Из угла комнаты Джон жестом зовёт меня к себе, и, прижавшись спиной к стене, я незаметно прокрадываюсь к нему, – лишь бы никто не увидел меня.
Мы забиваемся в тёмный угол, и я смотрю на свои ботинки, стараясь не глядеть на него, если вдруг Чарльз заметит нас вместе.
– Конечно, – шепчу я. – Но было нелегко.
– Здесь столько народу. Работы хоть отбавляй.
– Знаю. Жаль, что ты не можешь помочь.
Чарльз оборачивается и кивает мне, – сердце бешено колотится в груди. Он заметил, как я разговариваю с Джоном? Какая разница? Мы единственные дети в этом доме. Конечно, нам захочется поговорить друг с другом. Это ведь нормально?
Всё же я отхожу, стараясь придать себе невинный вид, но я знаю, что чем больше я стараюсь, тем виноватее я выгляжу.
Не подведи меня, Лиза.
– Следующий, – говорит мистер Спенсер, вынимая пластинку из фотоаппарата и откладывая её в тёмное место. Женщина опускает скомканные доллары в шляпу, садится на табурет и начинает беседовать с мистером Спенсером. И так далее, рассказы об утратах и скорби сливаются в одну горестную историю. Когда пластинок остаётся мало, он выбирает себе клиентов в соответствии с моими восковыми пометками. Но вот все пластинки использованы, и теперь за работу берётся Чарльз, он забирает пластинки и отвинчивает камеру от штатива.
– Дамы и господа, благодарю всех за участие, – говорит Чарльз. Он поглаживает пакет с пластинками. – Я займусь проявлением фотографий, и мы скоро узнаем правду. Если это окажется аферой, мы вернём вам деньги.
Мистер Спенсер уходит в угол комнаты, достаёт из пиджака небольшую бутылку, откручивает крышку и делает внушительный глоток. Он самодовольно ухмыляется Чарльзу и поглядывает на банкноты в своей шляпе.
– А теперь следуйте за мной в зал собраний, – говорит Чарльз. – Мисс Элдридж и Аннабелль ждут нас.
Он кладёт пакет с фотопластинками во внутренний карман своего пиджака и жестом подзывает меня.
– Мы проявим их после собрания и раз и навсегда выясним, кто этот человек на самом деле, – говорит он, уверенный в том, что никаких призраков на фотографиях мистера Спенсера он не обнаружит.
Аннабелль
Чарльз провожает гостей во двор, где возле каменной стены стоит мисс Элдридж. Её руки воздеты к небу, и солнце озаряет её лицо. Свежо; я обнимаю себя, чтобы согреться.
– Он закончил с фотографиями? – спрашивает она у Чарльза, чувствуя, что он стоит позади неё.
– Закончил.
– И?
– Сложно сказать. Никаких уловок я не заметил.
– Ясно.
Она оборачивается лицом к толпе, улыбается и произносит:
– Доброе утро. Аннабелль не терпится поговорить с нами. Приступим?
Группа следует за ней в зал собраний. Мистер Спенсер присоединяется к остальным, и Джон старается не отставать от него. Лиса семенит между гостями, навострив уши и помахивая хвостом. Она тявкает на Джона, и он гладит её по голове. Собачка, видимо, привыкла к большому количеству гостей и знает, как смешаться с толпой и вызвать всеобщую любовь.
Мы подходим к залу собрания, мисс Элдридж отпирает синие двери и гладит Лису по голове.
– Жди здесь, девочка, – говорит она, затем обращается ко мне: – Собаки очень чувствительны к духам.
Я захожу вслед за ней. Зал собраний представляет собой старую часовню, он отделён от основной части дома и не такой симпатичный, как другие комнаты. Будто его соорудили из строительного мусора. Краска потрескалась, балки перекошены, а окна в трещинах и забиты досками, через которые пробиваются лишь тонкие лучи света. В глубине зала находится импровизированная сцена, сколоченная из старых брёвен и освещённая свечами, выстроенными в ряд. За сценой висит белый занавес, а к стропилам привязаны металлические звёзды и ленты, как в том странном месте, которое я обнаружила в лесу. Вдоль комнаты аккуратно расставлены скамейки, спиной к сцене.
В воздухе висит напряжённая тишина. Я сажусь в углу, как можно дальше от двери, и Чарльз подходит ко мне.
– Не бойся, – говорит он.
Вскоре зал наполняется, и на скамейках не остаётся ни одного свободного места.
Маргарет обходит гостей и пристально смотрит в лицо каждому, поднимая руки, словно чувствует нечто, неведомое остальным.
– Вы, – говорит она и показывает на женщину во втором ряду с конца. – Встаньте.
Женщина старая, она прижимает шарф к груди.
– Я? – говорит она, но её голос звучит удивительно сильно и ясно, что никак не соответствует её дряхлому виду.
Мисс Элдридж водит руками вокруг женщины, в нескольких дюймах от её платья.
– Да. Энергетика плохая. Чарльз, проводите эту даму к выходу, – велит мисс Элдридж. – Она пришла с бесчестными намерениями. Она не одна из нас.
Шаркая, женщина выбирается из своего ряда, Чарльз подхватывает её под локоть и помогает дойти до двери.
– Вы в сговоре с дьяволом! – кричит она уже за порогом, и мистер Спенсер улыбается мне.
– Неверующая, – поясняет мисс Элдридж. – Мы не можем допустить таких разговоров в присутствии Аннабелль.
Меня вдруг осенило, почему он улыбается. У мистера Спенсера тоже есть определенный ритуал, призванный завоевать доверие клиентов, прежде чем делать фотографии; точно так же этой старушке, скорее всего, заплатили за то, чтобы её выгнали вон. Должно быть, это часть представления, ведь если бы мисс Элдридж и Маргарет действительно угадывали истинные намерения людей по одному взгляду на них, они бы сразу вышвырнули мистера Спенсера, а меня бросили замерзать на дороге.
Маргарет обходит остальные ряды, а затем встаёт возле сцены. Мисс Элдридж поднимается по ступеням на возвышение и занимает место перед занавесом. Сразу понятно, что только ей разрешено находиться там. Я поворачиваю голову и наблюдаю, как она вешает маленький колокольчик на шест и складывает руки, словно в молитве.
– Лишь тем, чей разум открыт для мира духов, следует находиться в присутствии Серебряной звезды, – произносит мисс Элдридж. Её глаза закрыты, а лицо обращено к потолку. – Если кто-либо из вас сомневается в том, что сейчас произойдёт, прошу вас удалиться.
Никто не двигается с места.
Маргарет проходит между рядами и опускается на колени рядом со мной. Она шепчет мне на ухо, так близко, что у меня волосы на шее встают дыбом:
– Не подглядывай, дорогая. Смотри перед собой и не оборачивайся к сцене.
Джон смотрит на меня и наклоняет голову набок.
Мисс Элдридж начинает сеанс, и её раскатистый голос наполняет комнату.
– Аннабелль, мы здесь, мы ждём твоего прихода. Явись к нам. Пролей на нас твой путеводный свет.
Джон стучит ногой, и это единственный звук, который я слышу в комнате, – как будто он стучит прямо в моей голове.
Топ, топ, топ.
– Аннабелль, мы ждём.
Тишина, только ботинок Джона барабанит по полу.
Топ, топ, топ.
Я бросаю на него сердитый взгляд, стараясь глазами сказать: «Прекрати!»
– Аннабелль, – повторяет мисс Элдридж так тихо, что я едва её слышу. Раздаётся звон колокольчика, сначала робко, затем быстрее и быстрее, пока не сливается в одну длинную ноту. Наверное, она раскачивает шест. Мне хочется оглянуться и посмотреть, чтобы
