Солнце так быстро поднималось над краем поля, что можно было легко представить, как земля катится ему навстречу. Это было чудесное зрелище, но ещё чудеснее повели себя спящие цветы. Они вздрогнули и стали поднимать золотые головы. Словно забыв про землю и земные тяготы, они неотрывно следили за солнечным диском и теперь это было главной их заботой.
Солнце поднималось всё выше и выше, и вдруг Илье показалось, что уходящее к горизонту пространство залито золотом. Море золота простиралось у его ног! Но это золото не было холодным и равнодушным, как золото колец, а было тёплым и живым. Илья задрал голову и увидел чистое небо, в котором пели свои утренние песни ранние пташки. Дунул лёгкий ветерок, и по золотому морю побежала золотая волна.
Илья вдруг подумал, что никакой художник не сможет нарисовать такой картины. Но ведь вот она, перед ним и, может быть, даже написана для него, вернее для тех пятерых зрителей, которые не поленились встать пораньше, не испугались ночной прохлады, переплыли реку и вскарабкались на земляной горбик… Значит, есть настоящий Художник, Который рад подарить радость любому, кто лишь захочет принять этот дар. Ему не нужны толпы поклонников, вспышки фотокамер, громкие заголовки в газетах. Ведь рисует Он не маслом и акварелью, что поблекнут со временем, Он рисует лучами солнца, пеньем птиц, журчанием ручья и вот этими золотыми цветами, что имеют глаза и умеют видеть свет.
Впервые за три года инвалидности Илья ощутил себя полностью здоровым. Ему было хорошо и спокойно и в то же время необыкновенно радостно, словно по его жилам текла не кровь, а лимонад с колючими пузырьками…
Наверное, те же чувства охватили и остальных. Лица ребят просветлели, словно с неба на них пролилась неизречённая благодать. И каждому стало ясно, что это не простое утро, а утро их жизни. Утро, пронизанное солнцем и усыпанное золотыми цветами. Утро, которое они никогда не забудут, и которое поможет им, если придётся туго.
В каком-то порыве Илья сжал тёплую Верину ладошку и в ответ ощутил лёгкое пожатие…
Мы уже говорили, что Башмачка находилась недалеко от нашего города – в каких-то полутора часах езды на автобусе. Поэтому горожане обзаводились дачами на краю села или снимали домики на всё лето, или приезжали на выходные, чтобы всласть поплескаться в чистой Самоткани, позагорать на чистом песочке и запастись на всю неделю чистым воздухом.
Ещё Башмачка славилась своими коровами, которые давали замечательное масло, творог и сметану. Вообще-то, сами коровы об этом не догадывались, потому что просто перерабатывали невкусную траву на вкусное молоко. А уж из этого молока люди делали такое масло, такой творог и такую сметану, что пальчики оближешь. Творог выходил белым, рыхлым и масляным. Масло получалось жёлтым и ароматным. А сметана была такой густой, что гнула алюминиевую ложку.
Кроме того в Башмачке росло много полезных витаминов – A, B, C и далее по алфавиту. Ими были увешаны все сады и утыканы все огороды. И это не считая главного витамина У, который в аптеках не продаётся и называется «Улыбка»! Хлебнув воздуха, пропитанного этим полезным витамином, начинали улыбаться даже самые заядлые ворчуны и плаксы. А всё потому, что витамин У лучше утюга разглаживает морщины и сушит слёзы быстрее вентилятора.
Да, чуть не забыли! Все собаки в Башмачке были крайне воспитаны. Они рвали штаны только тем, кто вламывался на их территорию, то бишь во двор, без спросу или хотя бы без полкило колбасы. А вот на улице они запросто разрешали чесать себя за ухом и очень интеллигентно брали угощение из руки, даже не прикасаясь зубами к ладони. При этом они так виляли хвостами, что даже в июльскую жару человек со связкой сосисок мог запросто замёрзнуть!
А теперь отгадайте, почему горожан с такой страшной силой тянуло летом в Башмачку? Из-за речного загара? Из-за коров с витаминами? Из-за интеллигентных собак? Конечно! Тут и спору нет. Но была ещё одна важная причина: они ехали в Башмачку, чтобы убежать из города с его макдоналдсами, пепси-колами и другими пластмассовыми штучками.
Короче, ехали туда, где по-честному хорошо!
* * *
Как-то раз субботним утром, когда Илья с Верой направлялись к реке, позади раздался истошный крик:
– Илю-ха! Илю-ха! Э-ге-ге!
Кричал Толик Гусев, по прозвищу Гусь. Огромными прыжками он догонял коляску, но поравнявшись с Верой, заржал как лошадь и, покраснев, помчался дальше, волоча за собой облако пыли.
Только Толькой дело не кончилось. Пока оседала пыль, Веру с Ильёй догнала большая и весёлая компания. Впереди гарцевал Бузька, похожий на мохнатого телёнка. Он дружески ткнул Веру в бок курчавой головой, лизнул Илью в нос и радостно залаял. За Бузькой прибежал Жорик, следом пришли Семякин со старшей сестрой Катей, потом сантехник Ерёмушкин, потом Капа с папой, а замыкали шествие Поликарп Николаевич и пенсионер Кошкис под ручку с помолодевшей лет на сто бабушкой Бабарыкиной.
Это была встреча! Если бы она произошла в городском парке, все просто кивнули бы друг другу и разошлись в разные стороны. Но здесь в Башмачке счастью не было предела. Когда первая радость улеглась, городские засыпали Илью с Верой вопросами.
– А где пляж? – хором спросили Жорик и Капа.
– Как поживают Никифор Иванович и бабушка Валя? – спросил папа Жорика, Поликарп Николаевич. – Да, кстати, родители передают вам привет.
(Приветом оказались два пакета с конфетами!)
– А местные в футбол играют? – спросил Семякин.
– Танцы будут? – спросила красавица Катя.
– Интересно, вечерняя служба в четыре или позже? – спросил Капин папа, разглядывая церковные купола, видневшиеся за деревьями.
– А как тут у них с водопроводом? – спросил сантехник Ерёмушкин, побрякивая сумкой с инструментами.
И только пенсионер Кошкис с бабушкой Бабарыкиной ничего не спросили. Про Башмачку они знали всё, потому что ещё лет сто назад приезжали сюда в пионерский лагерь «Звёздочка».
Только тогда пенсионера государственного значения называли Владиком, а зловредную бабушку – Зинулей…
* * *
В конце концов вопросы кончились и все отправились к реке. Илья сразу предложил идти не на пляж, где в выходные много народу, а к мостку, куда никто не ходит.
– Логично, – сказал Капин папа. – Хотя, когда мы придём такой толпой, народу будет не меньше. Один Бузька брызг поднимет, как целая рота.
– Рота? – встрепенулась о чём-то задумавшаяся Катя. – А что, тут есть военные?!
– Ага, гусары! – подтвердил Ерёмушкин.
– Какие гусары? – не поняла Катя.
– Которые гусей пасут!
– Да ну вас с вашими шутками, – обиженно поджала губы Катя и, чтобы прекратить дурацкий разговор, прокричала брату голосом строгой учительницы: – Семякин, немедленно выбрось эту гадость! Она же ржавая!
* * *
Сначала Илья никак не мог взять в толк, откуда в Башмачке появилось чуть ли не пол их двора. Но по дороге выяснилось, что Поликарп Николаевич просто хотел показать Жорику настоящую чистую речку. Чтобы Жорику было веселее, они взяли с собой Капу. Капа взяла папу – и пошло-поехало! Как всегда в автобус «Мерседес» набилось столько народу, что водитель дядя Костя еле-еле поместился. И то потому, что ехали всего на два дня и вещей было мало. А когда сантехника Ерёмушкина заставили выбросить кусок трёхдюймовой трубы, стало даже довольно просторно.
Приехав на место, Поликарп Николаевич спросил:
– Что делаем сначала: купаемся или ищем ночлег?
После всенародного голосования выяснилось, что за «ночлег» были только Поликарп Николаевич и Бузька, а за «купаемся» все остальные, включая Бузьку, кроме сантехника Ерёмушкина, который на всякий случай воздержался.
Оставив у машины дядю Костю, заявившего, что пока он не сменит сальник, никуда не пойдёт, отдыхающие бодро зашагали по пыльной тропке, ведущей к реке. Правда, Толик Гусев, по прозвищу Гусь, не шагал, а резво ускакал вперёд, хотя обещал вести себя тихо. Его, собственно, для этого и взяли, чтобы он вёл себя тихо, ведь за два дня до поездки он устроил во дворе такой шум, что приехали сразу пожарные, скорая помощь и милиция.
Гусь ухитрился поджечь беседку, где собирались доминошники. Причём без спичек и зажигалок! Ему хватило какой-то хитрой химической формулы. Из-за этого беседка сгорела быстро, тем более, что ей сильно помогли пластмассовые доминошные костяшки, которые часто падали со стола и затаивались в щелях. Зато теперь они показали себя во всей красе, источая клубы такого чёрного и вонючего дыма, что хоть уши затыкай!
Но и тут Гусю повезло. Во-первых, обошлось без жертв, если не считать крепкого подзатыльника от бабушки Бабарыкиной, у которой закоптились пододеяльники. Во-вторых, за Толика неожиданно вступился Поликарп Николаевич. Что он говорил пожарным и милиции никто, правда, не слышал (наверное, пообещал лично заняться воспитанием бандита), но все уехали довольные, хотя на прощание капитан Кулаков погрозил Гусю квадратным кулаком.
