— Конечно, хозяин! Понятно, хозяин!
Привратник допятился до выхода и кинулся прочь.
— Конечно, хозяин, понятно, хозяин, — сказал мальчик мрачно и вернулся в кресло. — Главный стражник! Что у нас с войском? Оно у нас есть, хотя бы?
— Должно быть, хозяин... — главный стражник замялся. — А если нет, тогда созовем, хозяин. Когда нет войска, его созывают... По идее.
— А как его созывают, ты знаешь?
— Откуда мне знать, хозяин? — сказал главный стражник грустно.
— Согласен... — вздохнул Каборга. — Глупый вопрос.
Он снова было уселся, намереваясь закончить обед, но отодвинул тарелку, встал и обернулся к головорезам, которые стояли глыбами за спинкой кресла. Подойдя к Тукке, он изо всех сил двинул его кулачком в живот.
— Ты слышишь?
— А? — головорез встрепенулся.
— Тукка! Нам объявили войну! Тебе известно? Ведь проспишь все!
— Да?! — глазки головореза расширились так, что их стало видно. — Войну? Это правда, хозяин? Настоящую? Это на самом деле, хозяин?
— Настоящей некуда! — разозлился мальчик и двинул в живот Тургубадука. — Тургубадук! Война!
— Да, хозяин! — Тургубадук очнулся и дернул пикой, едва не выколов мальчику глаз. — Только прикажите, хозяин! Истыкаю в решето, в лучшем виде! Вы только прикажите, хозяин, я вас очень прошу!
— Ай! — Каборга отпрянул. — Растяпа! Ты мне глаза повыкалываешь! Война, болван! Резать, крошить, отрубать головы. Ясно?
До головорезов, наконец, дошло, что к чему. Они в восторге запрыгали и затрясли ржавым оружием. Каменный пол и стены задрожали.
— Нам нужно войско, — продолжил мальчик, когда головорезы выдохлись. — Вы можете созвать войско?
— Еще как! — ответил сияющий Тукка.
— Спрашиваете! — воскликнул ликующий Тургубадук.
— Только прикажите, хозяин!
— Только велите, хозяин!
— Искрошим врага в мелкую щепку!
— Истыкаем в дырявое решето!
— Приказываю и велю. Нам объявили войну темные силы. Их нужно искрошить и истыкать. В щепку и решето. Понятно?
— Ха!
— Хо!
Наконец головорезы, которые никак не могли поверить подвалившему счастью, угромыхали.
— Вот это я понимаю! — перевел дух Каборга, когда алебарда и пика перестали мелькать перед глазами. — Сущее загляденье. А мы? Ладно... Объявляю военный совет. Присядем.
Они снова расселись (Каборга был вынужден пересесть на стул — Тукка в ликовании не заметил, как разгромил хозяйское кресло).
— Советник? — вопросил Каборга.
— У нас есть Хрустальное зеркало, Черная сфера и Золотой шлем.
— Я тоже знаю, что они есть. Слышал. А что с ними делают? Как они могут помочь, чтобы нас не порезали и не покрошили?
— Что с ними делают... Я просто знаю, что в замках они должны быть. И у нас тоже есть.
— Понятно. Управитель?
— Я думаю так. Хрустальное зеркало, Черная сфера и Золотой шлем — это все волшебные вещи, ведь так? Значит, нужно спросить у Магистра. Он-то должен знать, что с ними делать. Это же его волшебные вещи?
— Понятно. Главный стражник?
— Я думаю, нужно пойти к Магистру и спросить у него, что бывает, когда объявляют войну.
— Значит, идем, — Каборга поднялся.
* * *
Они вышли из-за стола, покинули трапезную и направились в башню. У двери, которая отделяла главный чертог от башни, они остановились.
— Главное — разузнать про устройства, — мальчик взялся за ручку. — Помогают ли они от войны. Или сначала спросить, кто такой этот Шара? Откуда взялся? Ладно, откуда он взялся, в конце концов, не так важно. Главное — разузнать про Хрустальное зеркало и все остальное.
— Сначала, конечно, разузнать про устройства, — пробормотал советник из-за спины Каборги.
— Нет, все-таки, наверно, про Шару, — сказал управитель умирающим голосом.
— Нет, сначала лучше про Зеркало, — пролепетал главный стражник, дрожа за спиной управителя.
Они посмотрели на мальчика. Тот вздохнул, распахнул дверь и крикнул в пустоту башни:
— Магистр! Это я, Каборга! По делу!
Эхо промчалось по каменному цилиндру стен, прогоготало где-то вверху и рассеялось. Они стали подниматься по лестнице. На самом верху миновали тесный тамбур, который вел к магу, и сгрудились перед дверью.
— Может, все-таки не станем его беспокоить? — прошептал управитель.
— Может, он занят важными делами, чародей ведь? — пролепетал главный стражник.
Каборга занес кулачок, чтобы постучаться, как вдруг заметил записку, просунутую в щель у ручки. Он вытащил записку, развернул и прочел:
— Ушел за крысиными хвостиками. К обеду не ждать.
— За крысиными хвостиками? — переспросил советник с недоумением.
— Да, — Каборга пожал плечами. — Так написано. Его почерк. Ушел за крысиными хвостиками.
— Интересно, зачем они ему понадобились? — советник почесал затылок.
— Ха, — усмехнулся Каборга. — Значит, нужны, если ушел за крысиными-то хвостиками. И куда, кстати, ушел? У нас что, своих крысиных хвостиков нет? Сказал бы только. Мы бы ему этих крысиных хвостиков, целую кучу... Самых отборных... Уж этого-то добра...
— Только крысиных хвостиков нам не хватало, — советник перечитал записку. — Оставил государство без защиты! Что теперь делать?
— Обходиться своими силами, — сказал мальчик мрачно. — Без стариков сумасбродных. Пойдем смотреть, что у нас там и как у нас там. Если у нас там вообще что и как. Хрустальное зеркало — с него и начнем.
Растолкав взрослых, Каборга вышел на лестницу и поскакал вниз. Взрослые, едва поспевая, заторопились за ним. Внизу свернули на балкон и перешли на крышу главного чертога, которая гребнем рассекала огромный колодец Замка. Светило мягкое солнце, дул ласковый ветер. Снизу, из теней у подножия башни, доносилась возня. Тукка и Тургубадук, не откладывая дел в долгий ящик, обзаводились войском.
Справа хозяйничал Тукка. Он учил, как лучше всего рубить алебардой деревянного рыцаря. Щепки от рыцаря валялись по всему двору. Молодежь наносила старательные удары в шею, грудь, живот. Тукка или одобрительно рыкал, или неодобрительно рявкал, после чего показывал, как правильно рубить деревянного рыцаря.
Слева преподавал Тургубадук. Он показывал, как лучше всего протыкать пикой чучело. Чучело было уже наполовину убитое: соломенные потроха взметались порывами ветра, который врывался через распахнутые ворота. Молодежь внимала науке и пыталась следовать указаниям. Если у кого-то что-то не получалось, Тургубадук вовсе не ругал его, не грозил истыкать в дырявое решето, но терпеливо показывал еще раз.
Рыки, вопли, удары, железный звон возносились в спокойные осенние небеса. Тукка и Тургубадук были счастливы.
Одолев крышу, Каборга оказался в башне южных ворот. Здесь он обернулся, поджидая взрослых. Те, потные и запыхавшиеся, вбегали из осеннего дня в полумрак башни.
— Так, — строго сказал Каборга. — Где ключ?
— Сейчас, — еле дыша выговорил управитель. — Сейчас приведу...
Он устремился к ломаной лестнице. Каборга, советник и главный стражник маялись. Управитель вопил и ругался, создавая жуткую суету. Народ заворошился, заскребся, закопошился. Наконец управитель вернулся — за ним, дрожа и оглядываясь, плелся что-то доглатывающий ключник.
— Та-а-ак, — Каборга принял самый суровый вид, на который был способен. — Ну что же, пойдем смотреть Хрустальное зеркало.
Он понесся вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Взрослые остались далеко внизу, а склонный к полноте управитель (который только что пробежался по крутой лестнице вниз и обратно) готов был просто упасть в обморок.
— Где вы там? — крикнул Каборга сверху, нетерпеливо постукивая ногой по старым затоптанным доскам. — Сколько можно ждать? Смотрите на солнце! — он указал рукой на легкое облачко, безмятежно размякшее в ласковом небе. — Скоро вечер, потом будет утро, и этот ужасный Шара нас всех погубит!
Наконец все столпились на тесной площадке. Внизу Тукка и Тургубадук продолжали учения. Алебарда и пика звенели, когда какой-нибудь недотепа ронял их, — тут же доносился рык или звонкая оплеуха. Дело шло.
— Открыть помещение! — сурово приказал Каборга.
Ключник в смятении не мог попасть ключом в огромную замочную скважину.
— Сейчас, хозяин, сейчас... Давно не открывали... Нужды не было, а Магистр не велели соваться...
— Что я слышу?! — ужаснулся Каборга и обхватил руками лохматую голову. — Как прикажете понимать — не открывали? А следить? А проверять? А вытирать пыль?
Дверь, наконец, открылась. Каборга, злой и взъерошенный, ворвался в комнату. Это было высокое помещение с узким окном на южную сторону. В середине стояла какая-то установка в чехле, который был ужасно загажен птицами. Каборга ступил в пыль и помет. Поднялось едкое облако, дышать стало нельзя, все зачихали. Наконец Каборга чихнул в последний раз, размазал по лицу слезы, отчего сделался совершенно чумазым, шмыгнул носом и приказал:
