- Ты, как мистер Ральф, был солдатом?
- Как мистер Ральф.
- Почему же ты такой молодой?
- Я? Молодой? Да у меня совсем нет волос!
Но Саманта покачала бы головой:
- У тебя глаза как у мальчишки. Как у невеселого мальчишки. Почему?
- Наверное, потому, что я детский писатель. Во мне осталось что-то от мальчишки, чтобы ты понимала меня.
- И чтобы ты понимал меня? - подхватила бы Саманта. - Да?
Потом бы она задумалась, посветлела бы и воскликнула:
- Какая странная, прекрасная Москва. В ней все времена живут одновременно. Или взрослые этого не замечают? Все их время на часах. А все числа - в сегодняшней газете.
Так я бы подарил Саманте свою Москву. Свою любовь к Москве.
Пусть бы она увезла эту любовь в Штаты, вместе с московскими двориками, с Арбатом Пушкина, с Горбатым мостом через время и с бывшим полем, где стояла батарея и потому теперь стоит школа. Ей бы жилось легче с этой любовью.
Если бы жилось!
Жила-была девочка. Жила. Была. И я любил ее.
Люди делятся на тех, кто строит мосты, и на тех, кто сжигает их. Саманта наводила мост - от народа к народу, через океан лжи и недоверия, самый важный для человечества мост.
И ее мост так же нужен всем людям, как Горбатый мост в Москве на Красной Пресне.
- Завтра мы вылетаем в Артек! - еще не переступив порог, объявила Наташа.
Саманта удивленно посмотрела на Наташу.
- Что же ты не радуешься, Сэми? Это так интересно - Артек! удивилась Наташа. И плотно закрыла за собой тяжелую гостиничную дверь.
- Мне жаль уезжать из Москвы, - призналась Саманта. - Сперва мне было не по себе... А теперь так же по себе, как дома в Манчестере. И химкинский ветер похож на ветер с Великих озер.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Маленькая Наташа
Мне очень трудно писать эти строки в прошедшем времени.
Прошедшее время - не просто форма глагола. Это форма жизни человека. Его прошлое, его пережитое. Встречи, открытия, неудачи. И победы.
Но есть еще форма человеческого бытия - фантазия. Фантазия - моя верная помощница, ключ от дверей, которые кажутся наглухо закрытыми.
Фантазия помогла мне встретиться с Самантой.
Я задираю голову и вижу - в настоящем времени вижу! - самолетик. Он выглядит серебряным журавликом. Только вместо журавлиного курлыканья из поднебесья доносится приглушенный гул.
На самом деле "журавлик" огромный. Распростер могучие крылья над бескрайней страной. И несут его над землей не воздушные потоки, а мощь турбин.
Внизу зеленеют поля, ровные, как вода. Тенями от туч чернеют леса, осколками стекла поблескивают озера. Дороги прямые, словно начертанные по линейке.
На этом лайнере летит Саманта. Прижалась лбом к холодному стеклу иллюминатора и думает. И в ее сознании выкристаллизовывается естественный вопрос:
"Зачем России нападать на Соединенные Штаты, если она такая большая?"
"Эх, Дуг, как жалко, что тебя нет рядом. Может быть, вдвоем мы бы сумели разобраться в этом трудном вопросе. А вообще, Дуг, тебе бы здесь понравилось! Здесь такие люди!"
Самолет продолжает мчаться вперед, а мысли Саманты летят назад возвращаются в Москву. И перед глазами девочки возникает Наталья Дурова, окруженная львами и медведями. Ей можно позавидовать! Саманта снова видит приветливую женщину-космонавта со следами холодного космоса в глазах. В какое-то мгновение самолет заваливается на одно крыло, и Саманта видит себя летящей по наклонной стене велотрека и ощущает острую радость побежденного страха.
"А вдруг лайнер рванется ввысь, преодолеет земное притяжение и ворвется в космос? Или направится к белому, безмолвному материку Антарктиды? Какое тогда потребуется мужество!"
Так думает-фантазирует Саманта.
Но мужество требуется и в обычной жизни. Чтобы оставаться самим собой. Чтобы отстоять справедливость. Чтобы найти истину.
Не подведи, Саманта! Привези правду о России.
Путь к истине не прост. И он еще до конца не пройден.
Лайнер не рванулся ввысь. Он качнулся - пилот заложил вираж, и иллюминатор резко приблизился к земле.
Где-то под ногами раздался металлический звук: самолет выпустил шасси. И сразу деревья, столбы, крыши замелькали близко-близко.
Когда лайнер приземлился и Саманта ступила на трап, в лицо ударило яркое крымское солнце, и девочка невольно подняла руку, чтобы защититься от резких лучей. И, спускаясь по трапу, ничего не видела, кроме собственной ладошки. Еще на трапе девочка ощутила тревожную настороженность Алисы, очутившейся в сказочном Зазеркалье. Вдруг она, как Алиса, назовет свое имя и какой-нибудь русский Шалтай-Болтай усмехнется:
"Довольно дурацкое имя! Что оно означает?"
Саманта нерешительно спрыгнула с последней ступеньки трапа и очутилась на крымской земле, ее оглушил многоголосый хор ребят, которые громко выкрикивали:
- Са-ман-та! Са-ман-та!
Саманта подняла глаза и увидела детей с красными косынками, завязанными вокруг шеи. Все они были одинаково загорелыми, одинаково хлопали в ладоши и одинаково скандировали:
- Са-ман-та! Са-ман-та!
Я представляю себе Саманту идущей по обожженной земле, навстречу незнакомым ребятам, которые не догадываются, что происходит в душе девочки. А она, подавляя в себе чувство неуверенности, идет прямо на них и улыбается - через силу, но улыбается! Она не знает, что будет в следующее мгновение. Может быть, эти кричащие и улыбающиеся на один манер чужие и непонятные дети сейчас набросятся на нее?!
И вдруг кто-то в самое ухо прошептал на родном ее языке:
- Саманта! Меня зовут Наташа. Давай дружить!
Наташа! Счастливое русское имя. Уже две Наташи есть в числе Самантиных друзей. И снова - Наташа.
Саманта оглянулась и увидела девочку, одетую, как все, - белая блузка, алая косынка, завязанная на груди узлом. Большие карие глаза излучали тепло и дружелюбие.
- Давай дружить! - согласилась Саманта, и сразу отлегло от сердца. Лучи перестали обжигать лицо, ребята заговорили нормально, только непонятно. Каждый тянул к ней руку, хлопал ее по плечу, улыбался ей.
"Са-ман-та! Сам-ман-та!", как отгремевший гром, отнесло куда-то в сторону. А может быть, этого ничего и не было?
Саманта крепко сжимала руку девочки, улыбалась и что-то говорила, говорила. А ребята, хотя и не понимали ее, кивали головами и тоже что-то по-своему говорили. Стало легко и радостно.
С той минуты Саманта уже не отпускала руку Наташи - Маленькой Наташи.
Откуда видна луна
- Будешь жить с родителями или с девочками? - спросила американскую гостью вожатая, стройная блондинка, похожая на стюардессу.
- С Наташей, - не задумываясь, ответила Саманта.
- Значит, с девочками. Идем!
И они пошли по дорожке, посыпанной галькой, которая аппетитно похрустывала под ногами.
Сначала все, что было вокруг, казалось Саманте декорациями сказочного спектакля. Пальмы, кактусы, рододендроны, скалы, кусты древнего самшита, таинственные гроты, белая полоса прибоя. Но постепенно декорации начали наполняться дыханием, оживать.
От малейшего ветерка длинные листья пальм постукивали, как деревянные. И их стволы, покрытые бурым войлоком, напоминали о бизонах. Скроенные из жесткой зелени, поднимались кактусы, в них гвоздиками торчали колючки. Завершались же эти суровые растения нежно-розовыми цветами словно эти цветы выросли отдельно, а к кактусу их прибили гвоздями-колючками. Солнце шло на закат. От кипарисов тянуло теплом, как дома от натопленной печки, и пахло смолой, как от дров. Саманта даже протянула руку и ладошкой почувствовала тепло кипариса.
И чем дальше девочка углублялась в артековский парк, тем явственней все вокруг дышало, шуршало, пахло, излучало тепло - жило. Пели цикады, начинали свой концерт скрипучие древесные лягушки. Над головой девочек, как маленький черный самолет с выключенным моторчиком, пролетела летучая мышь.
Сгущались сумерки.
Саманта вошла в палату и осмотрелась.
- Эта постель свободна, - сказала вожатая, указывая на постель, стоящую у выхода в лоджию. - Можешь занять ее.
Вожатая была строгой и, как показалось Саманте, суховатой. И она плохо говорила по-английски.
И вместо того чтобы улыбнуться и поблагодарить, американская гостья промолчала. А когда вожатая ушла, спросила Наташу:
- Из какого окна видна луна?
- Ты увлекаешься астрономией? - удивилась Наташа.
- Я привыкла из своей постели видеть луну.
Наташа осмотрелась и сказала:
- Луна видна отсюда. Но эта постель занята.
- Я хочу спать там, откуда видно луну, - упрямо повторила гостья.
Потом ей станет стыдно за свое упрямство. Потом вообще многое переменится в Саманте. А пока она поджала губы и ждала, как поступят ее новые друзья.
- Хорошо, - сказала Наташа. - Я поговорю с девочкой, которая спит здесь.
- И с этой девочкой тоже поговори, - Саманта указала на соседнюю постель. - Я хочу, чтобы ты спала рядом со мной. У меня с собой мировая жвачка. Я подарю им по упаковке.
