— Может, и твоя.
— Приходи, давай поищем.
— Лучше ты приходи. Про твою прабабушку ещё неизвестно, а про мою — точно. Слышишь? Пока никого нет. Будем искать. Возьми Боба. Нам нужен нюх.
Боб никогда не ходил в гости: Марина Николаевна собак не любила. «Не понимаю, как можно держать собаку в доме! Они же пахнут», — говорила она.
Но обстоятельства были признаны исключительными.
И Ёжа привёл Боба.
— Я так рад вас видеть! — завопил Боб с порога. — Я просто с ума схожу, как я люблю ходить в гости. Кошка! — заметил Боб Монаха. — Ёжа, смотри, как она прыгает, как она проворно лезет на шкаф. Эй, кошка! Ты знаешь, что я почти терьер, хотя моя бабушка была боксёром. Ёжа, почему ты меня сюда никогда не водил раньше?
Монах не любил, когда кто-то прыгал. Ещё больше он не любил, когда кто-то прыгал рядом с ним и лаял. Поэтому, а может быть, и не поэтому, со шкафа вдруг упал бюст Нефертити. Слетел и угодил прямо в Боба.
— Зачем ты на меня роняешь всякую гадость?
— Это не гадость, это бюст египетской царицы Нефертити.
— Боб, сидеть! — скомандовал Ёжа. — Мы здесь по делу. Ташка, дай Бобу что-нибудь понюхать, чтобы он мог по запаху найти.
— Что я могу дать ему понюхать?
— Ну что-нибудь, что принадлежало твоей прабабушке.
— Её нет уже много лет.
— И что, совсем-совсем ничего не осталось?
Ташка задумалась.
— Портрет!
— Боб, слушай задачу. Мы ищем клад. Много лет назад его спрятала Ташкина прабабушка.
Ташка тем временем притащила портрет из гостиной.
— Вот смотри, Боб. Это моя прабабушка. Она спрятала клад.
— Я вообще с первого раза понимаю! Бабушка, клад, портрет, бюст Нефертити. Начнём с кухни.
Ёжа и Ташка последовали за Бобом.
— Боб, ищи! — приговаривал Ёжа.
— Ищу! Могу сказать вам точно: на кухне вашей прабабушки нет. Зато есть холодильник.
— Клад в холодильнике?
— Не! Миска чья-то. А так ничего интересного. Только холодильник. Открывай!
— Зачем?
— Я хочу есть.
— Боб. Не отвлекайся! — велела Ташка. — Мы ищем клад!
— Дай ему что-нибудь! — подсказал Ёжа. — Он так лучше будет искать.
— Гораздо лучше, — охотно подтвердил Боб.
— А что едят собаки?
— Мясо, колбасу.
— Колбасу уже Монах съел, — мрачно сообщила Ташка.
— А это что такое? — Боб завилял хвостом. — Отличные самодельные котлеты! Почему мы ходим сюда так редко?
— А клад?
— Кто же прячет клад в холодильнике? Здесь клада нет! Это и так ясно.
— Ты зачем ел котлеты? — возмутилась Ташка.
— Кстати, прабабушки тут тоже нет.
— Клад нужен, а не прабабушка. Клад где-то есть!
— А там у вас что?
И вслед за Бобом все побежали в детскую.
— Давайте рассуждать логически, — предложил Ёжа. — Вот если бы вы прятали клад, то куда?
— Может, в диван, — предложила Ташка.
— Отлично! — отозвался Боб. — Значит, нужно копать!
Он вскочил на диван и начал рыть его всеми четырьмя лапами.
— Стой! Это же мой диван! — завопила Ташка.
Боб продолжал яростно копать.
— Его купили, когда мне было четыре года, то есть когда бабушки уже не было.
— А ты в него ничего не прятала?
— При чём здесь я?
— Значит, здесь тоже ничего нет! — сказал Ёжа. — Осталась комната родителей и гостиная.
И все устремились в комнату родителей.
— Ой, не трогай комод. Он мамин. Не трогай компьютер. Он папин. И ищи скорее, папа должен вот-вот вернуться.
— Я ищу.
Монах, чтобы лучше контролировать поиски, прыгнул на комод, на шкаф, а потом на стол.
— Монах, что ты делаешь?!
— А что я делаю?
— Уходи отсюда! Здесь папа работает.
— Подумаешь! И уйду! — Монах пробежал по клавиатуре.
— Ты что-то напечатал в папиной статье!!! Пойдёмте отсюда! — взмолилась Ташка. — Мне уже и так попадёт за котлеты, драный диван и битую Нефертити.
— Остаётся гостиная.
— Неплохой результат! Мы сузили территорию поиска!
И вся компания ринулась в гостиную.
Боб уткнулся носом в пол и сделал три круга.
— Кажется, он взял след, — шепнул Ёжа.
Боб победно поднял голову:
— Вот!
— Что «вот»?
— Портрет висел здесь, — объявил Боб, указывая на стену. — Вон гвоздь, вот след.
— Я и так знаю, где висел портрет! Я сама его отсюда сняла, чтобы тебе показать!
— Зачем? Я бы и здесь посмотрел.
— Боб! Мы ищем клад!
— Какой клад?
— Ёжа! Твой Боб идиот?
— Ничего не идиот! И не называй меня Ёжа!
— Полчаса он искал клад и так и не понял, что ищет.
— Это потому что твой дурацкий кот свалил ему на голову Нефертити.
— Некоторые собаки, когда им внезапно что-то тяжёлое падает на голову, начинают писаться, — подал голос Монах.
— Ещё не хватало, чтобы он начал писаться!
— Подумаешь, Нефертити! На меня велосипед однажды упал. И ничего, — сообщил Боб.
— Подожди, Ташка, а откуда ты вообще узнала, что твоя прабабушка и вправду что-то спрятала?
— У нас в доме живёт домовой, — сказала Ташка.
Ёжа застыл.
— А чёртики у вас в доме не живут?
— Ёжа! Ты — дурак! А твоя собака — самая глупая из всех моих знакомых собак.
— А тебе надо обратиться к врачу, а не ко мне.
— В следующий раз я так и сделаю! Потому что вы только и умеете, что драть диваны и есть котлеты.
— Ну почему же? Я бы и от колбасы не отказался, — миролюбиво заметил Боб.
— Колбасу я уже съел, — сообщил Монах со шкафа.
— И не звони мне больше! — крикнул Ёжа и выскочил за дверь.
— Что за шум?
С антресолей высунулся Сосед.
— Боб разбил Нефертити, — пожаловался кот.
— Как? — всплеснул руками Сосед. — Царица египетская!
— Головой, — сообщил Монах.
— А что здесь делал Боб?
— Драл диван, ел котлеты и нюхал, — сетовал Монах.
— Он ещё и нюхал?! Что же он тут нюхал?
— Мы искали клад, — призналась Ташка.
— Зачем? — домовой пожал плечами. — Ведь если его искать, рискуешь найти.
— Вот было бы здорово!
— Чего здорового?! Как только ты его найдёшь, он перестанет быть кладом.
Тут пришёл папа.
— Ташка, — раздалось из комнаты через минуту. — Ты подходила к компьютеру?
— Нет, — сказала Ташка, решив, что она никого не обманывает. Ведь это не она подходила к компьютеру.
— Странно.
— А что?
— Я никак не мог придумать последнюю фразу. Статья называется «Есть ли выход?». Прихожу, а тут написано: «Если он и есть, то не здесь». Должно быть, у нас и вправду завёлся домовой, — папа был очень доволен. — Только в следующий раз, пожалуйста, ничего не трогай!
— Монах, ты умеешь печатать на компьютере?
— Чего там уметь — бежишь себе по клавишам. Обязательно что-нибудь да напечатается.
Когда Ёжа пошёл в школу, его стали дразнить: «Девчонка, девчонка».
Из-за того, что он дружит с Ташкой.
— Какой же я девчонка, когда я могу двадцать пять раз подтянуться?!
— Подтянись!
И Ёжа подтянулся. Все смотрели и считали.
— Подумаешь! — пожал плечами огромный Вася. — Я вообще пятьдесят могу.
— Давай!
— Не хочу, — сказал огромный Вася.
У Ёжи потом неделю руки болели.
А теперь Ташка с Ёжей поссорились и не разговаривают.
Потому что Ёжа сказал, что домовых не существует.
Не разговаривают и Монах с Бобом. Потому что на Боба упала Нефертити.
Не разговаривает и Ташкин папа с Бобом.
Папа продолжает здороваться: «Привет! Что новенького?» — у папы это профессиональное, журналистское. Может, он и не знает, что Ташка с Ёжей поссорились. Но Боб делает вид, что не слышит.
И только мамы разговаривают.
— У вас всё время кто-то прыгает, прямо нам по голове, — жалуется Ёжина мама Юля.
— Извините, Наташа учится танцевать, — отвечает Марина Николаевна. — А у вас собака лает.
— Это Серёжа учит собаку петь, — улыбается мама Юля.
— Хорошо, когда дети заняты.
Мама называет это «искать компромисс» и советует его искать Ташке.
Но кому нужен компромисс, когда друг не должен так себя вести. Вон он идёт играть в футбол, а до Ташки ему и дела нет.
А раньше…
Когда Ташка болела и была «заразная», Ёжа придумал провести телеграф: они обменивались письмами по верёвочке, протянутой из окна второго этажа в окно первого.
Ташка наизусть помнила переписку.
Ёжа написал: «Ты как?» «Нормально», — ответила Ташка.
«Очень плохо?» — спросил Ёжа в следующем письме. «Не очень», — ответила Ташка.
Ёжа не придумал, что ещё спросить, и переписка прекратилась. Но всё равно было приятно.
А сейчас он идёт играть в футбол…
— Ты просто крикни ему как ни в чём не бывало: «Ёжа, подожди, я с тобой!» — предложил домовой. — И все дела!
