– Огорчилась? – оторопела Марианна. – Это же просто чудо! А плитка – она что, так и была на стенах? – Она подошла и погладила плитку. – Какая гладкая… Прелесть.
– Плитку закрасили, – пояснила Ирэн. – А когда я обнаружила ее под краской, то решила, что обязательно надо оттереть. К сожалению, тот мистер Пинхоу, который маляр, не обрадовался лишней работе. Так что плитку я отчистила сама.
«Ну и свалял же дурака дядя Чарльз», – подумала Марианна.
– Дело того стоило. Она прямо сияет!
– Это все Ирэн! – Джейсон посмотрел на жену с любовью и гордостью. – Унаследовала ведовской дар. Ведун – это человек, который знает подход к источнику жизни во всем сущем. Может пробудить жизнь даже там, где она совсем затаилась. Когда Ирэн чистила плитки, то не просто соскоблила с них многолетние слои краски и грязи. Она высвободила искусство мастера, создавшего их.
До Марианны донесся легкий шорох, и она невольно взглянула на лестничную площадку. Там стоял дядя Чарльз в заляпанном краской комбинезоне, и вид у него был взбешенный. Взрослые Пинхоу не терпели, когда об их ремесле говорили вот так, в открытую. «Вот и дядя Чарльз такой же», – печально подумала Марианна. С каждым днем дядя Чарльз становился все больше похож на стандартного Пинхоу и все меньше на позор семьи. «Ох, ну почему его не отпустили учиться на художника, как он хотел, когда нарисовал вывеску для „Герба Пинхоу“!» – подумала Марианна.
Дядя Чарльз тихонько кашлянул, а потом, нарочито топоча, спустился по лестнице, наступая не на ковер, а на дерево. Выглядело это так, будто дядя Чарльз боится испачкать в краске мшисто-зеленый ковер, но Марианна понимала, что на самом деле он хочет заглушить Джейсона, не дать ему говорить о ведовстве.
– Я загрунтовал маленькую ванную, мэм, – сообщил он Ирэн. – Пойду пообедаю, пока подсохнет, а к вечеру вернусь и наведу глянец.
– Большое спасибо, мистер Пинхоу! – сказала Ирэн.
А Джейсон, стараясь проявить дружелюбие, добавил:
– Ума не приложу, как у вас это получается, мистер Пинхоу. Ни у кого краска так быстро не сохнет.
Дядя Чарльз ответил ему неподвижным презрительным взглядом и протопал по плитке к выходу. Когда дядя Чарльз заметил Кларча, его взгляд и вместе с ним голова дернулись в сторону грифончика. И на миг лицо дяди Чарльза засветилось от восторга и любопытства. А потом презрительный взгляд вернулся – пуще прежнего, – и дядя Чарльз сердито зашагал дальше и скрылся за дверью.
По себе он оставил неловкую паузу.
– Ну что ж, покажу-ка я вам дом! – сказал наконец Джейсон с чуть-чуть излишним радушием.
– Я просто за котом пришла, – проговорила Марианна.
– Он у Джейн Джеймс, – сказала Ирэн. – Никуда не денется. Пожалуйста, пойдемте посмотрим, что мы тут сделали!
Отказаться было невозможно. Джейсон и Ирэн очень гордились своим домом. Они потащили Мура с Марианной в гостиную, где теперь стояли кресла, обитые мшисто-зеленым плюшем, стены сияли свежей побелкой, а по стенам в рамах висели рисунки Ирэн – и от всего этого складывалось впечатление, будто это совсем не та комната, где Бабка кричала на Фэрли. Потом Мура с Марианной потащили в берлогу Джейсона, битком набитую книгами и кожаной мебелью, и в мастерскую Ирэн с вощеной деревянной мебелью, наклонным столом у окна и антикварной этажеркой для рисовальных принадлежностей – Марианна сразу подумала, что папе она бы понравилась, очень уж толково продумана.
Затем их поволокли через гостиную и наверх, по мшисто-зеленому коридору, куда выходили спальни и ванные. Некоторые стены Ирэн перенесла, и появились новые ванные, светлые и элегантные, – их еще не было, когда Марианна видела дом в последний раз. Короб с булькающим водогреем превратился в белый шкаф-сушилку, полный полотенец, а шума не было слышно вообще. Марианна подумала, что дядя Симеон тут просто горы свернул, несмотря на растянутую щиколотку.
– Мы пока не решили, что сделать с чердаком, – говорила Ирэн, – правда, там сначала еще надо все разобрать…
– Хочу посмотреть, не дадут ли семена все эти травы, – рассказывал Джейсон, увлекая всех обратно вниз. – Некоторые очень редкие, а расти могут превосходно, стоит только подобрать нужные чары.
По дороге вниз Марианна предостерегающе покосилась на Мура. Мур притворился, будто поджидает Кларча, и воспользовался случаем ответить ей обнадеживающим взглядом. Пусть Ирэн и Джейсон покажут им все, что хотят, иначе никак. До этого поговорить все равно не получится.
Джейсон промчался по коридору в кухню – коридор был выстлан той же белой, синей и зеленой плиткой – и распахнул дверь. Марианне сразу бросилось в глаза, что стена над раковиной отделана той же плиткой и что по всем стенам тянется плиточная полоса, но главное – из кухни веяло светом, простором и уютом. Пол был выкрашен в ржаво-рыжий цвет, и Марианна сразу поняла, что именно такого оттенка здесь всегда не хватало, а посреди, конечно, красовался легендарный стол, отчищенный и отскобленный добела.
С костлявых колен Джейн Джеймс на Марианну самодовольно щурился Фундук. Джейн Джеймс восседала на стуле у плиты, одновременно помешивая в кастрюле и читая журнал.
– Буфетную я занял под винодельню, – рассказывал Джейсон. – Хотите, покажу?
– Обед через полчаса, – возвестила Джейн Джеймс.
– Я передам мистеру Адамсу, – кивнула Ирэн.
Джейн Джеймс поднялась, положила журнал на стол, а Фундука – на журнал. Фундук сидел себе смирно, пока в дверь, цокая коготками, не прошлепал Кларч. Тогда Фундук вскочил, выгнул спину и зашипел.
– Спокойно, глупый ты кот, – сказала Джейн Джеймс, словно видела таких, как Кларч, каждый день. – Подумаешь, грифончик. Он будет печенье? – спросила она Мура.
Похоже, она с первого взгляда поняла, что это он отвечает за Кларча.
– Печенье буду я, – заявил Джейсон. – Она печет самое вкусное печенье на свете, – сообщил он Марианне.
– Пеку, да не про вашу честь, – отрезала Джейн Джеймс. – Аппетит испортите. Забирайте Ирэн и пойдите приведите себя в порядок перед обедом.
Мур ничуть не удивился, когда Джейсон и Ирэн покорно поспешили за порог. И не удивился, когда Джейн Джеймс улыбнулась украдкой им вслед. И подумал, что уж она-то наверняка кудесница. Она очень напоминала ему миссис Веникс – тоже кудесницу.
Печенье у нее было потрясающе вкусное, крупное и масляное. Кларчу оно понравилось не меньше, чем Муру с Марианной, и он все время тянулся клювом за добавкой. Фундук с отвращением глядел на него со стола сверху вниз.
Примерно после десятого печенья Марианна поймала себя на том, что пристально вглядывается в лицо Джейн Джеймс, высматривая ехидцу: ведь она там где-то наверняка спрятана.
– Когда вы принесли Фундука домой в корзинке, вы ведь на самом деле не сердились из-за него, да? – полюбопытствовала Марианна.
– Нет, конечно, – покачала головой Джейн Джеймс. – Он меня любит, я люблю его. С радостью оставила бы его здесь, если вам с ним тяжело. Только я все время вижу, как ты бегаешь, ищешь его, волнуешься. У тебя в этом году вообще были нормальные каникулы?
Марианна невольно сморщилась при мысли о романе «Принцесса Ирэн и ее коты», который так и не продвинулся дальше начала. Однако она храбро ответила:
– В нашей семье принято, чтобы дети были заняты делом.
– Какой же ты ребенок? Ты взрослая кудесница! – возразила Джейн Джеймс. – Неужели они не замечают?! И я не вижу, чтобы твои двоюродные братья были так уж заняты делом. Гонять на велосипедах да вопить – вот и все их дела, на мой взгляд. – Она встала и сунула Фундука в руки Марианне: – Возьми. Когда будешь уходить, передай мистеру Адамсу, что пора обедать.
Раз Джейн Джеймс так говорит, придется уйти, подумал Мур. Перечить ей себе дороже. Они сказали ей спасибо за печенье и вышли обратно в коридор. А когда повернули налево, в переднюю, то едва не столкнулись с человеком, который вышел, похоже, прямо из стены, обшитой плиткой.
– Оп-поч-ки! – воскликнул человек.
Они вытаращились на него. И Муру, и Марианне на миг показалось, будто перед ними мистер Адамс, только он почему-то съежился. Те же клочковатые волосы, те же огромные уши, то же сморщенное смуглое лицо. Однако у мистера Адамса не было таких штанов в яркую синюю, белую и зеленую клетку и мшисто-зеленого жилета. И ростом мистер Адамс был примерно с Мура, который для своих лет считался маломерком, а этот человечек доставал Муру едва до пояса.
Кларч сильно заинтересовался и зацокал вперед.
Человечек отмахнулся от него ладонью, словно целиком состоящей из длинных тонких пальцев:
– Ну-ну-ну, Кларч. Я тебе не грифоний корм. Я просто старый костлявый домовой.
– Домовой?! – проговорила Марианна. – И давно вы тут поселились?
