— Да.— На мгновение лицо мальчика омрачилось, словно его воспоминания нельзя было назвать радостными.
— Мы уже видели, что ты умеешь работать. А как у тебя с учебой?
— О, я хожу в школу. Она за парком… там, в другой части Лондона.
«Совсем в другой части»,— подумал он. Старое здание Дебоширской начальной школы стояло на грязной улочке, где даже днем случались драки. Но хотя в классах гулял ветер, а учителя часто болели, школа оставалась хорошим местом. Его угнетали выходные и каникулы, а не учебные дни.
Великан исхитрился дойти до скамейки с закрытым глазом, но голос Принца доставлял ему такое удовольствие, что он не мог удержаться от взгляда. Кор нахмурился, а Герти покачала головой. Они старались не волновать мальчика, а невидимые великаны, что ни говори,— вещь необычная. Но Принц, казалось, совершенно не испугался голубого глаза, парившего высоко в воздухе у ствола старого дуба.
— А он… или она… Я не хочу лезть в чужие дела, но он ваш друг?
Ганс был представлен по всей форме, и спасатели утвердились в своем мнении. Принц не проявил беспокойства при виде волшебства. Традиции Острова были у него в крови, словно он и не уезжал оттуда в трехмесячном возрасте. Наступило время раскрыть цель своего прихода и вернуть его обратно.
— Женщина, которой ты принес чай, была миссис Троттл? — спросил Кор.— Мы хотим кое-что ей сказать.
Мальчик улыбнулся.
— Что вы, конечно нет,— ответил он.— Миссис Троттл живет наверху, а это была кухарка.
Кор нахмурился. Он придерживался старомодных, немного снобистских взглядов, и поведение Принца, подающего кухарке утренний чай, показалось ему не совсем правильным.
Но с Ваксы уже хватало разговоров.
— У меня есть кое-что для тебя,— сказала она своим резким, немного хрипловатым голосом.— Подарок. Он тебе понравится.
Она положила чемоданчик на траву. Слова «ВАКСА ГРИББЛИ — ВЕДЬМА» исчезли. Вместо этого на крышке было написано: «Этой стороной вверх. Не кантовать».
Мальчик опустился на корточки возле нее. Через дырочки в крышке доносилось тихое посапывание. «Там что-то живое»,— подумал он, и его глаза радостно сверкнули.
В этот момент на первом этаже «Замка Троттл» кто-то пронзительно закричал.
Все они более или менее привыкли к крикам. Сестры Ваксы постоянно вопили и перебранивались, баньши стонали в кронах деревьев Острова, пронзительно завывали гарпии, а рев тюленей-самцов, созывающих своих подруг, иногда, казалось, сотрясал стены. Но этот крик был другим, непохожим на здоровые вопли существа, которое занимается своим делом. Это был подвывающий, жалобный, шантажирующий крик. Вакса, торопливо защелкнула замки своего чемоданчика. Гертруда обняла Принца за плечи, а Глаз взмыл вверх, когда Ганс поднялся на ноги.
— Что это, мой мальчик? — спросила Герти и подняла свободную руку к своей шляпе, словно пытаясь защитить свекловицу от ужасного шума.
— Кому-то делают операцию? — осведомился Корнелиус.— Полагаю, у вас есть обезболивающие средства?
Мальчик покачал головой.
— Нет,— ответил он.— Это всего лишь Реймонд.
Воцарилась ужасная тишина.
— Что значит «это Реймонд»? — спросил Кор, когда к нему вернулся дар речи.— Разве ты не Реймонд Троттл, который якобы является сыном мистера и миссис Троттл?
Мальчик снова покачал головой:
— Нет, что вы! Я всего лишь мальчик при кухне, а не какая-нибудь важная персона. Меня зовут Бен.
С этими словами Бен отступил в сторону и повернулся к спасателям спиной. Стало быть, все кончилось. Они пришли не к нему, а он оказался наивным дурачком. Впервые увидев их, он испытал странное чувство… как будто он вернулся домой, как будто годы непосильного труда остались позади. Это напоминало его давний и любимый сон: море, лужайки, поросшие мягкой зеленой травой, и чье-то неясное лицо, с любовью склонившееся над ним.
Но от снов рано или поздно приходится проснуться. Ему следовало бы догадаться, что гости хотели видеть не его, а Реймонда. Все всегда принадлежало Реймонду. Реймонд жил наверху; родители души в нем не чаяли, и он получал все, что мог пожелать. В его шкафах было полно игрушек, к которым он даже не прикасался, а его нарядов хватило бы на дюжину обычных ребят. В школу его возили на «роллс-ройсе», а на Рождество дарили столько подарков, что на одно лишь их разворачивание у него уходили часы.
До сих пор Бен не имел ничего против. Он привык жить вместе со слугами, привык спать в чулане без окон и отрабатывать свое содержание в доме. Как он мог завидовать Реймонду, постоянно хныкавшему и твердившему: «Мне скучно!»
Но теперь все изменилось. То, что эти странные и таинственные гости пришли к Реймонду, а не к нему, было для Бена почти невыносимой мукой.
— Ты уверен, что он не страдает? — спросил Кор под аккомпанемент продолжающихся криков.
— Совершенно уверен. С ним такое часто случается.
— Часто? — повторил волшебник, словно ослышавшись, и вставил в ухо слуховой рожок.
Бен кивнул.
— Каждый раз, когда ему не хочется идти в школу. Возможно, он не сделал домашнюю работу. Обычно я делаю уроки за него, но вчера я навещал свою бабушку в больнице и вернулся поздно.
— А кто твоя бабушка? — поинтересовалась Вакса.
— Ее зовут Нэнни Браун. Когда-то она была няней у миссис Троттл и по-прежнему живет здесь, в цокольном этаже. Она усыновила меня, когда я был совсем маленьким.
— А что случилось с твоими родителями?
Бен пожал плечами:
— Не знаю. Наверное, они умерли. Мистер Фултон считает, что они сидят в тюрьме, потому что Нэнни никогда не упоминает о них.
Бену не хотелось говорить о Нэнни Браун, уже второй месяц лежавшей в больнице. Ведь это она защищала его от нападок других слуг — даже мистер Фултон, самодовольный и сварливый дворецкий, уважал ее. Если она умрет…
Спасатели молчали, тесно прижавшись друг к другу на скамейке. Ганс закрыл глаз и провел по лицу невидимой рукой. Он привык к тишине горных долин и теперь чувствовал, что у него начинает болеть голова. Вакса склонилась над чемоданчиком, пытаясь успокоить того, кто лежал внутри.
Весь этот шум исходил от ребенка, от того самого ребенка, за которым они пришли. А мальчик, который им так понравился, на самом деле не имел к ним ровным счетом никакого отношения!
— Что случилось, мой ангел, моя деточка, мое сокровище? — засюсюкала миссис Троттл, входя в комнату.
Когда послышались крики Реймонда, она прихорашивалась перед зеркалом. Сейчас ее правую щеку покрывал толстый слой румян, в то время как левая оставалась болезненно-серой и безжизненной. Волосы миссис Троттл были завиты на бигуди. От нее исходил сильный запах духов Очарование», потому что она всегда спала в надушенной постели.
Реймонд продолжал кричать.
— Скажи своей мамочке,— умоляла миссис Троттл.— Скажи, что случилось?
— У меня болит живот! — простонал Реймонд.— Я заболел!
Миссис Троттл откинула одеяло с его огромной кровати, оборудованной мягкими подголовниками и встроенными дистанционными переключателями для телевизора, двух компьютеров и игрушечной железной дороги. Она надавила пальцем на живот Реймонда. Палец скрылся из виду, поскольку Реймонд был безобразно толстым.
— Где болит, моя крошка? В каком месте?
— Везде! — проскрипел Реймонд.— Всюду!
Возможно, этому не стоило удивляться, так как Реймонд съел на ночь целую коробку шоколадных конфет, но миссис Троттл выглядела встревоженной.
- Я не могу идти в школу — завопил Реймонд, переходя к сути дела.— Не могу!
Школа, в которой он учился, была самой дорогой в Яондоне. Одна форма стоила сотни фунтов, но Реймонд ненавидел учебу.
- Конечно, мой ягненочек,— согласилась миссис Троттл, вытаскивая свой палец из живота Реймонда.— Я пошлю записку директору, а потом вызову врача.
— Нет, только не доктора! — взвизгнул Реймонд.— Не хочу доктора! От него мне только хуже становится.
В самом деле: врач далеко не всегда был так снисходителен к Реймонду, как его родители.
— В чем тут дело? — В дверях появилось сердитое лицо мистера Троттла, недавно снова севшего на свой переносной телефон.
— Наш малыш заболел,— объяснила миссис Троттл.— Когда Уиллард отвезет тебя в банк, попроси его заехать в школу и предупредить директора.
— Он не выглядит больным,— задумчиво произнес мистер Троттл. Однако он редко спорил со своей женой. Кроме того, он торопился в банк: в этот день ему предстояло ссудить миллион фунтов одному землевладельцу, хотевшему выстроить на прекрасном островке у побережья Шотландии виллы для отдыха богатых людей.
Крики Реймонда стали затихать. Они превратились в стоны, затем в нытье…
— Мне стало лучше,— заявил он.— Кажется, я даже
смогу позавтракать.
