необыгранный медведь, — извиняющимся тоном сказал Плюшкин. — Придётся нам пойти дальше.
Но в этот момент крыша снова приподнялась, и байковая голова сердито закричала:
— Ищите — и найдёте! Понятно?
И крыша с шумом захлопнулась снова.
Глава десятая. Дедушка мяч и бабушка кукла
Там окошки расписные,
Дым над маленькой трубой.
В детстве часто видел сны я,
Часто видел дом такой…
— Серёжа! — воскликнула Таня. — Серёжа, смотри!
Дети только что свернули в переулок — и что за странный это был городок — на той улице ещё была зима, а тут начиналось лето!
Зелёные липы росли вдоль переулка — такие зелёные и плоские, словно лопатки, воткнутые ручками в землю.
А среди лип стоял дом.
Когда это дети бывали в нём? Может быть, давно-давно, когда были ещё совсем маленькими… Или он приснился им когда-то…
У ворот стояли саночки, запряжённые белыми мышами. Наверно, они приехали издалека, потому что на полозьях был настоящий снег.
Саночки стояли, и белые мыши спали… Наверно, они быстро мчались из далёкой страны и очень устали.
Ограда вокруг дома была сделана из цветных очиненных карандашей. Не колышками ли этой ограды раскрашивали дом — так он был ярок и цветист. А может быть, его построили сразу из разноцветных кубиков.
Башенка на доме походила на пёструю пирамидку. Когда Таня была совсем маленькой, она называла такую пирамиду «Тактак», потому что, складывая её для Тани, мама всегда приговаривала: «Так… так…»
На открытом окне висела клетка с птицами. Птицы спали. Но в домике, видно, не спали. Там, наверно, топили печь, потому что дым из трубы так и валил и улетал в небо цветными прозрачными шариками.
— Хотелось бы мне такой шарик, — сказала Таня. — Серёжа, Серёжа, смотри, — закричала она, — у всех шариков на боку нарисованы петухи! Наверно, в печке жарят петуха. Да, Серёжа?
— Может быть, — сказал Серёжа. — Хотелось бы мне знать, для чего это из клетки висит такая длинная нитка.
Тут он крепко дёрнул за нитку, и птицы сейчас же проснулись и застучали носами.
— Кто там? — спросил мягкий голос, и в окошке показалась аккуратная ватная старушка.
— Заходите, детки, заходите, — ласково сказала она. — Дедушка, гляди-ка, кто пришёл…
И в другом окне сейчас же показалась круглая белая как лунь голова.
Голова выглянула так стремительно, что чуть не выпрыгнула в окно вместе с дедушкой.
— Дедушка Мяч! — крикнул Серёжа и подпрыгнул от восторга.
— Бабушка Кукла… — засмеялась Таня.
Глава одиннадцатая. Дедушка мяч даёт детям наставления
— Я к бою был всегда готов,
Я прыгал выше облаков!
Не успела открыться дверь, как прямо в объятия Дедушки Мяча прыгнул красно-синий мячик Плюшкина.
Какие тут начались поцелуи и восклицания! Да и как же было не обрадоваться красно-синему мячику — ведь он попал в свой родной дом, к собственным бабушке и дедушке.
И тут сразу оказалось, что его зовут Булька и что он прыгает по полу на коротеньких толстеньких ножках и азартно размахивает толстенькими ручками. И откуда только они у него появились?..
А хохотал он так громко, что в домике всё звенело и рюмки прыгали в буфете, как воробьи на одной ножке.
— Хо-хо-хо! — кричал он. — Я очень доволен! Я очень доволен! Ой, сейчас лопну! — И прыгал на шею к Дедушке Мячу и Бабушке Кукле.
А Таня прижималась к Бабушке Кукле и заглядывала ей в глаза:
— Бабушка Кукла, ведь это вы приезжали за нами на саночках? Это вас везли белые мыши?
— Может быть, девочка, может быть… Ведь я побывала в гостях у всех детей на свете…
— Значит, и у нас были!
— Значит, и у вас.
Но Булька не дал им поговорить. Он снова прыгнул на шею к Бабушке Кукле, и она наконец рассердилась:-
— Вот баловник! Весь в деда, минутки на месте не посидит… Садитесь, детки, садитесь, отдохните с дороги.
— Разве можно сидеть на одном месте? — кричал Булька. — Разве можно сидеть на одном месте?
— И можно и должно, — кротко сказал Плюшкин. — И дети устали, и я бы поспал.
Плюшкин оглянулся, разыскивая тёплое местечко, и направился вперевалочку к печке.
— Вовсе мы не устали, — сказал Серёжа, — это сам ты соня!..
Но Бабушка Кукла уже накрывала на стол и вынимала из печки какое-то очень ароматное и, должно быть, вкусное кушанье.
— Кушайте, детки, кушайте, — приговаривала она, усаживая гостей. — Это песочные пирожные, я пеку их всегда из самого свежего песку.
— Молодец, бабушка! — крикнул Булька.
— Хозяюшка! — крикнул Дедушка Мяч и подпрыгнул на стуле так сильно, что все пирожные рассыпались и на блюде осталась только горка чистого золотистого песку.
— Вот я вас! — рассердилась Бабушка Кукла. — Не дадут детям поесть!..
Но больше всех расстроился Плюшкин — уж он-то, видно, любил покушать!
Бабушке Кукле пришлось выдать ему большой кусок сахару, и только тогда он успокоился.
— Вы, может быть, приляжете, детки? — сказала Бабушка Кукла.
— Да, я тоже думаю, что детям нужно отдохнуть, — облизываясь после сахара, сказал Плюшкин.
— Вот ещё паинька какой выискался! — рассердился Серёжа. — Недаром всё время с девчонками водится. Нам, дедушка, надо идти. Мы ищем дом с серебряными окнами, — решительно прибавил он.
— Разве можно сидеть на одном месте? — выпалил, подскакивая, Булька.
— Да подожди ты! — прикрикнул на Бульку Дедушка Мяч.
Как только Серёжа сказал про дом с серебряными окнами, Дедушка Мяч сразу стал серьёзным.
— Дом с серебряными окнами? — сказал он. — Слыхал я о нём! Слыхал! И воевал я из-за него, дети! Воевал!
— Как, дедушка, разве вы были военным? — удивилась Таня.
— А как же! — подпрыгнул Дедушка Мяч. — Я много дрался на своём веку! Я получил не одну рану! Бабушке пришлось-таки повозиться, зашивая их! Она мастерица на такие заплаты!
— Да, — вздохнула Бабушка Кукла, — ты был неугомонный драчун, дедушка, — ты без толку совал свою голову во всякую драку.
— Ну-ну, — сказал Дедушка Мяч, — потише, бабушка!.. Когда я был молодым, вот таким, как Булька, я и правда любил подраться! Но и тогда, дети — запомните это! — я дрался только на стороне ребят! Я всегда был ребячьим другом! Я любил движение! Любил жизнь! Любил детский смех! Я любил справедливые игры! Если кто-нибудь в игре обижал слабого, если какой-нибудь трус исподтишка подставлял на поле игры подножку, я обрушивался ему прямо на голову! Я бил его без пощады!..
И Дедушка Мяч так стукнул по столу своей сильной рукой, что даже Бабушка Кукла подпрыгнула на месте.
— Да ты не шуми, не шуми, — заговорила она, — тут тебе не враги.
— Тут не враги, а врагов они скоро встретят! — строго сказал Дедушка Мяч.
— И вы завоевали для ребят этот дом, дедушка?
— А где же этот дом, покажите, дедушка!.. — одновременно закричали Серёжа и Таня, как только Дедушка Мяч замолчал.
— «Покажите»! — рассердился Дедушка Мяч. — Какие хитрые!
— Эх ты, старый! — укоризненно сказала Бабушка Кукла. — Что же ты зря расстраиваешь детей? Не знаешь где — так уж не хвастался бы, а знаешь — так скажи…
