— Вы младшая мисс Гриббли? — ласково спросила она.
— Да, Ваше Величество.
— Чем мы можем вам помочь, моя милая? Надеюсь, ваши сестры поживают хорошо?
Вакса поморщилась. Ее сестры поживали прекрасно: жеманничали, сквернословили, наводили порчу, вскапывали землю своими длинными ногтями, а в общем и целом — осложняли ей жизнь. Но сейчас ей было не до личных проблем.
— Я хочу, чтобы вы позволили мне отправиться вместе со спасателями и забрать Принца,— сказала Вакса — Я уже писала вам об этом.
Королевский секретарь выступил вперед и подтвердил, что мисс Гриббли действительно предлагала свои услуги, но, по общему мнению, слишком юный возраст исключал ее из числа возможных кандидатов.
Король кивнул, а Королева промолвила:
— Вы, в самом деле, слишком молоды, моя милая,— должно быть, вы и сами это видите.
— Мы с Принцем одного возраста,— возразила Вакса.— Ну, почти одного. Я думаю, ему будет приятно иметь рядом свою сверстницу.
— Выборы спасателей уже состоялись,— напомнил Король.
— Да, конечно. Но я не займу много места. И мне кажется, я знаю, что он может почувствовать,— я имею в виду Реймонда Троттла.
— Что? — с живостью спросила Королева.
— Смущение… и беспокойство. Понимаете, он считает себя Троттлом, а миссис Троттл — своей матерью, и…
— Но это неправда! Неправда! Она воровка, она злая и испорченная женщина!
— Это правда,— согласилась Вакса.— Но если он настоящий Принц, то ему будет трудно возненавидеть свою мать и…— Она замолчала, не желая продолжать.
— Путешествие может оказаться опасным,— заметила Королева.
Вакса выпрямилась во весь свой не слишком большой рост. Ее зеленый глаз сверкал, а коричневый — ярко блестел.
— Я ведьма,— глухо произнесла она.— Я Вакса-с-Зубом.
Она шагнула вперед и широко раскрыла рот, так что Королева смогла увидеть голубой отблеск где-то за коренными зубами.
— Тьма и опасности — это вода и пища для ведьм,— отчеканила Вакса.
Король и Королева не могли не согласиться. Но посылать такую маленькую девочку было глупо — об этом не могло быть и речи.
— Иногда я выкашливаю лягушек,— добавила Вакса и покраснела, поскольку это было неправдой. Однажды она выкашлянула что-то отдаленно напоминавшее головастика, но этим все и ограничилось.
— Почему ты хочешь идти? — спросил Король.
— Просто хочу, и все,— ответила Вакса.— Я хочу так сильно, что должна пойти.
Наступила долгая пауза.
— Вакса, а если бы тебе разрешили идти, то что бы ты сказала Принцу при вашей первой встрече? — спросила Королева.
— Я бы ничего не сказала,— ответила Вакса.— Я бы вручила ему подарок.
— Какой подарок? — поинтересовался Король.
Вакса начала рассказывать…
— Ну вот! — произнес Эрни Хоббс, проплыв мимо заколоченной досками двери Комнаты Забытых Вещей и опустившись отдохнуть на старом почтовом ящике.— День настал!
Эрни был худым призраком с висячими усами. Он по-прежнему одевался в форму железнодорожного носильщика, в которой он когда-то работал на станции. Больше всего он ненавидел новомодные багажные тележки, вырывавшие кусок хлеба изо рта у честных носильщиков, привыкших таскать сумки и чемоданы. Было у Эрни и свое горе. Его жена снова вышла замуж после его смерти, и когда Эрни прилетел навестить свой старый дом, на его любимом стуле сидел человек по имени Альберт Фишер, с салфеткой, повязанной вокруг жирной шеи, и ел котлеты с картофельным пюре.
Тем не менее Эрни был героем. Это он увидел, как миссис Троттл выкрала Принца. Он попытался догнать «роллс-ройс» и остановить ее, а когда потерпел неудачу, смело нырнул в гамп (хотя воздушные тоннели делают ужасные вещи с той субстанцией, из которой сотканы призраки) и принес печальную весть морякам, ожидавшим в Укромной Бухте.
С тех пор, вот уже девять долгих лет, Эрни и другие станционные призраки наблюдали за домом Троттлов. Теперь они ждали встречи со спасателями, чтобы указать им дорогу.
— Ты собираешься что-нибудь говорить? — спросила миссис Партридж.— Ты понимаешь, о чем я… О Реймонде.
Миссис Партридж родилась раньше Эрни и помнила военные годы, когда все держались дружелюбно и открыто, а солдаты, толпившиеся на станции, всегда были готовы поболтать с ней. Призрачное существование устраивало ее: при жизни у нее сильно болели и распухали ноги от ежедневного мытья полов. Она никогда не уставала от чувства свободы и легкости, которое возникает, когда паришь в воздухе.
Эрни покачал головой.
— Вряд ли,— ответил он.— Не стоит расстраивать их. Скоро они сами все узнают.
Миссис Партридж кивнула: ей никогда не нравилось приносить дурные вести. Очень бледный и хрупкий призрак, которого звали Мириам Хьюджес-Хьюджес, тоже согласился. Раньше Мириам работала «извиняющейся леди» — одной из тех, чьи голоса можно слышать по громкоговорителю на вокзале, когда они извиняются перед пассажирами за опоздание поездов. Никто не может долго заниматься такой работой без вреда для здоровья, поэтому она умерла в довольно молодом возрасте от тоски и воспаления легких.
Призраки, обитавшие на тринадцатой платформе, держались вместе. Они называли себя Призраками Гампа и не слишком часто общались с чужаками. В их компанию входил еще призрак линейного контролера Брайана, попавшего под девятичасовой поезд из Питерборо, и призрак пожилой леди, которая давным-давно потеряла свой зонтик и теперь перебралась поближе к комнате забытых вещей, чтобы присматривать за своим имуществом… Были и другие, более застенчивые и не желавшие выделяться, но готовые помочь в час нужды.
Часы на тринадцатой платформе проржавели и покрылись паутиной, и призраки следили за временем по главным станционным часам. Их огромные стрелки медленно двигались вперед. Половина двенадцатого… без четверти двенадцать… полночь…
И вот час настал! Стена гардероба медленно-медленно поползла в сторону. Появилось отверстие — глубокая, темная дыра.. Оттуда поползли клубы тумана и донесся слабый запах моря…
Миссис Партридж ухватилась за руку Эрни.
— Я так волнуюсь! — прошептала она
Момент в самом деле был волнующим; он внушал благоговейный страх. Темное отверстие, клубящийся туман… Но вот в нем возникли фигуры. Трое — и высоко над ними парил ясно-голубой глаз.
— Добро пожаловать! — произнес Эрни Хоббс. Он поклонился, а женщины сделали реверанс.
Спасатели вышли на свет.
Призраки были изумлены. Они знали, что Принца надлежало доставить домой без шума и суеты, но они ожидали… ну, скажем, чего-то более внушительного.
Разумеется, они видели, что старый джентльмен, ковылявший к ним, был волшебником. На его лице лежала печать мудрости, а длинный темный плащ казался разрисованным астрологическими символами, хотя, присмотревшись повнимательнее, призраки поняли, что это кусочки засохших макарон в томатном соусе. Слуховой рожок волшебника, который он носил на шнурке вокруг шеи, перепутался со шнурком от его очков, поэтому возникало опасение, что он может задохнуться еще до начала выполнения своей миссии. На его плече выделялось потертое место, где когда-то, должно быть, восседал могучий орел, но теперь там явно никого не было. Однако когда он выступил вперед и пожал руку Эрни, это произвело на призраков должное впечатление. Манера обмена рукопожатием с призраком имеет большое значение: ведь при этом ничего не чувствуешь. Те, кого нельзя назвать настоящими джентльменами, начинают размахивать руками в воздухе, отчего призракам становится очень неуютно.
— Я — Корнелиус Могучий,— представился Кор.— От имени Их Величеств выражаю вам благодарность за вашу бдительную стражу.
Затем он представил призракам Гертруду. Фея носила большую шляпу, украшенную цветами и маленьким побегом свекловицы — разумеется, живым, так как Герти никогда не стала бы украшать себя мертвыми вещами. В руке она держала корзину с важными для садоводства вещами: лейкой, коричневыми бумажными пакетами, мотком бечевки. Призраки много слышали о сельскохозяйственных феях и не удивились, однако миссис Партридж немного беспокоила ее шляпа. Свекловица очень шла к нежно-розовому лицу Герти, но овощи в качестве шляпных украшений в Лондоне использовались очень редко. Третий спасатель особенно озадачил Призраков Гампа. Почему правители Острова решили послать маленькую девочку?
Густые черные волосы Ваксы были заплетены в две косички. Она носила плиссированную спортивную юбку и блейзер с надписью «Честная игра», вышитой на нагрудном кармане. Эта форма была точной копией той, которую носили девочки из школы святой Агнессы на фотографии, стоявшей на каминной полке у Герти, но призраки этого не знали. Они также не могли понять, почему она держала свой чемоданчик горизонтально, словно чайный поднос, и зачем в крышке чемоданчика просверлено столько дырок.
