- Да я, конечно, еще до того, как начала говорить, знала, что ничего не получится, - печально вздохнула Джордж. - Но представьте, какое это было бы грандиозное приключение, если бы мы ухитрились проникнуть на таинственный Шепчущий Остров и обследовать его потихоньку от свирепых охранников!
- Не такое уж оно было бы грандиозное, если бы эти самые охранники изрешетили нас пулями из своих ружей! - ухмыльнулся Дик. - Но даже в самом лучшем случае ничего потрясающего мы бы там не увидели. Я имею в виду сокровища; держу пари, их давным-давно вывезли. Интересно, правда, было бы посмотреть на зверей, про которых говорил "про" - это да! Уилфрид обезумел бы от радости, верно, Уилфрид?
- Как бы мне хотелось поехать туда! - Глаза мальчика сияли. - Да я... Да я готов сам нанять лодку, сесть на весла и плавать вокруг острова: вдруг да увижу каких-нибудь животных...
- Ничего подобного ты не сделаешь! - поспешно вскричал испуганный Джулиан. - Этого нам еще не хватало! Даже не помышляй о таких идиотских фокусах, понял?
- Обещать не могу! - с вызовом ответил Уилфрид. - Да ты никогда и не узнаешь про это!
- Узнаю, не беспокойся! И вообще - перестань наконец хвастать! Джулиан посмотрел на часы. - Вот что, давайте-ка прибавим шагу: я голоден, как волк. Что у нас сегодня на ленч, Энн?
- Откроем банку тунца, - принялась перечислять "мать семейства". Хлеба осталось полно. Что еще? Салат-латук, я его с утра положила в воду. Потом помидоры. И гора фруктов.
- Звучит впечатляюще! - облизнулась Джордж. - Обедать, Тимми, обедать!
Услышав любимое слово, Тимми пулей помчался вверх по крутому склону, жизнерадостно лая на ходу.
- Хотела бы я быть собакой и взбегать по холму с такой же легкостью! слегка задыхаясь, улыбнулась Энн. - Подтолкни меня хорошенько, Джулиан! А то я никогда не доберусь до вершины!
ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ ОБ УИЛФРИДЕ
Тимми ждал их наверху, возле дома, виляя от нетерпения хвостом, открыв пасть и тяжело дыша. Ребята были уже в нескольких шагах от него, когда он вдруг опустил нос вниз, схватил что-то зубами, подкинул вверх и ловко поймал.
- Еще один мяч для гольфа? - изумился Дик. - Ну ты даешь, старичок!
Тимми тем временем мотнул головой, снова подбросив мяч в воздух.
- Нет, - возразила Джордж. - Для игры в гольф он что-то великоват... Ну-ка брось это на землю, Тим. Посмотрим, что ты добыл на сей раз.
Тимми послушно положил "это" перед хозяйкой. Мяч действительно оказался много больше тех, что пес извлекал из-под кустов папоротника, и к тому же был снабжен сквозной дырой.
- А-а, ясно, - протянула Джордж, осмотрев его со всех сторон. - Такие мячи маленькие детишки бросают в воздух и стараются поймать на длинную палку. Какой-то ребенок, видно, уронил его и не нашел. Ладно, Тимми, считай мяч своим трофеем.
- Он его не проглотит, как ты считаешь? - с тревогой спросил Уилфрид. Уж не так велик этот мячик; я однажды видел, как собака по ошибке проглотила свою игрушку и, задохнувшись, погибла.
- Тимми слишком умен, чтобы глотать мячи, - сухо ответила Джордж. Следовательно, тебе нечего о нем беспокоиться. Надо будет, я сама побеспокоюсь. Это моя собака.
- О, ну конечно, конечно, конечно! - с издевкой в голосе воскликнул Уилфрид. - Их надменное высочество лично позаботятся о собственной собаке. Великолепно!
Джордж наградила его взглядом, исполненным ярости. Мальчик в ответ скорчил гримасу, а потом... потом свистнул Тимми. Да, Уилфрид действительно посмел свистнуть чужому псу!
- Никто не имеет права подзывать свистом мою собаку, - медленно проговорила Джордж, с трудом сдерживая гнев. - И она все равно к тебе
не пойдет.
Но, к ее удивлению и ужасу, Тимми пошел к Уилфриду и снова стал скакать вокруг мальчика, приглашая поиграть. Джордж резко окликнула пса. Тимми непонимающе поглядел в лицо хозяйке и уже было послушно затрусил к ней, но Уилфрид свистнул еще раз, и Тимми покорно развернулся на сто восемьдесят градусов, словно собираясь броситься на его зов.
Схватив пса за ошейник, Джордж попыталась стукнуть Уилфрида кулаком по голове. Увы, она промахнулась, и Уилфрид, смеясь, принялся прыгать перед ней на одной ножке.
- Прекратите сию секунду! Оба прекратите! - потребовал Джулиан, заметив, что Джордж вне себя от бешенства. - Я сказал - ПРЕКРАТИТЕ! Уилфрид, ступай вперед, к дому, не останавливайся и не оглядывайся. А ты, Джордж, не будь дурочкой. Он дразнит тебя, чтобы вывести из терпения. Пожалуйста, не доставляй ему такого удовольствия!
Джордж не произнесла больше ни слова, но в глазах ее светилась ярость. "Боже милостивый, - с грустью подумала Энн, - теперь на мир и покой рассчитывать нечего. Ни за какие коврижки не простит она Уилфриду, что тот сумел заставить Тимми подчиниться своей воле! Минутами от него и впрямь житья нет... Не мальчик, а какое-то наказание!"
Ребята основательно проголодались и теперь уписывали за обе щеки все, что приготовила Энн. Каждое новое блюдо встречалось приветственными криками. Дик отправился в дом помочь "матери семейства": Джордж отказалась это делать, настаивая на том, что должна постоянно держать Тимми за ошейник, дабы Уилфрид не соблазнял его разными "штучками".
- Знаешь, он издает какие-то особые звуки, - сказал Дик сестренке, когда они остались вдвоем. - Звуки, которым животные просто не в силах противиться. Ничего странного, что Джордж с такой силой вцепилась в ошейник Тимми. Я не собака, но этот свист, эти звуки - как бы их назвать? тихое ржание, что ли? - которые издает Уилфрид, они странно действуют. Не смейся, но мне и самому при этом до смерти хочется подойти к мальчишке поближе!
- Все это непонятно, конечно... Но больше всего я боюсь, что Джордж его возненавидит, - отозвалась Энн. - Уилфрид временами ведет себя как полный и законченный кретин и действует всем нам на нервы. Что правда, то правда... Но где-то под всем этим, в глубине, я чувствую, скрывается не такой уж дурной человек. Не знаю, понимаешь ли ты, что я имею в виду?
- Абсолютно не понимаю, - ответил Дик, разрезая помидор, - и не пойму никогда. По-моему, внук миссис Лэйман - просто дурно воспитанный маленький свинтус. Будь я собакой, я бы его покусал как следует, вместо того чтобы ласкаться к этому нахалу... Погоди! Резать еще или уже хватит?
- Батюшки! - спохватилась Энн. - Конечно, хватит! Сколько, по-твоему, мы можем съесть - сорок, пятьдесят помидоров?.. Теперь открой, пожалуйста, вон ту банку. Терпеть не могу это занятие. Как только возьмусь за консервный нож, так обязательно порежусь.
- А ты к нему больше не прикоснешься, - заявил Дик. - К консервному ножу, я хочу сказать. С этого дня я назначаю себя официальным и полномочным открывателем консервных банок. Милая моя старушка Энн, что бы с нами без тебя сталось? Ты же все взвалила себе на плечи, а мы, негодяи, благородно не мешаем тебе это делать. Мы обязаны помогать по дому гораздо больше!
- Ради Бога, не надо! - взмолилась Энн в испуге. - Я очень люблю сама заниматься хозяйством. Вы только что-нибудь бьете или портите. Все как один становитесь совершенно безрукими, едва дело доходит до мытья или расстановки фаянсовой посуды. Хотя, конечно, я отлично знаю, что помыслы у вас при этом самые добрые...
- Ага, значит, мы все безрукие, да? - Дик притворился оскорбленным. Когда это я что-нибудь разбил, хотелось бы знать? Я не менее осторожно, чем ты, обращаюсь с посудой...
Бедняжка Дик! Стакан, который он держал, внезапно выскользнул у него из руки, упал на пол и разбился. Энн посмотрела на растерявшегося брата и вдруг весело расхохоталась:
- Безрукий ты мой! Стакан взять не можешь, чтобы не уронить! Дай мне поднос с полки, только хоть его уж, ради всех святых, не грохни!
Они отлично пообедали, умяв практически все, что было на столе. Уилфрид сидел немного в стороне от остальных и во время еды рассыпал вокруг себя крошки. Скоро у него над головой закружились всевозможные птицы, некоторые садились ему прямо на ладони. Прилетела сорока и уселась на левое плечо мальчику. Уилфрид приветствовал ее, как старинную приятельницу:
- Добрый день, сорока! Как родные, как семья? Надеюсь, Полли Рока избавилась наконец от простуды? И больная нога у Пита Роки тоже получше, заживает? А как там старый дедушка Рока? Все еще ворчит и ругает молодежь?
Сорока склонила набок маленькую блестящую головку и что-то залопотала в ответ на своем птичьем языке; Уилфрид, по-видимому, отлично ее понимал. Он поглаживал красивую грудку птицы, шептал какие-то слова и глядел на нее с нежностью. Джордж демонстративно не смотрела в его сторону; она вообще повернулась спиной к Уилфриду и сороке и беседовала с Тимми. Остальные, как всегда, созерцали происходящее, широко раскрыв глаза.
Задушевной беседе с Уилфридом сорока положила конец самым неожиданным образом. Мальчик поднес ко рту половинку помидора и уже готовился ее съесть, как вдруг хитрая птица наклонилась и сильным своим клювом выхватила кусок у него из пальцев. Еще миг - и она поднялась в воздух, махая крыльями. Сверху послышались звуки, которые легко можно было принять за издевательский смех!
