Она открыла дверь кладовки и зашла, я последовала за ней.
— Я не Золушка и не хочу идти на праздник — или бал, неважно. Я не могу туда пойти. Это слишком опасно, — я не представляла, как она отреагирует, если узнает, что я избавилась от ее заклятия, но рассказать должна была. — Несколько дней назад я выпила зелье обмена и не могу никому целовать руки. Кто знает, какое заклинание мне достанется?
Она вытащила лук и без особого энтузиазма стала его рассматривать.
— Для этого и существуют перчатки. Их носят все на всех мероприятиях.
Крисси пошла на кухню.
Не отставая от нее, я уставилась свои руки. Они были полностью закрыты рукавами платья и перчатками, что были на мне. Открытыми оставались только лицо и шея. Но мысли о Саймоне все равно не давали мне покоя.
— Это не единственная проблема. Ученик волшебника — хотя сейчас он и козел, но когда-то был учеником — пытался меня отравить. А что если он все еще где-то неподалеку? Он жаждет моей смерти, а я не знаю почему.
Крисси подбросила лук, он полетел на улицу и, не достигнув земли, превратился в карету, которую украшал орнамент в виде листьев. Двери с обеих сторон были золотые, а окна были застеклены. Крисси подошла к ней.
— Ах да, яд. А ты не думала, что заслужила это?
— У меня голова была занята другим: ворами, циклопами, драконами и бывшим парнем, который неожиданно тоже тут появился.
Крисси открыла дверцу кареты и, облокотившись об нее, фыркнула:
— Если хочешь знать мое мнение, то тебе следует спросить у себя, почему Саймон хочет тебя убить.
— Да спрашивала я уже, но так и не поняла.
Она поморщила нос.
— Ты тоже чувствуешь, что от кареты пахнет луком?
Я принюхалась и кивнула — еще как пахнет.
— Так ты знаешь, почему Саймон хочет меня убить?
Она махнула своей волшебной палочкой, и карета вновь стала луком. Задумавшись, она несколько раз коснулась своего платья.
Мне не хотелось беспокоить ее, если она вдруг раздумывала над ответом на мой вопрос, хотя я подозревала, что, скорее всего, она просто прикидывала, из чего еще можно сделать карету. В конце концов, она развернулась и пошла снова на кухню, а я осталась на улице, пытаясь решить эту загадку.
С чего бы Саймону желать моей смерти? В голову ничего не приходило. Он меня совсем не знал. Что он выиграет, если я умру?
Тут я поняла, что знаю кое-что о Саймоне. До того, как стать козлом, он общался с принцессой Маргарет. Как-то же у нее оказалось мое кольцо. От следующей мысли мое сердце забилось еще сильнее. Что если он не давал мне пузырек с ядом? Что если он дал мне именно то, о чем говорил, а настоящий яд продал принцессе?
Чья смерть будет ей на руку? Если она заодно с Черным Рыцарем, то непременно захочет убрать с его дороги противника, а это значит Тристана.
Я должна его предупредить. Сказать, чтобы он ничего на пиру не ел. Может, уже поздно? Нужно немедленно ехать. Я побежала на кухню, но Крисси уже шла мне навстречу, держа в руке репу.
— Не моя вина, что в этой кладовке нет тыкв, — сказала она. — Приходится работать с тем, что есть.
— Принцесса Маргарет хочет убить Тристана? Да? — выпалила я.
Она подбросила репу в воздух, махнула волшебной палочкой, и перед нами появилась карета. Она получилась не такой округлой, как прошлая, да и углы вышли не аккуратно, но в целом очень даже изящная.
— Я фея-крестная, а не частный сыщик. Разбирайся с этим сама, — Крисси подошла к карете и заглянула внутрь. — Но не волнуйся. Не важно, что ты там себе надумала, ты достаточно умна, чтобы сделать это. — Она открыла дверцу, наклонилась и принюхалась.
Когда она вновь повернулась ко мне, то лицо ее светилось от счастья.
— Никакого запаха. Так, теперь забирайся внутрь, а я пока превращу парочку мышей в коней.
Когда я оказалась внутри, Крисси с отвращением посмотрела на постоялый двор.
— Никогда не сомневалась, что здесь в них недостатка не будет.
Вот о чем еще не стоит забывать в Средневековье: тут просто полчища паразитов. Мне не хотелось знать, сколько мышей живет в месте, где я ем и сплю, но я не могла отвести от дома взгляд.
Как только она зашла внутрь, то стала выкидывать их наружу. Сначала это была одна мышь, потом их стало две, затем пять, семь — я всерьез задумалась о том, чтобы тщательнее рассматривать свою еду, прежде чем съесть ее — так что, в конце концов, всего получилось двенадцать. Коснувшись земли, мышки превратились в прекрасных белых лошадок. Каждая из них тряхнула гривой и подбежала к карете. Как только они оказались рядом с ней, то карета закинула на их шеи свои вьюнки, и теперь лошади оказались запряжены.
Последним из дверей постоялого двора выбежал Шпинат, пес, которого я подкармливала в свой первый день здесь. Оказавшись на улице, он тут же превратился в красиво одетого кучера, но его седые волосы были по-прежнему взъерошены. Человек был испуган, как если бы до сих пор был наполовину собакой. Прислонив лицо к моему окну, он тяжело задышал, а потом забрался на козлы и взялся за поводья.
Доверия у меня такой кучер не вызывал.
С улыбкой на лице к окну подошла Крисси.
— Все идеально, а принц Эдмонд уже ждет тебя, — она мечтательно вздохнула. — Он такой милашка.
— Ты уверена, что с кучером все нормально? Он кажется немного того.
Фея взглянула Шпината, и ее голос стал строгим.
— Иди сюда, Шпинат, — Крисси щелкнула пальцами. — Вот так. Молодец. Хороший пес.
Она снова обратила свое внимание на меня и мягко произнесла:
— С ним все будет в порядке. К тому же, мыши знают дорогу в замок. Доверься мне, если поблизости есть еда, они ее найдут, — она отступила и помахала мне так, словно я отправлялась домой после длительного путешествия. — Насладись вечером! И влюбись обязательно! Но помни, что в полночь твое платье превратится в грязную тряпку, а карета в репу.
Я помахала ей в ответ и крикнула:
— Спасибо!
Я поняла, что хорошо все-таки иметь фею-крестную.
* * *
Ехали мы быстро, что было просто отлично, потому что солнце уже почти зашло. Хотя Шпинат и не управлял лошадьми — один раз я даже заметила, как он наклонился вбок, словно собака, высовывающая морду из окна машины, — они везли меня в нужном направлении. Казалось, что лошади кроме как галопом, скакать не могут. Наверно потому, что мыши всегда спешат, когда хотят куда-то попасть. Пока мы ехали, солнце скрылось за горизонтом, и мне оставалось только надеяться, что у лошадей осталось способность видеть в темноте.
Я посмотрела на отражение в окне и едва узнала себя. Сверкающий макияж, подводка, подчеркнувшая глаза. Идеально розовые губы приоткрылись от удивления, а на голове блеснула тиара.
До этого момента я и не догадывалась, что на мне есть украшения, но на шее висело аметистовое ожерелье, а в ушах сережки с алмазами.
Я походила на всех тех принцесс, о которых читала в сказках.
Я прикоснулась к ожерелью и прочувствовала всю смехотворность ситуации. Это именно то, о чем я мечтала, когда загадывала первое желание, а сейчас, когда оно исполнилось, мне больше всего на свете хотелось вернуться домой с Тристаном, Джейн и Хантером и зажить нормальной жизнью.
Карета не сбавляла скорость, и уже вскоре вдали показался замок. Лошади неслись вперед и, как я поняла, не собирались замедляться, хотя мы уже приближались к подъемному мосту. Я постучала по стенке, надеясь, что Шпинат услышит меня.
— Придержи лошадей! — крикнула я.
Никакой реакции. Вместо этого свесился с кареты, широко открыв глаза, и часто задышал.
— Лошади! — снова закричала я. — Придержи их!
Он вернулся на свое место, но лошади так и не замедлились. Из окна я увидела, что крестьяне устроили за пределами замка свой собственный пир. Там развели костер, и около сотни человек ели и пили вокруг него. Некоторые танцевали, другие пели и отбивали такт.
Мы подъехали так близко к толпе, что некоторым пришлось отойти, чтобы мы их не сбили. Одна женщина подняла чашку, из которой пила, и ее содержимое выплеснулось на окно кареты.
— Простите! — крикнула я, но она уже отошла и едва ли услышала меня.
Через минуту мы остановились около ворот королевского замка. Привратник открыл дверь кареты и взглянул на меня, а затем — медленно и чопорно — протянул мне руку.
— Мадам.
Я оперлась о его руку и вышла из кареты.
— Простите за быструю езду, но я спешу найти сэра Тристана. Вы знаете, где он?
Привратник кивнул.
— Вы можете поискать его среди гостей.
Он замолчал и посмотрел на моего кучера.
— С ним все в порядке? Кажется, он не в себе.
«Не в себе» это синоним «сумасшедшего» в Средневековье. Я взглянула на Шпината — он пытался укусить себя на плечо, словно у него был зуд, но о том, чтобы почесаться, даже не подумал.
— С ним все будет хорошо.
