— Но ведь это простой перочинный нож! — сказал Серёжа.
Он заставил себя взглянуть прямо в лицо Оловянному Генералу, и ему показалось, что сердце его сжали железными тисками. Пустые оловянные глаза смотрели куда-то в пустоту позади Серёжи.
— Взять! — отчеканил глухой голос.
И сейчас же оловянные солдаты окружили Серёжу и Таню.
— Ведь мы же маленькие! Солдаты! Подумайте сами! — сказала Таня, обнимая испуганно прижавшегося к ней Плюшкина.
— Оловянные солдаты думать вовсе не должны, — сказал в пустоту глухой голос. — Эти дети виновны. Предать их суду.
Глава двадцатая. Мудрецы с качающимися головами
За часом час, весь день-деньской
Они качают головой.
У них на всё один ответ -
Они всегда ответят: «Нет!»
Дети ожидали чего угодно, но то, что они увидели в следующую минуту, было так неожиданно, что даже Плюшкин вздрогнул и уставился на открытую дверь.
В дверь важно входил маленький человечек с огромной головой. При каждом его шаге голова качалась то вправо, то влево. За ним шёл ещё целый ряд человечков, но те, очевидно, были не такие важные, так как головы у них раскачивались совсем не так сильно.
— Суд идёт! — провозгласил фарфоровый мопс, сидевший всё время на шкафу, и странная процессия начала рассаживаться посреди зала.
— Мудрецы! Судите их строже! — взвизгнул фарфоровый Принц.
— Привести подсудимых! — тонким визгливым голоском откликнулся Главный Мудрец.
Двое человечков с раскачивающимися головами сейчас же стали около детей.
— Мы не подсудимые, — сказал Серёжа, — мы дети.
— Подсудимые дети! — визгливо крикнул Главный Мудрец. — У вас головы не раскачиваются, значит, вы не имеете права на отрицание. Право отрицать имеем только мы, мудрецы с раскачивающимися головами. Кто мудрее всех на свете? Тот, кто всё отрицает, а наши головы всё время отрицают всё на свете…
И Главный Мудрец так сильно закачал головой, что Серёжа подумал: «Сейчас она свалится с плеч!»
— Подсудимые дети, — продолжал Главный Мудрец, немного успокоившись, — почему вы стоите, взявшись за руки и прижавшись друг к другу?
— Потому что нам вместе не страшно, — сказала Таня. — Когда мы вместе, мы не боимся вас. Вместе всегда легче.
— И ты утверждаешь это? — насмешливо спросил Главный Мудрец, обращаясь к Серёже.
— Конечно, — ответил Серёжа.
— Первое преступление! — провозгласил Главный Мудрец. — Мудрецы! Эти дети утверждают, что на свете есть дружба. Так ли это, мудрецы?
Маленькие человечки сейчас же отрицательно закачали головами.
— Вы видите? — торжествующе взвизгнул Главный Мудрец. — Дружбы на свете нет! И за ваше первое преступление вы понесёте должное наказание.
— Отпустите нас, — сказала Таня. — Нас мама ждёт.
— Откуда ты знаешь, что твоя мама ждёт вас? — иронически улыбаясь, спросил второй мудрец.
— Потому что она любит нас, — сказала Таня, с удивлением глядя на мудрецов.
— И ты утверждаешь это? — взвизгнул Главный Мудрец, обращаясь к Серёже.
— Конечно, — ответил Серёжа.
— Второе преступление! — завизжал в восторге Главный Мудрец. — Мудрецы! Эти дети утверждают, что на свете есть любовь. Так ли это, мудрецы?
Маленькие человечки ещё сильнее закачали головами.
— Вы видите? — захихикал Главный Мудрец. — Любви на свете нет! И за своё легкомысленное утверждение вы понесёте должное наказание.
Таня взглянула на Серёжу. её немного удивляло, что Серёжа молчит и как-то странно смотрит на судей.
А Главный Мудрец ещё раз хихикнул и, снова обращаясь к Тане, сказал:
— Ну, что же ты ещё хочешь сказать в своё оправдание?
— Я не знаю, в чём мне оправдываться, — сказала Таня. — Я говорю всегда правду. Я говорю вам, что мама ждёт нас. Она ждёт нас в доме с серебряными окнами.
Наступило мгновенное молчание. Главный Мудрец, надувшись и покраснев, как индюк, силился что-то сказать, но не мог от негодования. Голова его болталась то вправо, то влево, как маятник, и у Тани даже зарябило в глазах от этого мельканья.
— Подсудимые дети! — наконец провизжал Главный Мудрец. — Милость фарфоровых мудрецов неистощима — мы даём вам право на одно отрицание. Вы имеете право раз в жизни воспользоваться им, но воспользуйтесь им умно. Мы требуем, чтобы вы сказали, что дома с серебряными окнами нет!..
— Он есть! — сказал Серёжа. — И мы в него войдём, хотя бы нам пришлось разбить руки об его двери.
— Довольно! — завизжал неожиданно Фарфоровый Принц. — Я не могу больше их слышать — они разобьют нас! Посадите их немедленно в крепость!
— Серёжа, я боюсь! — шепнула Таня, прижимаясь к брату.
— Не бойся, — сказал Серёжа громко. — Разве ты не видишь, что это только фарфоровые болванчики?
Глава двадцать первая. Бой
Трубы громко играют и песню поют,
Настоящую песню про лошадь мою,
Про поход настоящий, про длинный поход,
Для которого лошадь моя подрастёт,
Для которого все мы должны подрасти:
Я, и лошадь моя, и товарищ мой — ты.
Детей вели по пустынной улице: Дома глядели по-прежнему глухими стенами. По-прежнему все окна были закрыты.
А сзади детей слышался глухой топот. Это шли оловянные солдаты.
Как странно передвигались оловянные солдаты, как странно они подёргивали руками и ногами!
— Серёжа, — сказала Таня, — Серёжа, смотри — они на верёвочках! Совсем как марионетки!
Вот дети в сопровождении оловянных конвойных вышли на площадь, и высокая серая башня сразу выросла перед ними.
Вот заскрипел в замочной скважине огромный ключ и заскрежетала железная дверь… Зелёная морда выглянула из дверей и ухмыльнулась…
— Крокодил! — испуганно вскрикнула Таня.
И вдруг — бум! — ухнуло, грохнуло что-то вдали.
— Пушки! Таня, пушки! Это наши! — закричал Серёжа.
— Скорей! — глухо крикнул оловянный офицер.
Конвойные подтолкнули детей к железным дверям крепости. Крокодил уже схватил Таню за руку…
И вдруг выпустил её и покачнулся — что-то стремительное, круглое, красно-синее с силой ударило его по голове и прыгнуло в руки детям.
— Булька, Булька, дорого?й! — закричала Таня. — Откуда ты?
— Сверху! С самолёта! — заорал Булька.
Блестящие серебряные ласточки летели над пустынными улицами, и мячи, мячи, мячи — целая армия мячей обрушивалась с них, как бомбы, на город.
А стукнувшись о землю, мячи ничуть не ушибались — им такие прыжки были только полезны!
Дети оглянулись — ни конвойных, ни Крокодила уже не было. Только большая зелёная тряпка валялась на земле. Это было всё, что осталось от Резинового Крокодила.
А мячи мчались вперёд и вперёд, перепрыгивая через заборы, через дома, и впереди всех скакал Булька, а Серёжа и Таня с Плюшкиным бежали вслед за ними.
Какой бой кипел на окраине города!
Глухо ухали оловянные пушки. Оловянные ядра летели со страшной быстротой.
Но ядра-мячи были быстрей и грозней!
Маленькие, но крепкие, как сталь, они летели с сокрушительной силой из дальнобойных пушек весёлой Игралочки.
Они залетали в тыл, они сбивали с ног всех неприятельских артиллеристов, они взвивались в воздух и сбивали на лету несущиеся оловянные ядра!
Оловянное войско двигалось мерным неживым строем.
Отряд глиняных уродцев шёл впереди, глухо отстукивая глиняными ногами.
И вдруг прямо на глиняных уродцев пошла вперевалочку сплочённая сердитая колонна…
— Плюшкин, медведи! — закричала Таня.
Ну конечно, это были плюшевые медведи, и впереди всех шёл огромный бурый медведь — их старый нелюбезный знакомый.
Ух, как здо?рово он начал расталкивать лапами глиняных уродцев! Уродцы падали и разбивались на мелкие кусочки!
— Конница! — закричал Серёжа. — Конница, вперёд!
Боевые деревянные кони скакали по полю навстречу врагам, и оловянные солдаты побежали, падая и увлекая за собой всю массу.
И тогда, страшные и чёрные, как огромные червяки, поползли по полю оловянные танки.
И… что это? Почему на эти страшные танки двинулись такие нестрашные, такие обыкновенные зелёные грузовики?
Чёрные танки не боятся этих грузовиков, они надвигаются прямо на них, вот сейчас они раздавят их!
— Ай-ай! — кричит Таня.
Вот чёрные танки подошли уже вплотную к грузовикам, и вдруг шофёры дружно и спокойно нажали на маленькие рычажки, и — трах! — поднялись и захлопнулись над мирными грузовиками крышки, и грозные зелёные танки идут прямо на врагов!
Впереди — головной танк, ярко-зелёный, с красной звездой на боку. Он рушит всё на своём пути!
И вдруг в него ударяется огромное оловянное ядро и пробивает в его броне брешь. Из танка выскакивает танкист. Да ведь это Дедушка Мяч! Сам Дедушка Мяч — водитель головного чудесного танка. Сейчас враги окружат его, возьмут его в плен!
