Разбудили его гулкие выстрелы.
Осторожно раздвинув кусты, он взглянул на дорогу. Турецкие аскеры в красных фесках лезли по крутому откосу к башне. Княжеские дружинники стреляли в них, и турки один за другим катились под откос. Воины князя сидели за крепкими каменными стенами, а туркам приходилось лезть по голой скале. Но они храбро сражались, эти турецкие аскеры, привыкшие слепо выполнять волю своих начальников.
Все больше турок неподвижными пятнами застывало на серой каменистой дороге, а воины князя по-прежнему были неуязвимыми.
И аскеры наконец не выдержали и побежали обратно в ущелье – туда, где другие аскеры устанавливали две пушки, как видно, отставшие в пути.
Тут из-за башни на быстрых конях выскочили княжеские дружинники; Словно черные птицы, в развевающихся бурках, помчались они вниз на турок по узкой каменистой дороге. Впереди на белом жеребце скакал сам пши и заходящее солнце словно кровью облило его сверкающую шашку.
Вдруг гулко ударили турецкие пушки. Первое же ядро сразило надменного пши и целый десяток его воинов. Второе убило пять дружинников. Заговорили ружья уцелевших аскеров.
Воины пши придержали коней, не зная, что им делать. Потом они, точно вороны, испуганно метнулись в стороны. Их осталось совсем мало.
«Пора!» – подумал Каймет и легкой походкой направился туда, где ущелье становилось совсем узким и над ним нависали каменные стены.
Сзади снова загрохотали турецкие пушки, и Каймет, обернувшись, увидел, как покачнулась и рухнула каменная башня пши…
На горы уже спускались синеватые вечерние сумерки, когда турки, возвращавшиеся в крепость, вошли в узкую теснину.
И вдруг на них с обеих сторон посыпались каменные глыбы. Они сбили лошадей, тащивших пушку, убивали аскеров, грозной лавиной катились вниз.
Из всего турецкого отряда уцелело только пять аскеров. Испуганные, дрожащие, прибежали они перед утром в крепость.
А аульчане вместе с Кайметом вернулись к себе в аул и спокойно легли спать. Хотя у них ломило плечи от тяжелых каменных глыб, но сердце было полно радостью – жернова больше не грозили размолоть их, как жалкое кукурузное зернышко.
Рано утром испуганный паша, у которого осталось очень мало аскеров, покинул крепость и ушел в Анапу. Перед уходом он взорвал свою крепость.
– Теперь можно спокойно убирать наш урожай кукурузы! – улыбаясь, проговорил Каймет. – Эта кукуруза пойдет нам на кашу, отбирать ее у нас некому!
Он взял свой шичепшин [6] и запел веселую песню.
И все жители аула, даже седобородые старики поклонились узкоплечему, тонкому юноше с умным блеском горячих темных глаз.
Это произошло, когда князья, обозленные насмешливыми песнями певца Каймета, сговорились убить его. Бжедухский князь, которого Каймет прозвал «лысым шакалом», грозился повесить его. Темиргоевский пши, прославленный в песнях народного певца как Пожиратель чужих баранов, дал слово топить Каймета. А темиргоевский князь, прозванный певцом Пустоголовым, поклялся изжарить Каймета на костре.
Друзья, – а их было у певца немало среди простых тфокотлей, – сообщили певцу о княжеском заговоре.
– Ни одна из смертей, обещанных князьями, мне не нравится! – засмеялся Каймет. – Пусть сами князья умирают таким образом, они более достойны этого…
– Так скройся пока куда-нибудь! Подожди год-другой, пока князья забудут о тебе и привыкнут к своим прозвищам. Поживи где-нибудь тихо, – начали уговаривать друзья.
– Хорошо! – сказал Каймет, укладывая шичепшин в свой бедный хурджин. – Я уйду на время в Анапу [7] . Авось, у Края Стола найдется несколько крошек, чтобы прокормить бедного певца.
И, распрощавшись с друзьями, он в ту же ночь по извилистым горным тропам ушел в Анапу, захваченную тогда турками,
К воротам крепости он подошел, когда первые лучи солнца позолотили серую гладь моря. Вмешавшись в толпу, певец хотел войти в город. Но у ворот стояли турецкие аскеры и с каждого входящего взыскивали серебряную монету.
– Плати! – крикнул бородатый аскер, хватая певца за плечо.
– Если ты одолжишь мне две монеты, одну из них я охотно заплачу тебе, – приветливо ответил Каймет. – А сейчас у меня нет денег.
– Так зачем же ты прешься в город, если у тебя нет ни товара ни денег? – крикнул аскер.
– Он, наверное, соглядатай, высматривающий, как легче ворваться в крепость, – решил другой аскер. – Веди его к нашему паше! Он развяжет язык бродяге.
Солдаты схватили Каймета и поволокли его во дворец паши.
А паша в это время, гуляя по своему саду, наслаждался утренней свежестью. Медленно шаркая по песку красными, остроносыми туфлями, он прогуливался по дорожкам, совал свой горбатый нос в цветущие розы и косился на высокую каменную стену, отгораживающую его гарем. Там жило тридцать жен паши, и сейчас он раздумывал, куда пойти? Проверить, все ли в порядке в гареме, или же посмотреть, как чувствует себя подарок султана – красивый белый осел, недавно привезенный из Стамбула. Подумав, паша направился навестить осла.
Здесь, возле стойла осла, пашу и нашли аскеры, тащившие Каймета. Почтительно склонившись до земли, солдаты доложили о подозрительном бродяге.
Паша сдвинул косматые черные брови и грозно спросил.
– Кто ты?
– Я – Каймет, певец. Пришел в Анапу порадовать тебя своими песнями.
– Я не люблю горские песни – они похожи на вой горного ветра, – брезгливо скривился паша. – Тогда я могу по другому послужить тебе. Паша недоверчиво посмотрел на худого, маленького человека в рваной одежде и спросил:
– А что ты умеешь делать?
– Все! – весело воскликнул Каймет. – Я могу ежедневно съедать два блюда твоего жирного плова. Могу тратить деньги, если ты будешь мне их давать; Я могу даже, если тебе будет угодно, достать месяц с неба или научить говорить по-человечьи этого белого осла.
– Что?! – удивился паша. – Ты берешься научить осла человеческой речи?
– Да, о могучий паша! Я берусь это уделать.
– Сколько же времени потребуется, чтобы этот осел стал разговаривать? – спросил паша.
Каймет задумчиво пожал плечами
– Одного турецкого пашу я обучил адыгейскому языку за два года. Но этот осел кажется очень сообразительным. Думаю, что через год он будет хорошо разговаривать по-турецки и даже читать коран.
– Ты мне нравишься! – воскликнул паша. Он уже представлял, как удивится султан, когда он приведет к нему говорящего осла. Конечно, за такое чудо султан сделает его повелителем целого валайета. – Что тебе требуется, чтобы обучить этого почтенного султанского осла человеческой речи? – спросил паша.
– О, совсем немного, мудрейший из мудрых! Мне нужно уединенное поместье с садом, чтобы никто не мешал нам в наших занятиях. Еще нужна хорошая пища – мне и этому ослу. И еще нужно пятьдесят серебряных монет в месяц, чтобы вознаградить меня за труд.
– Ты все это будешь иметь! – сказал паша. Ударив в ладоши, он вызвал слуг и приказал найти хороший дом, одеть Каймета в богатые одежды, ежедневно доставлять ему лучшие блюда с кухни самого паши и ежемесячно выплачивать по пятьдесят серебряных монет.
– Но если ты меня обманешь, – предупредил паша – с тебя живьем сдерут шкуру. А чтобы ты не убежал, я запрещаю выходить тебе за городские стены.
– Хорошо, о мудрый паша! – охотно согласился Каймет.
Так певец Каймет стал владельцем хорошего дома и сада, обнесенного высокой каменной стеной. Жил певец совсем не плохо – вдоволь спал, сытно кушал, гулял по саду и городу, купался в море. Единственной заботой его было почистить и накормить белого осла. Вечерами певец отправлялся в кофейню, где тайком можно было получить, кроме густого черного кофе, и густое сладкое вино. А так как Каймет пользовался расположением самого Анапского паши и имел деньги – у него появилось много друзей, особенно среди прислуги паши. Каждый вечер с ним разделяли то главный смотритель гарема, то повар, то оруженосец грозного паши. Каймет щедро угощал их вином, но сам пил только кофе.
После нескольких чашек густого сладкого вина слуги становились болтливыми, как сороки, и принимались шепотом ругать своего повелителя.
– Уж поверь мне, я все знаю, – тоненьким голосом скрипел тощий, безбородый смотритель гарема. – Наш паша украл любимую рабыню самого султана. Я сам помогал ему в этом. Он тайком притащил ее на свой корабль, и теперь она живет у него в гареме. А султан думает, что ее похитили греческие разбойники. Если донести обо всем султану, – сидеть нашему паше на колу…
– Наш паша – отравитель, – точно сало на жаровне, шипел толстенький, круглый повар. – Он насыпал яду в шербет, котором угощал своего старшего брата. Я сам готовил этот розовый шербет. Брат умер, а наш паша захватил его богатство. Если об этом узнает султан, пашу задушат, как собаку…
