Сейчас царю докладывают, что человек пришел. Сейчас этого человека позвали сюда во дворец. «Ну, что ж ты принес?» — Невидимка, накрывай на стол. — Не глядя, что во дворце, невидимка накрыл стол, подает кушанья. — А вот, говорит, я еще принес. Ударил молоточком: откуда ни взялись полки солдат. А вот еще что! Только надо выйти из дворца. Вышли во двор: он сейчас постучал бабочкой: явилось стадо овец. — Сейчас царь опять собирает генералов, чтоб его опять послать, чтоб он никогда не мог возвратиться. Один генерал и говорит: послать его вот туда-то… В некотором царстве есть золотой дуб, ветви серебряные; чтоб из этого царства дуб вырыл и в свое перенес, поставил против царской комнаты. И присудили все генералы: послать этого человека, и если он не воротится, большая этому генералу награда; а если вернется, то его (генерала) казнить.
Царь призывает этого человека; приказывает ему: «вот в таком-то царстве, в таком-то государстве есть золотой дуб с серебряными ветвями; ты этот дуб вырой и принеси в наше царство, посади против моей комнаты». Пришел он к своей жене с угрюмым лицом. «Что ты, друг мой, пригорюнился?» — Да вот, говорит, царь посылает принести золотое дерево с серебряными листьями. — Ну, не горюй, я твоему горю помогу! Ложись спать, утро мудренее вечера. Он лег спать, а она вышла на крыльцо, махнула платочком, сейчас дуб из того царства очутился в этом царстве и был врыт против царской комнаты. Утро приходит; она своего мужа будит. «Ступай, мой друг! Дуб твой принесен; ступай, около него расчищай». Не успел царь проснуться, ему докладывают, что золотой дуб с серебряными ветвями перенесен в его царство и врыт против его комнаты. Сейчас дали этому человеку большую награду, а того генерала повесили на виселице.
Не в котором царстве, не в котором государстве, не именно в том, в котором мы живем, жил-был Нестер, а у этово Нестера робят шестеро. Он воровать боится, а работать ленится, не знает, чем прокормиться. А изба у ево была худая, в избу лазили по бороде.
Вот однажды он вышел на большую дорогу и видит: едет Егорий преподобный ко Иисусу Христу. Он и спрошал ево: куда, гть, Егорий, едешь? А тот сказал: к Иисусу Христу, гть. — А скажи-ка ему: там есть Нестерка, у него робят шестерка, он воровать боится, а работать ленится, не знает, чем прокормиться. Приехал Егорий к Иисусу Христу и забыл про Нестерку. И поехал опять же в другой раз, а Нестер вышел на ту же дорогу. — Што, гть, опомнясь, забыл, так теперь уж не забудь, скажи, гть, Иисусу Христу, а штобы не забыл, так отдай мне стремяну с правой ноги. Когда там станешь садиться, то и вспомнишь про меня. Хорошо, тот и отдал ему стремяну. Туда приехал, да и забыл опять спрошать про Нестерку, когда же стал садиться на лошадь — и вздумал.
Ах, гть, стремяны-то нет; надо про ево спрошать. — Спрошал он про Нестера, а Иисус ему сказал в ответ: топере денег нет, вели ему по миру ходить.
Едет Егорий назад и говорит, што велел Иисус по миру ходить. — Ну так, гть, уж, брат, извини, не отдам стремяну! А стремяно-то было золотое. Егорий уехал без стремяны, а Нестер надел суседово платье и пошел продавать стремяну. Приходит в город, и попадает ему купец навстречу. — Продай, гть, стремяну? Он гть: купи. И заплатил купец ему 500 рублей, а Нестер ешшо взялсё и другую слить, и взял с купца задатку 500 рублей. — Подошло то время, а Нестер-то был не золотой мастер, лить-то он не умел стремянна, а эти деньги издержал: хлеба купил и робятам одежи. Приезжает купец к нему на дом и говорит: што, Нестер, слил стремяну? А тот ему в ответ: што это, Господи, какую стремяну? — Да как, гть, ты у меня и деньги взял? — Нет, никто тебе не поверит, што я золотой мастер. — Ну так, брат, гть, одевайся, да поедем в правленье. — Поедем. А Нестер надел поштанники худые, а сам говорит: кто тебе поверит, што я золотой мастер — приду в правленье в этаких штанах! — А купец и говорит своему кучеру: кучер, отдай брюки! — Кучер отдал ему брюки. Надел Нестер брюки, потом стал надевать сапоги — худые-прехудые, а сам и говорит: кто же тебе поверит, што в таких сапогах золотой мастер? Купец говорит кучеру: кучер, отдай ему козловые сапоги. Кучер подал сапоги козловые. Надел Нестер сапоги и стал надевать халат. Такую надел сукманину, што трунок на трунке, чуть-чуть в одном месте дёржится, а сам опять говорит: кто же вам поверит, што я золотой мастер в такой сукманине? А купец говорит кучеру: подай, кучер, енотовый тулуп. Оделся Нестерка в енотовый тулуп, еще купец отдал бобровку-шапку. Нарядилсё Нестер и поехали. Приехали к правленью, и сейчас же купец выскочил и побежал вверх, в правленье. Тамо рассказал судьям подробно, как у них с Нестером дела. А Нестер говорит кучеру: каково вас, гть, купец дёржит? А кучер в ответ Нестеру: очень, гть, плохо. А спрошал Нестер кучера: как вас звать? А кучер ответил: гть, Иваном. — А ты, гть, назовись Константином, так мы с тобой обтяпаем купца.
Потом призывают Нестера в правленье. Приходит туда Нестер, и спрашивают его судьи: што, слил стремяну? — А какую, гть, стремяну? А судьи и говорят: а как какую? вот, говорят, купец жалуется, што ты деньги взял, а стремяну не слил. — Видишь, говорит Нестер, купец-то ведь без ума. — Купец смотрит на Нестера: да как я, гть, без ума? я, гть, в уме. А Нестер опять и говорит: поди скажешь, што сапоги-то козловые на мне твои? Купец посмотрел на него. — Да, гть, мои. Захохотал Нестер. — Ты, гть, поди, скажешь, и брюки на мне — твои? Купец говорит што: мои. — Вот, поди, скажешь, что и тулуп енотовый, и шапка-бобровка — твои? — Да, гть, мои. — Видите, братцы, он ведь без ума. — В самом деле, говорят, без ума. А Нестер опять говорит: ведь, поди — тройка коней и кучер — твои? Купец: да, гть, мои. А судьи говорят: у тулупа нельзя спрошать, а кучера можно; которова кучер послушает больше? Купец выскочил и зачал кликать: Ванька, Ванька! — А Ванька и не думает. Нестер вышел и кликнул: Костя! А кучер тут и есть. И сейчас призвали кучера в правленье и спрошали ево: ты чей, кучер? — А кучер указал на Нестера: вот, гть, етово человека. — А как же, говорят, к нам купец-то попал? А сказал кучер: ехали мы путем-дорогой, он к нам ввалился в сани и сказал: довезите меня до правленья, так я вам водки бутылку куплю. А мы ево добросовестно посадили. И вот остановились у правленья, а он нам велел подождать: погодите немного, я сейчас в правленье схожу. Вот он ушел в правленье, а потом, не знаю зачем, Нестера и меня кликнули.
Судьи подивились такому делу и отправили купца в сумасшедший дом. А Нестеру осталась тройка коней и вся на ем одежа купеческая; а у Нестера был остаток денег от стремянна, и заплатил он кучеру сто рублей, а сам поехал домой.
Жил был барин да барыня; у них жил казак Петрушка. Барин-то женился далёко, не в своей губернии. Дожили до такого время, у тещи сделался праздник. И говорит барин Петрушке: поедем, Петрушка, к теще в гости. А Петрушка говорит: поедем. Сейчас Петрушка заложил пару коней, и поехали. А дело было к осени, около Спасова дни. Барин поехал только в одном сертючке и поись с собой нё взял. Вот едут они путем дорожкой, и говорит барин Петрушке: Петрушка! где нам на ночлег пристать? А Петрушка ему в ответ: што, гть, на постоялом, — еще деньги слупят, а мы в стогу ночуем. А ехали мимо покосов. Проехали деревню и пристали к стогу. Петрушка привязал коней к стогу, а сам под стог зарылся. А барин походил-походил, да и он под стог. А ночь-то была холодная этакая, барин замерз под стогом. И стал барин Петрушке говорить: Петрушка, ты не озяб? Петрушка говорит: нет, не озяб. — А чем ты этак тепло закутался? А Петрушка барину в ответ: мешком. — Еще, гть, нет ли у тебя мешка? И мне бы закутаться. А у Петрушки были мешки запасные. Выхватил из повозки мешок, и запихал барина головой в мешок, а мешок-то был длинный, на ногах завязал. И закатил барина под стог. Барин в сене согрелся, живо и заснул. А Петрушка походил, походил, да и пришло ему на ум: дай, говорит, я нарублю виц, да барина и отстегаю. Нарубил Петрушка виц, подошел к стогу, выхватил барина из-под стогу, и зачал стегать, а сам приговаривает: вас кто сюда звал, у моего стогу коней кормить, а сам барина лупит. Барин поохал, поохал, потом перестал; сил уж нет. И отвозил Петрушка барина путем, а сам бросил дальше вицы и сказал: я вот еще пойду по мужиков, так я вам дам! И, ровно как нигде не бывал, подполз к барину на коленках, а сам стонет, подполз, да и спрашивает: барин, жив ли? А барин насилу ответил: жив. — Давай, гть, Петрушка, скорее пойдем. Развязал мешок, вытащил барина за ноги, сели они в повозку и поехали. А время стало около полуночи. Барину страсть как есть захотелось. Вот подъезжают к деревне, в которой жила баринова теща. И говорит барин Петрушке: Петрушка! когда приедем, я буду по полу ходить, да скажу: тар-тарары! а теща спросит: што барин говорит? а ты и скажи: на стол станови. Приехали к теще на повить. Сейчас барин в избу, а Петрушка стал коней убирать. Убрал Петрушка коней и пришел в избу. А барин уж давно разделся, да по полу ходит. И сказал: тар-тарары! Сейчас теща и спрошала: што, Петрушка, голубчик, барин говорит? Петрушка ёй в ответ: самовар велит становить. А барину не до чаю. Сейчас Петрушку выкликал на повить. — Петрушка, гть, я стану ходить по полу и скажу: тар-тарары, а ты скажи, што на стол станови. Пришел опять барин в избу, ходит по полу и сказал: тар-тарары! А теща опять подскочила и спрошала: што, Петрушка, голубчик, барин говорит? А Петрушка ёй в ответ: ему, гть, поспать охота. Теща и говорит: а вон на печи перина раскачена, так поспи с дорожки-то. Со стыдом барин полез на печь: теща не покормила, да спать уложила. Барин лег и уснул. А Петрушка чаю напился и отобедал. Хозяева улеглись спать на повити, а Петрушка на голбец возле барина. Только хозяева из избы ушли, барин и проснулся. А Петрушка ешшо нё спал, услыхал, што барин зашевелился, и спрошал его: што, говорит, спотел? А барин гть: нет, не спотел, да есть охота. А Петрушка ему говорит: погоди-ка, поишшу краюшки хлеба. А барин рад бы и хлебцу. А у Петрушки была краюшка из дома запасная: он взял для дороги, дорогой-то мякиш выглодал, а в корки глину набил. Подал барину эту краюшку с глиной. Барин на печи ест, а у ево на зубах трескоток стоит. И говорит Петрушке: Петрушка! какой здесь хлеб-от худой! А Петрушка барину в ответ: ишь, какая у тебя теща-то неря: корочки запалились, а в середке не упеклось. Барин погрыз краюшку, а остатки Петрушке отдал, а сам опять уснул.
