На непроницаемом лице Ваика не дрогнул ни один мускул. Ламия вновь овладевает эмоциями. Хладнокровная мразь!
— Штешу тебя отвезёт, — ледяной тон Мареша действует как ушат воды. Что ж, значит, больше нет только что связывающей невидимой нити.
Варгр опять понимающе кивает.
Выходцева с трудом разлепляет тяжёлые веки. Яркий свет отзывается резью в глазах. Кровь давит на мозг, черепушка раскалывается, словно после великой гулянки. Тело в полном изнеможении — усталость мертвецкая. Катя вглядывается в неизвестную обстановку. Где она? Всё в дымке: светлая комната, обои на стенах в голубых тонах, окно прикрыто жалюзи. Как здесь оказалась? Последнее, что всплывает в памяти — девушка-кровопийца. Мия вводит в транс, а когда появляется Дориан, то от безысходности руки опускаются. С двумя сильнейшими ламиями одной не справиться.
Вопросов море… Интересно, почему не умерла?
Выходцева резко поворачивается к двери — никого. Перед глазами пляшут звёзды, головокружение сменяется подкатывающейся тошнотой. Взгляд скользит на тумбу. Полупустой графин с прозрачной жидкостью, а рядом бокал. Катя силится поднять руку, но никак — жалкие потуги, и она обвисает плетью. Замычав от злости, отворачивается и чуть было не падает с постели — Дориан Мареш рядом. Неуверенно переступает с ноги на ногу. В глазах мелькает радость, на лице не то раскаяние, не то отвращение.
— Привет!.. — начинает на идеальном русском и запинается Дориан. — Как себя чувствуешь?
Чутьё шепчет: «Доверие…», — но воспоминания носятся кровавыми картинками. Чёрные глаза, сканирующие мозг, удлиненные клыки Дориана, его ледяное дыхание опаляющее кожу. Крепкие объятия и затихающий голос ламии: «Şi false pasquil sale, prea ucide. Vargr nu a fost interesat, şi fost obosit». Фраза засела и крутится заезженной пластинкой.
— Нормально, — с заминками отзывается Катя.
— Меня зовут…
— Дориан Мареш, — заканчивает Выходцева холодея от ужаса.
— Ты меня знаешь? — озадачивается ламия.
— Слышала… — обтекаемо кидает Катя.
— Кхм, если от Варгра, то даже представляю, что, — хмурится Дориан.
— Скорее, от Драгора, — поправляет Выходцева.
— Немногим лучше, — досадливо цокает Мареш. — Бъёрны нас недолюбливают.
— Не только они, — интуитивно сжимается Катя. — И есть за что.
— Прости…
— Что сказала тебе Мия перед уходом? — срывается вопрос, так и не дающий покоя.
— Чтобы я убил… — осекается Дориан, явно подбирая слова, — девушку, с которой встречаюсь, — добавляет с видимой неохотой.
— Нойли? — робко предполагает Катя, ламия вместо ответа лишь кивает.
Теперь все понятно! Вот почему его руки дрогнули. Выходцева переводит дух — Мареш помог чуть приподняться. Взбивает подушки и усаживает. Наливает воды, прикладывает к губам — живительная влага касается иссохшего горла, Катя мычит от удовольствия.
— Ч-ш-ш, — отрывает бокал от её рта. — Нельзя, — знающим тоном поясняет и ставит на столик. — Организм обезвожен. Много воды тебя убьет!..
Катя нехотя соглашается.
Вопросов, как мошкары на болоте. С чего бы начать?..
Почему не хочется бежать от ламии? Страх есть, но он притупляется подозри-и-ительной благодарностью. Мареш не кажется чудовищем, как все кровопийцы. Он на удивление близкий и даже больше — до омерзения родной.
— Когда ты меня укусил… это было спасение? — интересуется Выходцева. Счастье, озарившее лицо ламии, яснее слов. Катя натянуто улыбается: — Перед тем, как потерять сознание, мне померещилось, что ты прозвучал в голове: «Верь!». Правда, всего на секунду…
— Прости, по-другому было никак… — Дориан аккуратно садится на край постели.
— Где я?
— У нас в доме — в Ласгерне. Мы с Ваиком и Штешой решили тебя укрыть пока здесь. Нужно восстановить силы, окрепнуть.
— Ой, так неудобно…
— Почему? — на лице Дориана вспыхивает тревога. — Кровать жёсткая?
— Я не о том, — торопится оправдаться Катя. — У вас и своих дел, наверное, уйма, а приходится нянчиться со мной. К тому же когда Ламия узнает… Она тебя… Ой, — Катя часто заморгала и стыдливо прикусила губу, — она вас всех…
Дориан опускает голову:
— Тебя это не должно волновать. Справимся сами. Ты успеешь уехать.
— Уехать, — отстранённо вторит Катя и наступает задумчивая пауза. — Скажи, твоя встреча с Мией неслучайная?
Мареш поднимает на миг глаза и отводит.
— Это твоё личное дело и дело Нол, — тихо заключает Выходцева. — Клянусь, не скажу ни слова. К тому же я в долгу перед тобой.
В комнате опять наступает тишина.
— А кто эта Мия?
— Ты её не знаешь? — озадачивается Дориан и секунду пристально всматривается.
— Нет, — мотает головой Катя.
— Её звали Мия Боцарис, она была ближайшей подругой Ламии. Их дружба тянулась из сумрака тысячелетий. У них даже имена созвучные. Мия поддерживала королеву с давних времён. Её часто принимали за Ламию, ведь они даже внешне очень похожи. Это выгодно. Ламия скидывала часть дел на подругу — не везде же быть самой.
— А почему ты говоришь в прошедшем?..
Молчание вязкой невидимой паутиной окутывает комнату.
— Для меня это было трудное решение, — наконец выдавливает Дориан и поспешно встаёт с постели. — А сейчас отдыхай. Тебе нужен покой.
— Скажи, — окликает Катя ламию уже возле двери, — а мои вещи вы, случаем, не прихватили из гостиничного номера?
— Да. Туфли, плащ…
— Здорово, — камень падает с души. Выходцева улыбается: — А можно их принести?
— Конечно.
Дверь за Дорианом захлопывается. Катя машинально притрагивается к шее. На месте укуса шершавая поверхность — лейкопластырь. Отдирает, проводит кончиками пальцев по ране. Странно — грубоватые корочки затянулись, а укусили только вчера. Хотя… кто его знает, сколько без сознания пролежала? Никогда прежде кровопийцы не подбирались настолько близко, ведь давно уже думала, что самый простой вариант доставить к королеве — это сначала убить! Ну и плевать, что на одну жизнь меньше будет… Или подстрелить каким-нибудь снотворным — против лома нет приёма. Но пока везёт — чутье всё время начеку. Правда, оно лучше работает, когда одна, без оборотня.
Выходцева прикрывает глаза — как всегда одна. Варгр… По телу разбегается тепло, окутывая и умиротворяя. Столько всего нужно обдумать, принять массу важных решений, расшифровать иероглифы… слинять от королевы… Но всё отступает — выплывает образ Варгра.
Интересно, как он? Что делает? Вспоминает? Вряд Нол… Улучив момент, побежал, точно верный пес, к Нол. К тому же после записки, оставленной в номере… Если по совести, получи такую от него, убила бы при встрече. Нашла бы извращенную и мучительную пытку и истязала бы его.
Кровь приливает к щекам. Катя вымучено стонет и, свернувшись в комочек, натягивает простынь до подбородка. Дура! Пошла на это осознанно, знала, что окончательно рвёт отношения. После первого раза, когда Бъёрн на кухне… Чёрт! Варгр предупреждал, чтобы никогда втихомолку не бросала, но свои проблемы привыкла решать сама. Рассказать, о том ужасе, случившемся в детстве — да ни за что и никогда. Это её и останется с ней навсегда! Зато теперь с Белуговым покончено. Правда, отмщение, как всегда обошлось дорогой ценой. Хотя нет, в этот раз хуже. Раньше каждая встреча с Белуговым оканчивалась собственной смертью, но это не пугало — ведь оживать можно ещё и ещё.
Зато теперь… Душа разрывается от тоски. Вот что делать с разбитым сердцем и растоптанными чувствами?
Эх, влюбилась… в самого чёрствого, наглого, недоступного типа. Властного и… увлечённого другой. Нет! Всё же правильно поступила, когда порвала отношения. Хотя куда вернее было бы их и не начинать. Только это телу не смогла объяснить — дало слабину…
Ужас! Чувство — омерзительное, а ещё постыднее ощущать, что желание до сих пор не проходит — обратилось в ломку. Воспоминания настолько болезненны, что умереть кажется самым простым выходом. Вот бы ещё при очередном умерщвлении память стиралась. Чудовищно — Варгр, несмотря на грубость, приручил, как домашнюю зверюшку. Твою мать! Рефлекс Павлова выработал! Последнее утро доказало — он невероятно нежен, когда захочет. Сама просила… опять умоляла. М-да, нет самоуважения!.. С Варгром оно притупляется, отступает и это после того, как ему ночью снилась Нол.
Катя смахивает непрошенные слёзы — ладно, всё! Пора забыть. Стереть из памяти, будто страшный сон.
* * *
Сумрак ночи прорезают дождевые капли, освещаемые фонарями габаритов. Яркое пятно неоновых ламп — единственный луч, спасающий на опасной дороге. «Водные стрелы», направляемые порывами ветра, разлетаются в стороны, некоторые гулко ударяются о шлем и размывают обзор трассы. Тишину нарушает рычание мотоцикла.
Выходцева ловко петляет по сложной дороге. Сердце отбивает ускоренный ритм под стать скорости байка. Страх сковывает тело, в голове мощно пульсирует кровь. «Грозный зверь» сильно накреняется, входя в крутой поворот. Катя нажимает на тормоз — колеса истошно визжат. Резко пахнет паленой резиной. По телу проходится молния ужаса — на выходе из зигзага по всей ширине дороги путь преграждает поваленное дерево.
