Только чего ему грозить, если мать у него целыми днями работает кондуктором троллейбуса, а отца до сих пор нет. Вот и получается, что некому Гусю мозги вправить, а если их не вправить, то следующим после беседки будет дом. А кому охота возвращаться на пепелище. Вот и пришлось взять Гуся в Башмачку взамен на обещание вести себя тихо.
Строго говоря, он это обещание выполнил, потому что когда убежал вперёд, стало тихо, как на кладбище. Но Поликарп Николаевич всё же ускорил шаг, и вскоре их компания нагнала Ножкина и Веру…
* * *
Увы, берег у мостков оказался не пустым. И совсем не тихим. Изумлённым взорам приезжих открылась странная картина. По песку катался клубок дерущихся мальчишек. Из клубка, кроме песка, вылетали обрывки фраз, вернее, клочки слов, а если уж совсем точно, то вылетали оттуда одни громкие буквы:
– И-их!
– У-ух!
– Ой!
– Эть!
Первым опомнился Бузька. Зарычав, как лев, он с грозным лаем бросился к дерущимся. Увидев оскаленного пса размером с телёнка, драчуны перестали махать руками, и куча мала рассыпалась. Слева оказался Колька Цопиков и Жека, справа – Толибася, а посредине слегка пощипанный, но не утративший боевого задора Гусь. Бузька сразу его узнал, а, узнав, лизнул в нос. Тоже он проделал и с остальными, мудро рассудив, что не гоже одного лизать, а остальных кусать.
– Колька, вы чего на Гуся насели? – закричал Илья. – Это ж мой друг!
– А я откуда знал, – буркнул Цопиков. – Знаешь, что он нам сказал?
– Что с такими рожами в городе даже в туалет не пустят, – хмуро пробубнил Толибася.
– Что так сразу и сказал? – не поверил Поликарп Николаевич.
– Ну, не сразу, – нехотя признался Толибася.
– А когда?
– Когда Жека сказал, чтобы он оглобли назад поворачивал, потому что для городских специальный пляж построили, чтоб они воду нам не каламутили.
– Логично! – согласился Капин папа. – Если, конечно, пляж для городских ниже по течению. И я надеюсь, что это так, иначе и драться было б незачем. Но всё-таки он выше или ниже?
– Выше! – тихо сказал красный от стыда Цопиков. – Так что купайтесь, нам не жалко. Тем более, что вы с Ильёй пришли.
– Ого! – воскликнул Поликарп Николаевич и с уважением поглядел на Ножкина. – Получается, обе воюющие стороны дружат с одним и тем же человеком, значит, вам осталось пожать друг другу руки и друзей на этом свете сразу станет больше. Подаю пример!
С этими словами Поликарп Николаевич пожал, усыпанные песком руки местных, а потом и лапу Гуся, причём с такой любовью, что тот крякнул.
– А ты, Толик, не шали. А то поссоримся… – тихо, но твёрдо сказал он городскому шалопаю.
– Толик? – переспросил Толибася. – Так ведь я по-настоящему тоже Толик. Держи!
И Толик-Толибася решительно протянул растопыренную ладонь бывшему врагу, который отныне стал его другом. Причём на всю жизнь! Потому что Гусь с тех пор стал часто ездить в Башмачку, а когда Толибася бывал в городе, то всегда останавливался у Гуся, который постепенно перестал взрывать что попало, а всерьёз увлёкся химией и теперь если что и взрывал, то только по учебнику и исключительно в пробирках. И Толибасю химией увлёк. Да так, что после школы они вместе поступили в химико-технологический, где из-за своей любви к взрывам Гусев стал любимым студентом заведующего кафедрой экзотермических реакций профессора Лазорина, который, кстати сказать, тоже жил в нашем дворе.
А после института они вообще такое учудили! Взяли и женились на бывших своих однокашницах сёстрах Васильевых, Ирине и Наташе, а потом, пока те нянчили детей, вместе работали в одной лаборатории и изобрели новый метод спекания металлов направленным взрывом, который назвали «Метод-2Т», что обозначало – метод двух Толиков.
А ведь всё могло сложиться иначе. Но, слава Богу, не сложилось. И если такой результат получился от одной вовремя остановленной драки, то представляете, чего можно ожидать от вовремя остановленной войны!
* * *
Когда все передружились, Колька Цопиков взялся за расселение приезжих, что в июле да ещё на выходные сделать было ой как не просто. Но всё получается, если взяться за дело с душой!
Поликарпа Николаевича с Жориком он пристроил у себя на бывшей верфи.
Капу с папой и Семякина с Катей поселили у Жеки в летней кухне, которая по размерам могла соперничать с небольшой дачей. Правда, для стеснительного Бузьки и она была тесновата, зато в огромном Жекином дворе ему было где развернуться!
Гуся забрал Толибася.
Пенсионера Кошкиса и бабушку Бабарыкину приютил заведующий клубом Валерий Иванович Хильчук, человек странный, но хороший. Странность его заключалась в том, что он не любил брать с людей деньги. Он даже на концерты приезжих артистов ухитрялся продавать билеты в два раза дешевле, за что у него были большие неприятности с налоговой инспекцией. Но так как человек он был хороший, сельчане вносили недостающую сумму в кассу и Хильчука неизменно прощали, тем более, что другого завклубом нельзя было найти ни за какие деньги.
Валерий Иванович отвёл старичкам две комнатушки в южной пристройке. И, главное, денег не взял, зато целый вечер развлекал их романсом в собственном исполнении. Романс назывался «Не пробуждай воспоминаний…»
Сантехник Ерёмушкин, как и в прошлом году, когда они ездили на море, решил ночевать в «Мерседесе», клятвенно пообещав дяде Косте без разрешения ничего не ремонтировать…
* * *
Первый день прошёл классно! Все отдохнули, кто как хотел, и никто никому не мешал нудными разговорами и ненужными замечаниями!
А Гусь и вообще отличился. Он нашёл за амбаром неразорвавшуюся немецкую противотанковую мину, но не стал по привычке проверять, что там у неё внутри, а доложил Поликарпу Николаевичу, который по мобилке вызвал милицию, которая примчалась с сапёрами, которые нашли ещё парочку мин и устроили в поле за селом такой фейерверк, какого в Башмачке не видели со времён Великой войны!
* * *
Но второй день был ещё лучше. Местные и городские сыграли в футбол. Местных было больше, зато городские играли лучше. Ведь они тренировались с весны, как только снег сошёл, а местные в этом году вообще ни разу толком не поиграли, потому что у них кончился мяч. В смысле, разлезся по всем швам, скукожился и засох, отчего стал похож на панцирь черепахи.
Поэтому играли восемь против четверых. У городских четвёртым стал Поликарп Николаевич, из-за чего Жорика перевели в полузащитники.
Хорошая получилась игра. Настоящая. И болельщиков было много. И закончилась она с красивым счётом 19:19.
А в чью пользу, догадайтесь сами…
Правильно! В пользу дружбы!
Вечером в воскресенье городские погрузились в автобус «Мерседес», чтобы вернуться в свои каменные джунгли. Никто не хотел уезжать из уютной Башмачки, поэтому все немного загрустили, кроме сантехника Ерёмушкина, с которым произошла одна история, повергшая его в радостное изумление.
В двух словах дело было так. Пока все купались, загорали, пили молоко и закусывали витаминами типа огурец (что в общем-то не рекомендуется), Ерёмушкин слонялся по селу в поисках подходящей работы. Но откуда, скажите, ей взяться? Во-первых, водопровод построили сравнительно недавно и он не думал ломаться. Во-вторых, если бы он и сломался, то никто бы не помер, ведь в каждом дворе был свой колодец с такой вкусной водой, что водопроводную не пили даже гуси. В-третьих, всю подходящую работу давно переделал Семён Кочкин, газоэлектросварщик четвёртого разряда!
И всё же Ерёмушкину повезло. На окраине села он наткнулся на старую водоразборную колонку, ошибочно принятую им за гидрант – специальный кран, с помощью которого пожарные добывают воду из водопровода. Находка действительно походила на огромный кран, только торчащий не из кухонной мойки, а прямо из земли. У основания гидранта росла сухая трава, и было ясно, что из него давно не текло и даже не капало.
Увидев это безобразие, Ерёмушкин презрительно хмыкнул:
– Вот головы садовые! Это ж вам не корова, а гидротехнический механизм! Ничего, у меня потечёт…
У сантехника Ерёмушкина всегда что-нибудь текло, поэтому заставить старый кран фонтанировать было для него делом чести. Не теряя времени, неугомонный сантехник достал разводной ключ и раскрутил всё, что раскручивалось. Однако это не помогло. Кран молчал.
«Ага!» – цыкнул глазом Ерёмушкин и побежал к дяде Косте, чтобы одолжить у него лопату. Дядя Костя не возражал, тем более, что в автобусе его не было.
Рысцой вернувшись на место, Ерёмушкин принялся искать водопроводную трубу. Через два часа он вырыл приличную траншею, в которой нашёл медный носик от самовара и ещё много чего интересного, кроме трубы…
Ерёмушкин, почесал грязной пятернёй в затылке и издал какой-то невнятный горловой звук, что означало высшую степень озадаченности. До этого он был уверен, что в любом деле должна быть зарыта труба. Закончив во второй половине прошлого столетия знаменитое двадцатое профтехучилище санитарной техники, он и представить себе не мог, что существуют краны, которые просто втыкаются в землю и дают вкусную, чистую, холодную и дармовую воду безо всяких труб. Тем более, что именно в прошлом веке (тоже, кстати, двадцатом!) очень сильно распространилось мнение, что человек – царь природы, и если он вовремя не подкрутит винтики и гаечки, то природа сразу распадётся на запчасти…
